– Капитан Эргашев, – протягивая руку, представился Сурикову подтянутый молодой человек в кипенно-белой рубахе, смуглолицый, с глазами вдумчивыми, проницательными. – Вот уж не ожидал вас увидеть у себя так быстро.
– Все же ожидали?
– Нас предупредили о вашей миссии. Просили по возможности помогать. – Эргашев помолчал, облизал губы. Добавил поясняюще: – Если попросите, конечно. Так что слушаю вас.
– В принципе, товарищ Эргашев, я бы мог решить этот вопрос в отделе внутренних дел, но у меня к ним нет доверия.
– Так сразу? – спросил Эргашев и укоризненно покачал головой. – Вы же здесь всего один день.
– Вас это обидело? Тогда объясню. Я не сомневаюсь, что там работают честные люди. Но есть, должно быть, и нечестные. Пусть один на все управление, но есть. Вы понимаете, что даже маленькая дырка в большом чайнике портит дело.
Суриков достал из кейса газетный сверток. Осторожно развернул его. Эргашев спокойно наблюдал за движениями гостя.
– Здесь пятьсот рублей. И записка:
– «Нашему другу подарок. От друзей». Друзей у меня здесь нет, – произнеся эти слова, Суриков запнулся. Подумал и добавил: – Во всяком случае, пока. А деньги от них уже появились.
Эргашев иронически улыбнулся.
– Зря волнуетесь. Друзья у вас объявились хилые. Ценят вас невысоко. Пятьсот рублей – это на табак. Людям с весом такого не предлагают.
– Говорите на табак?! Да это два моих оклада.
– Размеры подарков от друзей в окладах не измеряют, – голос Эргашева звучал насмешливо. – Мне, например, однажды сразу прислали пять тысяч.
Суриков промолчал. Он не собирался вести дискуссию на тему, кто из собеседников сколько стоил. Эргашев понял это.
– Итак, чем должен помочь?
– Прежде всего, нужно составить акт и оприходовать подарок. Ни конверта, ни записки, ни купюр я не трогал. Прошу провести дактилоскопическую экспертизу. Обращаю внимание на то, что купюры новые. Они явно не из обращения. Номера следуют один за другим. Серия АЕ 2103540 до 2103544. В таких случаях можно найти сведения в банках, куда и когда серия с этими номерами отправлена. Кому выдана. Попробуйте?
Эргашев усмехнулся.
– Вы думаете, это так просто? Деньгимогли быть получены не у нас.
– Понимаю, и все же…
– Хорошо, товарищ Суриков. Все, что вы просите, сделаем. Теперь скажите, что вас еще настораживает в нашем управлении внутренних дел?
– О том, что я приеду и буду здесь работать, знали только там. А вот подарок…
– Я тоже знал.
– Вас я исключаю.
– Спасибо, – улыбаясь, поблагодарил Эргашев.
– Мне в помощь выделили лейтенанта Вафадарова. Садека Юсуфовича. Вы его знаете?
– Знаю. Человек честный, надежный.
– Странно, зачем тогда его ко мне приставили? Почему не своего человека?
Эргашев пожал плечами.
– По-моему, – особой загадки нет. Пойдут у вас плохо дела, можно будет лишний раз и лейтенанта упрекнуть. Разве не так?
– Вы считаете, они должны у меня пойти плохо?
– А как вы сами считаете?
В гостиницу Суриков возвращался через тенистый парк мимо полувысохшего пруда, поверхность которого затягивала зеленая ряска. Он шел по тропинке вдоль берега и, когда до главной аллеи оставалось метров десять, из-за кустов ему навстречу вышел мужчина. Тощий, в грязном синем халате, которые носят обычно уборщицы и кладовщики, с лицом черным то ли от загара, то ли от того, что никогда не умывался, он казался артистом, загримированным для фильма о жизни трущоб в какой-то неизвестной развивающейся стране. Красными слезящимися глазами посмотрел на Сурикова и расплылся в улыбке, открыв бурые щербатые зубы.
– Не узнаешь, начальник? – спросил красноглазый, и в его словах не было даже тени акцента, присущего жителю Востока.
– Мы не встречались, – сухо ответил Суриков. Вступать в беседу с этим типом не было причин, тем более их пути раньше никогда не перекрещивались.
– Ну, хорошо, что не узнаешь, – сказал красноглазый. – Я тебя тоже не знаю. Видел бы раньше – не забыл. Сам понимаешь, пять лет строгого режима – всех своих начальничков наперечет. Верно?
– Не знаю, не сидел.
– Кому что дано. Один долго сидит, другой рано умирает.
– Пугаешь, что ли?
– Что ты, начальник! Я по делу.
Красноглазый стоял на тропе, преградив Сурикову дорогу. Тот, конечно, мог без всяких усилий освободить себе путь, отодвинув красноглазого без причинения ему ущерба и боли, но делать этого не стал. Шагах в десяти от них за колючей щеткой кустов толклись три дюжих парня в белых рубахах и в тюбетейках. Они настороженно следили за Суриковым, и тот угадывал – их присутствие здесь совсем не случайность.
– Если по делу – говори.
– Ты думаешь, начальник, если Нормат тянул срок, он ненавидит милицию? Да я ее просто люблю! Во! – большим пальцем правой руки он чиркнул себя по горлу, как ножом. – Век свободы не видать!
– Короче.
– Начальник, я хочу, чтобы ты был здоров. Чтобы дети и жена были здоровы. Чтобы деньги у тебя всегда были. Десять тысяч рублей. Тебе надо? Возьми, я дам.
– И за что ты мне такие деньги дашь?
– Правильно спрашиваешь! Я дам, ты закроешь дело, начальник.
– Какое дело? – спросил Суриков.
– Ва! Он не знает! Весь город знает, а он нет! Ва! Да то дело, ради которого приехал. Если надо виновных, тебе их найти помогут.
– Как помогут?
– Сделают тебе труп. Или два нужно? Сделают. Потом вали на мертвого, он отпираться не будет.
– А чей труп?
– Ты что, маленький? Чей надо, тот и сделают. Как решишь взять деньги, так получишь. И уезжай.
– Как все просто, – сказал Суриков. – А если я не деньги, а тебя возьму и потрясу. У Бобосадыкова.
– Бери!
Красноглазый расставил руки в стороны.
– Бери, начальник. Я чистый, как стеклышко. В кармане у меня три рубля. Я ничего тебе не говорил. Бери. У меня будут свидетели. Они скажут, что ты ко мне прискребся. Я шел, а ты меня зацапал. По нахалке.
– Молодец! – похвалил Суриков. – Башка у тебя работает что надо. Я подумаю.
Красноглазый поправил тюбетейку, сбившуюся на затылок.
– Значит, труп будем делать? – спросил он и осклабился. – Порядок! Только ты больше к Жиржинскому не ходи. Хоп?
– К кому? – не поняв, удивился Суриков.
– Э! Будто не знаешь. К Железному Феликсу. Тем, кто деньги даст, это не нравится. Учти.
Красноглазый неожиданно замолчал, сделал быстрый шаг назад, затем влево и, проломившись через колючки декоративных кустов, быстрым шагом направился к трем парням, которые стояли в аллее. И все четверо сразу ушли. Стараясь понять причину, вспугнувшую собеседника, Суриков оглянулся и увидел милиционера, приближавшегося к нему по тропинке.
