Алика не было дома. Я машинально крутилась на кухне – уже
стала привыкать к домашнему хозяйству, как будто так и надо. Он пришел усталый
и с непривычки охрипший – целый день говорил. Я накормила его ужином, согрела
молока с сахаром для горла, помассировала плечи и шею. Все это я делала
абсолютно отрешенно, не отвлекаясь от своих мыслей. Алик посматривал на меня
удивленно и все порывался о чем-то спросить, но я не отвечала, мотивируя это
тем, что ему нельзя разговаривать. Так прошел вечер, мы провели его втроем: он,
я и телевизор. Уже в постели он все-таки начал выяснять отношения.
– Маринка, если ты сердишься за Лену, то это все давно
в прошлом, да особенно-то ничего и не было.
Я хотела сказать, что, судя по ее молчаливым репликам, Лена
так не считает, но вовремя прикусила язык. Пусть сам разбирается со своими
бывшими пассиями, я ему помогать не буду.
– Спи, дорогой, тебе завтра рано вставать.
Он обиженно засопел, потом уснул, а я долго перебирала в
памяти все события того года, когда мы были с Максимом. Двадцать семь встреч за
год, всего двадцать семь, считая первое знакомство и поход в театр. А на
двадцать восьмую он пришел и сказал, что переезжает в Москву и что у нас с ним
все кончено. Я опять ощутила острую боль в сердце, как тогда, два года назад. Я
помнила их все, где это было и когда. Не помнила только, какой был Максим и как
мне с ним было в постели, но это-то сейчас не важно.
Следующие два дня я провела, мотаясь по городу. Я искала
дома, где мы бывали с Максимом. Вот здесь в новостройках, в квартире его
приятеля, мы были раза четыре, а потом на улице Марата – вот этот красивый дом,
там квартира была приспособлена под скромный офис и вечером никого не было. А
потом вон там, в доме на Литейном, вход со двора, под самой крышей мастерская
его приятеля – художника, а еще на даче, опять-таки его приятеля, куда я не
поеду, и просто в машине за городом. Вот и все, роман кончился.
Абсолютно без сил я еле-еле притащилась домой. Хорошо, что
Алика опять не было дома, разговаривать с ним я была не в состоянии. Факир был
пьян и фокус не удался, приходилось это признать. Если я и дальше буду продолжать
бесцельно кружить по городу, я просто соскочу с катушек, и ноги сами приведут
меня в психушку. Хорошо, что у Алика оказался какой-то банкет по случаю
завершения экономического форума и он вернулся поздно. Я сделала вид, что сплю.
Он тихонько разделся и завозился рядом, устраиваясь поудобнее. Банкет банкетом,
но пахло от него почему-то не моими духами. Все мужчины одинаковы!
Опять мне снился сон.
Я бегу по лестнице куда-то наверх. Я очень тороплюсь к
Максиму, я опаздываю, а он не любит ждать. Ведь он очень занятый человек, а у
меня куча свободного времени. Вот и дверь, обитая старым дерматином.
У самого звонка кто-то проткнул дерматин гвоздем, он лопнул,
и получилась дыра, похожая на пятиконечную звезду. Если Максима нет, то я знаю,
где лежит ключ от двери, внизу под косяком есть небольшое углубление, ведь дом
очень старый, там просто вынут один кирпич.
Я звоню в дверь одним звонком, мне никто не открывает, тогда
я вспоминаю, что Максим велел звонить условным звонком: два длинных, потом два
коротких, потом еще один длинный. За дверью слышны осторожные, крадущиеся шаги.
Я уже улыбаюсь радостно, дверь открывается, и я физически ощущаю, как улыбка
сползает с моего лица. За дверью стоит человек, и я знаю, что это Максим, но
лицо у него закрыто простыней, как у того трупа в морге.
– Что с тобой, Максим? – спрашиваю я по инерции,
еще не понимая, что случилось несчастье, но он молча отступает в коридор, я иду
за ним, дверь захлопывается, и я остаюсь одна в пустой квартире, потому что
Максима там уже нет. Я подбегаю к распахнутому окну, но внизу тоже никого нет,
только пустой двор-колодец и сваленные в углу ржавые разборные леса. Кто-то
внизу стучит по ним железной кувалдой…
Я проснулась от звона будильника, который Алик вчера забыл
отключить, хотя сегодня была суббота и ему не надо было на работу. Алик
повернулся на другой бок и уснул, а я поднялась и пошла на кухню. Мне надо было
подумать.
И чего, интересно, я добилась своим шастаньем по городу?
Теперь вижу кошмары по ночам и ни на йоту не продвинулась в поисках. Однако сон
был очень ярким. Квартира так и стояла перед глазами, но я точно помнила, что
наяву в ней никогда не была. Я достала из сумочки фотографию Максима, ту, где я
щелкнула его в мастерской художника на Литейном. Она действительно получилась
нечеткая, мало света. Я просила Максима подойти к окну, но он отговорился, что
не может, у него-де в доме напротив живет тетка, она может его увидеть, а потом
будет допрашивать, с кем он был и что делал. Я подумала, что Максим шутит, но
сейчас вдруг вспомнила про этот эпизод. К чему это я вспомнила, и сама не знаю.
А что было дальше? Я спросила, что она, так и сидит, что ли, у окна, так
просто, для разговора, на что Максим ответил, что тетка очень старая, из дома
не выходит, только смотрит в окно, это ее единственное развлечение.
Мои воспоминания прервал телефонный звонок. Это была тетя
Надя.
– Ты извини, пожалуйста, Маринка, что я в субботу так
рано, но иначе тебя не застать. Ты где это пропадаешь?
– По телефону тебе сказать ничего не могу. Надо срочно
встретиться, я тебе попозже позвоню.
Алик проснулся от звонка, стоял в дверях и сонно моргал.
– Ты с кем это?
– Тетя Надя зовет прогуляться, а ты сегодня занят?
– Да, придется еше за компьютером посидеть.
– Зачем ты так много работаешь?
– Надо что-то делать с машиной. Эту вряд ли починишь,
хочу хоть подержанную купить.
– Ты же говорил, что никогда не сядешь за руль!
– Время прошло, я хочу попробовать. Он очень изменился,
но вовсе не я тому причиной. Что ж, похоже, что наши дороги постепенно
расходятся. Алик притянул меня к себе и попытался посадить на колени.
– Ты последнее время какая-то странная.
– Да я все время странная, все время, пока мы знакомы!
– Нет, не то, я имею в виду последние три дня. Маринка,
ты его боишься? Его здесь нет, это точно, он давно уже далеко.
– Я не боюсь, устала бояться.
«Хотя я точно знаю, что он здесь», – последнюю фразу я
сказала про себя, чтобы не пугать Алика понапрасну, он и так уже заметил, что я
странная.
После завтрака он уселся работать, а я сбежала к тете Наде,
мне обязательно надо было с ней посоветоваться. Мы встретились у метро
«Чернышевская» и пошли к Литейному, по дороге я рассказала про квартиру старой
тетки.
– А что? – задумчиво проговорила тетя Надя. –
Тетка старая, спокойно могла за это время помереть и оставить ему квартиру. Это
для него шанс. А то где бы он смог две недели прятаться? В своей квартире он
жить боится, если у женщины знакомой, то тоже подозрительно. Но вообще-то,
Маринка, все наши рассуждения притянуты за уши.
