Приблизив губы к уху подполковника, он, с трудом переводя дыхание, произнес:
– Кажется, нашли, товарищ подполковник. В гараже обнаружен замаскированный люк городской водопроводной сети. И им явно пользовались совсем недавно.
Отстранившись от жаркого дыхания Ильи, Крайнев вновь повернулся к девушке.
– И куда же он двинулся, – спросил он, – на вокзал, в аэропорт?
Наташа пожала плечами.
– Он не сказал, – произнесла она тихим голосом и отвернулась.
Ей стал неприятен этот пожилой громила с горящими от охотничьего азарта глазами.
Она поднялась и как можно более твердо произнесла:
– Прошу меня извинить, у меня дядя болен, мне нужно идти к нему.
– Конечно, конечно, – отозвался уже поворачивающийся к выходу подполковник. – Но мы Вас обязательно навестим еще раз, – крикнул он, спешно выскакивая на крыльцо.
Оставшись одна, Наташа бережно собрала забытые посетителями фотографии и осмотрелась вокруг себя в поисках места, куда их можно было бы спрятать. Решив, что лучшего места, чем узкая щель между комодом и плитой, ей не найти, она наклонилась и попыталась просунуть туда драгоценные карточки. Но что-то там ей мешало: карточки вываливались обратно. Заинтересовавшись этим необъяснимым явлением, Наташа взяла со стола вилку и попробовала с ее помощью устранить непонятную преграду. Через несколько секунд она держала в руках плотную пачку каких-то выполненных от руки чертежей.
«Это же Юрины бумаги, – сразу догадалась она, – видно, он их забыл. И что же мне теперь с ними делать?»
Некоторое время она нервно металась с ними по кухне, но когда ее взгляд упал на засыпанный золой камин, то она сразу приняла решение. Положив их на остатки угольков, она, со вполне понятной тревогой поминутно оглядываясь на дверь, начала чиркать спичками. Сломав в спешке три спички, она все же добыла огонь, и через несколько секунд документы со сведениями стоимостью в миллиарды долларов, стали жалкой обугленной кучкой пепла.
«Вот хоть этим я моему Юрочке помогла, – удовлетворенно подумала она, ссыпая золу из камина в мусорное ведерко».
А в это время черная «Волга» с московской опергруппой уже неслась к городскому аэродрому. Выяснив, что город в это время дня можно покинуть только самолетом, они старались перехватить рейсовый до вылета. Они успели. Водитель вывел их «Волгу» прямо на рулежную дорожку, по которой неспешно тащился Як-42, прогревавший на ходу турбины. Заметив несущуюся ему наперерез машину, пилот резко сбросил обороты и начал тормозить. Через пять минут был откинут кормовой люк – трап и наша троица, громко стуча каблуками, ворвалась в салон, где большая часть пассажиров уже активно готовилась к полету, активно вскрывая бутылки с пивом и другими, более крепкими напитками. Оставив Загорского у трапа, на случай непредвиденных обстоятельств, Крайнев с Хромовым тщательно осмотрели всех пассажиров, включая и экипаж. «Толмача» не было. Не желавший смириться с неудачей подполковник потребовал открыть и все подсобные помещения самолета, что и было незамедлительно выполнено не на шутку перепуганным экипажем, вообразившим, что те ищут заложенную террористом бомбу. Самолет был пуст.
Черная «Волга», взревев мотором, уже давно унеслась прочь, а летчики все никак не могли выяснить у диспетчеров, могут ли они взлетать или нужно срочно высаживать всех пассажиров и отбегать от лайнера подальше. Пока они не въехали в город, Крайнев не отрывался от радиостанции, давая подробные указания всем службам, имеющим возможность перекрыть все выходы из города. Довольно быстро были перекрыты все автострады, ведущие из города. Несколько патрульных машин ГАИ, наряду с многочисленными стационарными постами, вылавливали высоких усатых мужчин, в особенности тех, чей багаж состоял из одной-единственной черной сумки. Был наглухо перекрыт и морской путь, как в устье Преголи, так и на выходе в Балтийское море в Балтийске. Каждый вагон и каждый тепловоз, двигающийся в сторону как литовской, так и польской границы, был подвергнут тщательному досмотру. Естественно, что и ни один рейсовый автобус не миновал пристального внимания. Да что там автобус, ни один трейлер не избежал бдительного ока стражей порядка.
Улов к концу дня был собран солидный. Сто двенадцать тонн всевозможной контрабанды, трое длительное время числившихся в розыске преступников, более пяти килограммов всевозможных наркотиков, шесть стволов незаконно носимого оружия и еще много чего было выявлено, захвачено и арестовано в тот день. Но столь желанный для московских контрразведчиков Юрий Сорокин растаял в окружающем пространстве, вроде того облачка дыма, что регулярно выпускал изо рта на вечернем совещании взъерошенный и обозленный донельзя подполковник Крайнев. Тем не менее на разборе полетов в конце этого бесконечного дня он искренне поздравил всех участвовавших в «учебно-тренировочной» операции местных оперативников с достигнутыми успехами, ни словом не обмолвившись о том, что главная цель, ради которой и затевалась вся эта эпопея, не была достигнута. Уже когда все разошлись и в напрочь прокуренном кабинете их осталось только трое, Крайнев, приоткрыв окно, за которым шелестел уже по-осеннему холодный дождь, сказал:
– Что-то, уважаемый Илья Федорович, я с каждым разом все меньше и меньше верю в Вашу теорию случайного везения. Уж сколько раз мы буквально дышали в затылок вроде бы ничего не подозревающего «Толмача», но в самый последний момент он с завидным постоянством ускользает, как угорь, из наших рук. Тут одно из двух. Либо он действительно произрастает из редкостной человеческой породы КРУПНЫХ ВЕЗУНЧИКОВ, либо он давным-давно о нас все знает и вполне сознательно водит нас за нос.
– Но, Владимир Степанович, – возмущенно запротестовал Хромов, – ведь это Ваше заявление подразумевает то, что он имеет среди нас источник достоверной информации.
Крайнев искоса бросил мгновенный взгляд в его сторону и вновь отвернулся к окну:
– И очень может быть, что и так!
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Почувствовав, что неправильно понят, подполковник повернулся к уже вставшим и насупившимся от брошенных им в лицо обвинений офицерам.
– Стоп, стоп, мужики, – отрицательно замахал перед собой выставленными вперед ладонями подполковник, – Вы меня совершенно не так поняли!
Загорский с шумом выдохнул набранный в легкие воздух и негодующе махнул рукой:
– Да чего уж там, все ясно, мы с Ильей теперь главные подозреваемые.
– Я совсем не про то, – повысил голос Крайнев, – но я небезосновательно подозреваю, что каким-то сверхъестественным образом Сорокин каждый раз заранее узнает, что готовится операция. Откуда он это узнает, я не знаю. Через МВД ли, через гаишников ли, или через что-то другое, но факт остается фактом, да и вся моя практика подсказывает, что оставаться неуязвимым в борьбе с государством можно, только имея в этом самом государстве «толстую и мохнатую лапу».
– Иными словами, Вы предполагаете, что «Толмач» с самого начала действовал под крышей нашей конторы? – понизив голос, спросил майор, наклоняясь над столом.
