Наступила напряженная тишина. Нарушил ее Загорский:
– Нет, это уж больно рискованно, Владимир Степанович, а вдруг «Толмач» возьмет, да и плюнет на эту свою затею? Ведь для него поездка во Вьетнам все же даст верную копейку, а поиск невесть где запрятанных сокровищ всегда сопряжен с опасностями и немалыми, заметим, расходами.
– Я тоже так думаю, – поддержал старшего лейтенанта Хромов. – Тут мы все проигрываем и даже дважды, с одной стороны, мы ставим под удар всю ту работу, которую мы все вместе провели, а с другой – лишаем сами себя шансов посмотреть, насколько успешно проведет свои поиски гражданин Сорокин.
– Что же, ваши доводы вполне убедительны, – кивнул головой Крайнев, – это вы все правильно сказали, но и кое-что все же упустили.
Хромов и Загорский непроизвольно подались к нему, ожидая, что их начальник в очередной раз выскажет какое-либо не отмеченное ими, но крайне важное соображение. Подполковник с усмешкой взглянул на их вытянувшиеся лица.
– Успокойтесь, – начал он, – я просто хотел сказать, что если мы сейчас дадим слабину и позволим «Толмачу» сорваться с крючка, то самим этим фактом мы сами себя рано или поздно, но подставим под удар! Ведь посмотрите, как могут наши руководители истолковать наше поведение во всем этом деле. Начну с того, что я сегодня изъял из дела «Толмач» все без исключения материалы, могущие хоть в какой-то степени навести проверяющих на то, что наш переводчик занят поисками награбленных гитлеровцами сокровищ. Это первое. Второе, эти материалы у меня сейчас с собой, вот в этом пакете. И третье, самое главное. Какого же свойства материалы остались там, в деле 86—92? А вот какие! – Владимир Степанович подлил себе в чашку заварки, плеснул туда кипятка и осторожно опустил в чай два куска сахара. – Материалы там остались, надо сказать, очень специфического свойства. Там находятся многочисленные справки о том, что Юрий Александрович Сорокин всю свою сознательную жизнь работал в военных и гражданских учреждениях, где был связан с всевозможными материалами и документами, имеющими важное значение для обороноспособности страны. А в последнее время он, по своей работе, разумеется, начал весьма часто встречаться с представителями различных иностранных государств. В результате этих встреч у него внезапно появилась необходимость раздобыть за любые деньги совершенно секретную карту города Калининграда. В конце концов ему это удалось, и он купил ее у некоего гражданина, причем, в нарушение закона о валютных операциях, расплачивался при завершении сделки долларами США. Таким образом, наш фигурант уже сейчас тянет как минимум на три статьи Уголовного кодекса, если приплюсовать сюда же и незаконное владение огнестрельным оружием. При таком раскладе, если мы с Вами дадим ему сейчас беспрепятственно покинуть пределы страны и выехать за границу, то поступим, ну самое малое как пособники, а скорее всего как соучастники гражданина Сорокина в подготовке и осуществлении его уголовно наказуемых деяний!
Подполковник залпом выпил остывший уже чай и со звоном поставил свою чашку на блюдце.
– Причем, прошу заметить, – продолжил он свою речь, – на все у нас имеются железные прямые улики, все зафиксировано и запротоколировано. Бедный Юрий Александрович, наверное, спит сейчас сном праведника, но даже в кошмарном сне не предполагает, что он уже без пяти минут как заключенный «Матросской тишины». И вот, внимание, теперь, когда мы фактически можем сделать с ним все, что захотим, зададим самим себе вопрос: а нужно ли это нам? Поймите меня правильно, под словом НАМ я имею в виду только нас троих, а отнюдь не всю нашу регулярно перетряхиваемую при политических распрях «контору». Он пристально посмотрел в глаза своим помощникам:
– И имейте в виду, мы с вами попали в такое дурацкое положение, что поступи сейчас любым образом, мы все равно совершим серьезнейшее служебное преступление! Вот почему я и говорил в начале нашего разговора о том, что всем нам необходимо однозначно определиться. Мы должны четко решить, как нам поступить: или завтра же предоставить все материалы по делу 86—92 нашему генералу, в том числе и изъятые мной сегодня, или продолжать нашу работу и далее, только уже тайно, соблюдая все правила конспирации.
– В основном, как я понял, от своих же? – вставил старший лейтенант.
– Точно, – подтвердил подполковник. – В первом случае нас наверняка тут же отстранят от этого дела, влепят по выговору и долго будут склонять на всех собраниях как отъявленных анархистов. Но это еще можно будет как-нибудь пережить. Хуже придется «Толмачу», его точно загребут наши «спецы» из второго управления и начнут качать из него связь с иностранными разведслужбами. А при таком развитии событий можно будет сразу поставить на поисках Янтарной комнаты и прочих музейных ценностей большой и жирный крест.
– А сами мы никак не можем завершить эти поиски? – подал голос молчавший до этого майор, – самостоятельно так сказать?
– Увы, Илья Федорович, нам на данном этапе доподлинно известно только то, что эта комната, ну или другие какие-то сокровища, находятся именно в Калининграде. И это все! Вот если бы мы присутствовали при разговоре старого Сорокина со своим сыном незадолго до кончины, вот тогда бы другое дело. И если мы хотим узнать больше и проникнуть в тайну глубже, то нам надо беречь теперь «Толмача» как зеницу ока. Да-а-с, – прокашлялся Крайнев, – однако я еще не закончил. Во-вторых же, мы имеем реальный шанс, прикрыв сейчас «Толмача», дать ему возможность добраться-таки до этого тайника и вытащить на свет Божий все, что там спрятали искусствоведы Геринга и Коха.
Владимир Степанович замолчал и обратил свой испытующий взгляд на соратников:
– Итак, что придумали, ребята? Как дальше жить-то будем?
– Я с Вами, Владимир Степанович, – первым отозвался Хромов, – так надоела наша ежедневная рутина, что упускать такое интереснейшее дело просто неразумно. Другого такого случая нам уж, наверняка, никогда не попадется.
– Целиком и полностью поддерживаю Ваш второй пункт, Владимир Степанович, – поднялся со своего места и Сергей Загорский. В конце концов, для разгадки этой ТАЙНЫ поистине ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ лично я готов пожертвовать многим.
– Прекрасно, – подвел итог обсуждению подполковник, – в таком случае я предлагаю вот что. – Он поднялся и, описывая по большому, заставленному мебелью кабинету замысловатые кривые, начал излагать вызревший у него план. – Прежде всего Вы, Илья Федорович, завтра же позвоните с утра Василию Семеновичу Вешкину и проинформируете его о том, чтобы он беспрепятственно отпускал Сорокина в его законный отпуск, но отпускные пусть ему выплатят только в половинном размере, то есть только за один месяц. Да, и обязательно поблагодари его за сотрудничество и пообещай ему с нашей стороны всяческую помощь и содействие. После этого набросай небольшой наукообразный отчетик для нашего руководства, в котором сделаешь анализ того, насколько была полезна для дела инициатива подполковника Крайнева в плане повышения профессионального уровня малоопытного оперативного состава. Приведи в нем пример о том, как кошка обучает своих котят умению охотиться, используя для этого полудохлую мышь. Короче, приведи побольше образных примеров из жизни животного мира, ведь наш генерал, кажется, заядлый охотник, ему это должно понравиться. Отчет этот передашь ему завтра же, часов в двенадцать, через Маринку, так он быстрее его прочтет. А сам я к нему пожалую на доклад ровно в два часа, когда он уже пообедает и будет в благодушном настроении. Если все у нас получится, то он, пожалуй, может даже и одобрить нашу «инициативу», ну, на худой конец, не сильно будет нас за нее ругать.
