Глава пятая
Тайник на антресолях
7 АПРЕЛЯ 1992 г.
Этот день запомнился Юрию одновременно и как крайне огорчительный, и как несомненно знаменательный. Огорчения у него начались практически сразу же, как он уселся за свой стол и приготовился к переводу реферата по проблеме остекловывания твердых радиоактивных отходов. Но не успел он закончить и первую страницу, как в их комнате появилась вечно напыщенная Дарья Модестовна, слывшая в институте правой рукой начальника отдела кадров.
– Василий Семенович ожидает Вас... Сорокин, – произнесла она с таким выражением на лице, будто только что случайно проглотила мохнатого тропического таракана.
Затем она, едва не наступая ему на пятки, буквально отконвоировала его до дверей Вешкина, бросив ему на прощание:
– Вы, Сорокин, уже два года в отпуске не были, я Вам советую подумать об этом серьезно!
– Непременно, – огрызнулся Юрий, – всю ночь буду думать!
Он постучал в выкрашенную под светлый орех дверь и вошел в кабинет.
Василий Семенович встретил его приветливо, но по его суетливым движениям было заметно, что он очень нервничает.
– А, Юрий Александрович к нам пожаловал, – забубнил он скороговоркой, – вот и славненько, вот и хорошо.
Сорокин с удивлением посмотрел на нервно потирающего руки обычно вальяжного и неторопливого кадровика.
«Что это он так трясется?» – подумал Юрий, усаживаясь в кресло, стоящее у стола.
– У меня к Вам, Юрий Александрович, весьма ответственный и, надо отметить, весьма конфиденциальный разговор, – начал тот, с трудом сдерживая невольную дрожь.
– Слушаю Вас внимательно, Василий Семенович, – кратко ответил Юра.
– Вы, наверное, уже знаете о том, что из нашего института будет направлена большая группа переводчиков во Вьетнам, – начал Вешкин, – лихорадочно роясь в ящике своего стола.
– Так, доносились слухи, – дипломатично ответил Юрий, на самом деле крайне заинтересованный в том, чтобы непременно попасть в состав этой самой группы. Финансовое положение их семьи и без того не блестящее после смерти отца еще более ухудшилось. Расходы, связанные с похоронами, значительно подорвали их скромный бюджет. А тут совершенно внезапно появилась реальная возможность неплохо подзаработать в долгосрочной загранкомандировке! «Шансы у меня очень неплохие, – частенько размышлял он, – я ведь уже и опыт имею и даже по-вьетнамски, хоть и с грехом пополам, но смогу объясниться». И сидя сейчас у кадровика в кабинете, он с нетерпением ожидал, когда тот поднимет этот вопрос. Он и в самом деле его поднял, но совсем не так, как рассчитывал Юрий.
– Тут, гм-гм, наше руководство, – продолжил Вешкин, отыскав нужную бумагу, – приняло решение... – он поднял свой растерянный взгляд на старшего переводчика, – начать обкатку нашей переводческой молодежи! И вот для этого я, собственно, и решил встретиться с Вами и послушать Ваше квалифицированное суждение по поводу намеченных на эту поездку кандидатов.
Вешкин вытер несвежим платком обильно вспотевший лоб и, каким-то неуловимым, вороватым движением подсунул Юрию листок с коротеньким списком. Сорокин взял его и быстро пробежал взглядом.
– Стойкин, Фролов, Царева, Рачицкий, Селиверстова, – прочитал он и, испытывая в душе неприятное чувство разочарования оттого, что не увидел в этом списке свою фамилию, поднял глаза на Василия Семеновича. – Это хорошо, а я-то что должен сделать? – спросил он у замершего в напряженном ожидании кадровика.
– Да как же, Юрий Александрович, – заерзал тот на месте. – Вы человек опытный, хорошо знакомый со своими коллегами. Как Вы считаете, справятся ли эти кандидаты на поездку с теми задачами, которые перед ними возникнут в Лан-Соне или нет?
Юрий с плохо скрываемой досадой пожал плечами:
– Я, уважаемый Василий Семенович, могу отвечать только за себя. Список этот со мной никто из руководства не обсуждал и совета моего не спрашивал. И вообще, если эти кандидатуры выдвинуты руководством, то что же нам тут еще обсуждать, – он развел руками, – пусть тогда руководство само и думает о том, справятся они там или нет! – Он поднялся с кресла и, показывая всем своим видом, что крайне занят, спросил: – У Вас еще что-то ко мне есть?
Вешкин отрицательно мотнул головой.
– Тогда, до свидания, – слегка склонил голову Юрий и, не получив ответа, вышел.
– Видать, не очень-то ему эта командировка и нужна, – подумал Василий Семенович, когда за старшим переводчиком Сорокиным захлопнулась дверь, – вишь, даже глазом не моргнул, не увидев себя в списке.
«Совет, видишь ли, ему нужен, – неприязненно думал в то же самое мгновение Юрий о начальнике отдела кадров, быстро шагая по длинному институтскому коридору. – Сам он скорее всего эту бумажонку и изготовил, причем, наверняка, по наущению своей Модестовны. Теперь хочет, чтобы я тоже поучаствовал в его подковерной политике, интриган в отставке!» – проносились у него в голове весьма нелестные для начальника отдела кадров мысли.
Короче говоря, весь остаток рабочего дня был для него напрочь испорчен. Кое-как досидев за рабочим столом до четырех часов, он, сославшись на головную боль, отпросился у своей добродушной руководительницы и отправился в расположенный неподалеку Тимирязевский парк, чтобы там, на знаменитых сосновых аллеях, успокоиться и хотя бы немного отвлечься от одолевавших его невеселых мыслей.
Вернувшись к себе в квартиру около семи часов вечера, он, к своему удивлению, не застал матери дома. Решив, что она поехала к двоюродной сестре, которая, как он знал, приехала на несколько дней из Львова, Юрий решил, пользуясь ее отсутствием, разобраться со старым отцовским чемоданом, лежавшим, как он помнил еще с детства, уже много лет в самой глубине антресолей. Принеся с балкона раздвижную лестницу, он установил ее в коридоре и, открыв скрипучие дверцы, начал вытаскивать из узкой темной щели разные свертки и картонные коробки, плотно заполняющие все антресольное пространство. Если бы делать все по-хорошему, то ему нужно было бы тщательно разобрать и выбросить большую часть этого древнего хлама. Но он боялся, что скоро вернется мама и тогда всю эту затею придется отложить до лучших времен, а ему страсть как хотелось именно сегодня заглянуть в тот заветный чемодан, который хранился в их семье, ни разу при нем не открываясь, чуть ли не с самой войны. Наконец он расчистил все ближайшее пространство от пыльных, многолетних залежей, но, к своему удивлению, никакого чемодана там не увидел.
– Куда же он исчез? – удивился Юра. – Ведь он всегда там стоял!
Правда, с тех пор, как он заглядывал на эти антресоли в последний раз, прошло уже лет пятнадцать. Несколько секунд он напрасно напрягал зрение, пытаясь разглядеть что-нибудь в пыльной и мрачной глубине, но скоро понял, что без фонаря ему не обойтись, и спустился вниз. Где у них в доме лежал фонарь, он знал прекрасно, но есть ли в нем работоспособные батарейки, еще предстояло выяснить. Юра порылся в нижнем ящике старинного комода, стоявшего в гостиной, и довольно быстро нащупал скользкую трубку алюминиевого китайского фонаря. Вытянув его наружу, он сразу понял по его весу, что батареи стоят на месте, и щелкнул кнопкой включения. Лампочка действительно засветилась, но свет ее был слаб, желт и тускл. Вынув и почистив контакты батареек, он вновь нажал на пластмассовую пуговку. На сей раз фонарь заработал, как новый. Вновь взобравшись на стремянку, Юрий осветил ярким лучом дальнюю стенку антресолей. Но там действительно было пусто!
