Громова между тем со всяческими недомолвками рассказала, что
по поводу убийства Лифарева обнаружены документы, контракты с западными
фирмами, можно проследить связь с Москвой, но кто конкретно этим занимался, не
ясно. Дело это по поводу очистных сооружений выделено в отдельное производство,
им занимаются другие. А ее, Громовой, дело – убийства. Кстати, про убийство
Ларисы Гребенюк. Нашли у нее в бумагах переводы контрактов, можно проследить
связь с Лифаревым. Но доказательств, что во всем замешан Максим Костров,
по-прежнему никаких.
– Так ищите! – не выдержала я.
– Ищем, – коротко ответила Громова и отпустила
меня с миром.
Дима уже ждал меня в коридоре, похвалил:
– Вид у тебя бодрый, хорошо морг перенесла.
– Ох, не напоминай!
Мы поехали прямо на ту квартиру в Купчино, где нас ожидала
хозяйка, предупрежденная по телефону. Тетка была та еще. Лет этак за пятьдесят,
на голове мелкая «химия», губы намазаны «сердечком». Нас она встретила более
чем неприязненно, а на меня просто смотрела волком. Держалась она здорово, стояла
насмерть, как партизан: ничего не знаю, квартиру никому не сдавала и кончен
разговор.
В общем, тетка боялась налоговой инспекции. Чем так
трястись, так уж лучше как в рекламе – заплати налоги и спи себе спокойно!
В конце концов, ребятам моим это надоело, они отодвинули
диван, моя пуговка лежала там в пыли, чему я очень обрадовалась – не придется
перешивать остальные. Владимир Петрович показал тетке пуговицу, потряс у нее
перед носом блузкой – та держалась как Зоя Космодемьянская. Тогда он сказал,
что не пожалеет времени, перешерстит весь дом и найдет соседей, которые видели,
что в этой квартире живут посторонние люди. При упоминании соседей тетка
перетрусила, очевидно у такой заразы, как она, отношения с соседями были плохие
и они могли порассказать милиции много интересного. Скрепя сердце, тетка
призналась, что пустила тут одного пожить, но денег не брала.
«Врет и не краснеет!» – переглянулись мы с Димой.
– Кто такой, откуда взялся?
– Знакомая попросила приютить, он паспорт
показал, – тетка назвала имя и фамилию, естественно, не Максим и не
Костров.
– Этот? – Владимир Петрович показал ей фотографию
Максима, которую где-то раздобыл.
– Он.
Узнав у тетки адрес знакомой, мы собрались уходить.
– Если бы знала, что он сюда будет водить всяких, то ни
за что бы не пустила, – сказала тетка как бы в сторону, не глядя на меня.
– Пыль надо не под диван заметать, а в совок, а еще
лучше влажную уборку делать, – ответствовала я в свою очередь, не глядя на
нее.
– Ну что, верите теперь, что я не сумасшедшая, –
сказала я операм, выходя из парадной, – был он здесь?
– Был-то он был… Сейчас едем к той знакомой бабе, а ты
уж сама добирайся, до метро тебя подбросим.
Я не возражала, все равно мне надо было к тете Наде.
– Маринка, я все выяснила насчет костюма, –
встретила меня тетя Надя. – И ходить никуда не надо, села на телефон. Есть
такая фирмочка, там тоже костюмы напрокат дают, так я туда позвонила, наврала с
три короба, в общем, у них там все есть, а пингвина нет.
– Что, всего один был пингвин?
– А ты думаешь, у них там как в детском саду:
мальчики-зайчики, девочки-снежинки и царица полей – кукуруза?
– Про кукурузу ты уже из другой оперы.
– Да, пожалуй, но что плохо – в этой фирме порядок
такой, оставляешь в залог стоимость костюма и берешь его на один день, а потом
за каждый день просрочивания доплачиваешь.
– Как прокат видеокассет.
– Вот именно. Так этого чертова пингвина взяли у них
две недели назад и не вернули.
– Кто взял?
– Ну, этого они мне по телефону не сказали.
– Завтра напущу на них Диму с фотографией Кострова, а
то что мы их работу делать будем. А вообще, тетя Надя, это все, конечно,
хорошо, но мы пойдем другим путем. Я чувствую, что он никуда не уехал, не знаю
только, почему.
– Верю, – сразу же согласилась тетя Надя, – в
нашей семье у женщин очень развита интуиция, ты вообще в меня, а своей интуиции
я доверяю безоговорочно.
– В общем, я подумаю, поразмыслю, потом тебе позвоню.
– Идем, я тебя до метро провожу.
Я ехала в метро и думала. Тетя Надя боится за меня, поэтому
и провожать пошла. И она права, потому что Максим хочет меня убить. Значит, я
должна найти его первой. Найти и привести милицию. Убивать его я не собираюсь,
это не мой профиль. Что мне надо сделать, чтобы найти место, где он прячется?
Надо вспомнить и почувствовать, как я чувствовала Максима три года назад, когда
мы встречались. В то время, вставая утром, я всегда знала, что позвонит Максим
и позовет меня, хотя звонил он нерегулярно, но я всегда знала, когда это
произойдет – чувствовала, и все.
«Следующая остановка – „Технологический институт“!» –
объявил динамик. Я встала и протиснулась к выходу.
В библиотеке я застала одну Нину Адамовну – Зойка уже
убежала. Старушка мне очень обрадовалась, спросила, когда же я выйду на
работу, – я официально числилась в отпуске. Я прошла в помещение закрытого
фонда, там в старом шкафу у меня был свой ящик. Я хранила в нем всякое барахло
– зеркало, старую помаду, блокнот для записей и кое-какие вещи, напоминающие
мне о Максиме. Держать их дома я не могла, боялась, что матушка найдет и
начнутся расспросы. Вот все тут, все мои сувениры. Общая фотография за столом
на том самом дне рождения сестры, где мы с Максимом познакомились. Билеты в
театр, – да, один раз мы с ним ходили в театр, в самом начале знакомства,
когда он за мной ухаживал, пустой флакончик из-под французских духов – его
подарок, тоже в начале нашего романа. Духи быстро кончились, потому что
флакончик был маленький. Пожалуй, это был единственный его подарок. Были,
конечно, и цветы, опять-таки в начале знакомства, но, как бы я ни была в него
влюблена, хранить засушенные цветы в книгах, как героини романа Джейн
Остин, – это выше моих сил. Во-первых, портится книга, а я как-никак
библиотечный работник, а во-вторых, это слишком напоминает школьный гербарий, а
я с пятого класса ненавижу ботанику – все эти тычинки-пестики.
Была там еще парочка любительских фотографий – одна, где мы
вдвоем у его приятеля где-то под Зеленогорском, а один раз я его щелкнула
где-то в чужой квартире. Он сказал, что мало света и все равно фотография не
получится. Все это нужно было мне для того, чтобы вспомнить, чтобы окунуться в
то время, когда я была влюблена.
– Марина, вы идете, а то уже время закрывать. –
Нина Адамовна стояла в дверях.
Я собрала все в сумку и ушла.
Я никак не могла решить, правильно ли я делаю, что остаюсь у
Алика – возможно, ему тоже грозит опасность, но иначе пришлось бы вернуться
домой, а там мама, Дашка… Нет, Алик – все-таки мужчина.
