– Замолчи! Ты ничего не понимаешь! Все! Мне надоело
слушать твой бред! – С этими словами он выбежал из комнаты, пробежал по
коридору, хлопнул входной дверью. Раздался скрежет ключа в замке, и все стихло.
Я осталась одна.
В первый момент я вздохнула с облегчением: присутствие этого
сумасшедшего невероятно пугало меня, я каждую секунду ждала, что он вытащит
нож… Сейчас у меня появилась надежда. Его могут арестовать в городе… Но потом я
взглянула на свое положение со стороны. Я сидела связанная и запертая в чужой
заброшенной квартире, никто не знал, где я, помощи ждать было неоткуда. Если
Максим не вернется, я так и умру здесь мучительной смертью… а если вернется…
Я услышала какой-то посторонний звук. Вслушавшись, я поняла,
что у меня за спиной тикают часы. Они тикали, естественно, все время, но до сих
пор мне было не до них, я их не замечала. Я постаралась повернуть голову, чтобы
разглядеть время – мои наручные часы были мне не видны из-за веревок. Изогнув
шею под немыслимым углом, я увидела, что на часах было четыре. А он обещал
вернуться к одиннадцати…
Я попыталась пошевелить руками, но они были стянуты
намертво. Пальцы уже начинали неметь. Что-то надо было делать, но что? Можно
попробовать оттолкнуться от пола ногами. Ноги тоже были крепко привязаны к
ножкам кресла, но ступни могли немного шевелиться, и от моего толчка кресло
чуть подвинулось, но не к двери, как я хотела, а к окну. Ладно, лучше хоть
какие-то перемены, чем безвольно сохранять статус-кво. Может, в окно я смогу
кого-нибудь увидеть, а может, кто-то заметит меня. Я продолжала отталкиваться
ногами, понемногу сдвигая свое тяжеленное кресло к окну. Тишину квартиры
нарушало только мое пыхтенье и мерное тиканье часов.
Мои неимоверные усилия увенчались тем, что возле самого окна
я едва не въехала ножкой кресла в гнилую доску, которую разглядела в самый
последний момент. Если бы я вовремя не остановилась, то уже, потеряв
равновесие, вылетела бы вместе с креслом в окно – с пятого этажа прямиком на
металлические леса. Вот бы Максим по приходе обрадовался!
Теперь я сидела у окна, как девица за вышиванием. И что мне
от этого? Я видела перед собой пустой пыльный двор, груду ржавых
металлоконструкций, пробивающийся сквозь них бурьян – и ни одной живой души.
Столько усилий – и чего я добилась? Сижу здесь, как идиотка, перед окном и жду,
когда вернется сумасшедший с ножом и прекратит мои мучения. Слезы потекли по
моим шекам, усугубляя мое и без того паршивое положение. Вытереть их я не
могла, было мокро, противно и щекотно. Тут еще муха вообразила, что мое лицо –
самое лучшее место в этой квартире, и стала разгуливать по мокрой от слез щеке…
Я скорчила страшную гримасу, пытаясь ее согнать, она улетела, но тут же
вернулась… и такая мелочь, как эта муха, показалась мне в тот момент важнее
всего на свете. Как от нее избавиться? Этот вопрос казался мне важнее других,
таких как развязать руки, как вырваться из этой ужасной квартиры, как остаться
в живых!
Поглощенная безнадежной борьбой с мухой, я не сразу заметила
движение внизу, во дворе. Там кто-то ходил, спотыкаясь о брошенные леса. Я
всмотрелась и закричала от радости – там ходила, вглядываясь в окна, моя
любимая тетя Надя! Она щурилась от солнца и смотрела наверх.
Я закричала изо всех сил, но окно было плотно закрыто, и
все-таки пятый этаж, а увидеть меня в полутемной комнате тетя Надя не могла. Я
застонала от бессилья, огляделась и заметила в углу комнаты рядом с окном
высокую старомодную вешалку – гнутую деревянную рогульку на ножках. Снова,
отталкиваясь ногами, я принялась двигаться со своим креслом. Мы уже с ним
срослись, как всадник с конем, мне будет его очень не хватать. Господи, сделай
так, чтобы тетя Надя не ушла!
Я подъехала к вешалке и пнула ее изо всех сил. Дурацкая рогулька
была очень неустойчива, она качнулась и со звоном разбила стекло. Тетя Надя
подняла глаза на звук, и я завопила изо всех сил:
– Наде-е-жда!
Она меня услышала и уже бежала через арку к подъезду с
другой стороны дома, через минуту я услышала стук в дверь – она барабанила в
нее кулаками.
– Ключ внизу под косяком! В углублении! –
закричала я как можно громче. Я не сомневалась, что так оно и есть, ключ именно
там, я видела его во сне. Это было чудом, но ключ повернулся в двери, и тетя
Надя бегом бросилась ко мне.
– Осторожно, пол гнилой совсем, провалишься! –
завопила я.
Надежда вытерла мои слезы чистым носовым платком, развязала
веревки. Я с трудом встала, онемевшие ноги подкашивались. Но у меня были два
неотложных дела: сначала я бросилась в туалет, а потом нашла что-то вроде
мухобойки и сладострастно расправилась с той самой мухой. Буддисты меня,
конечно, осудят, но муха начала первая.
– Тетя Надя, как ты меня нашла?
– Когда мы с тобой расстались, мне очень не понравилось
выражение твоего лица. Я тебе позвонила уже из дому, и узнала, что ты не
вернулась. Я сразу же двинулась обратно к этому дому – я ведь хорошо знаю твой
упрямый характер. Убедилась теперь, что я была права и незачем тебе было сюда
ходить?
Я вкратце рассказала о своих жутких приключениях, не
стараясь оправдываться – пусть тетя Надя видит, какая я дура, перед ней мне не
стыдно. Надежда только покачала головой:
– Твоя склонность к авантюрам тебя погубит… Впрочем, я
тоже такая, это у нас семейное. Ну, ты можешь идти? Теперь уж я тебя провожу до
самого дома и сдам Алику с рук на руки.
– Нет, тетя Надя, домой я не пойду.
– То есть как это, – Надежда пришла в ужас, –
куда же ты пойдешь, если не домой, тебе что, мало сегодня досталось?
– Послушай меня внимательно, пока Максим на свободе,
теперь мы точно знаем, что он жив и на свободе, так вот, я не смогу чувствовать
себя нормальным человеком. Я уже не говорю о том, чтобы спать спокойно, я скоро
вообще в психушку загремлю. Мне уже сны вещие снятся! Теперь я знаю эту
квартиру, это хорошо, но, с другой стороны, он знает, что я знаю, – и не
оставит меня в живых. По-моему, он просто зациклился на этой мысли. Значит, мы
должны устроить ему ловушку. И сделать это нужно сегодня – завтра будет поздно,
он смоется, и поминай как звали, а я всю жизнь буду трястись и кричать по ночам
во сне!
– Да черт с ним, пусть катится из страны, он не
вернется сюда никогда!
– Нет, не все так просто. Он не уедет, пока я жива. А
если не меня, то кого-то из семьи прикончит. Ты бы видела его глаза!
– Ну, и как же ты собираешься его ловить? –
спросила Надежда с некоторой долей сомнения, но уже задумчиво.
Я поняла по ее тону, что она обдумывает операцию, и ужасно
обрадовалась – с тетей Надей мне было не так страшно.
– У меня есть знакомый опер Дима, он занимается этим
делом и хорошо ко мне относится. Он молодой, сильный, решительный и не чужд
авантюризма. Я думаю, если его попросить, он согласится устроить здесь засаду,
даже без санкции начальства – ведь Громова ни за что не даст разрешения, она
мне не верит.
