Следующий звонок неожиданно придал ей сил. Она встала на ноги, наконец прикурила и сделала несколько жадных глубоких затяжек.
— Лен! Да открой наконец дверь! — раздался взволнованный нетерпеливый его голос. — Ты же здесь, я слышу тебя.
— Зачем пришел? — глухо спросила она, а у самой душа трепетала.
— Лен, лучше впусти. Я дверь сломаю.
— Не сломаешь. Она дубовая. Типа тебя.
— Я не дубовый. Я без тебя не могу больше…
— А я загадала: если ты в течение месяца не объявишься, значит, не надо… Прошло много месяцев…
— Лена!.. Лучше открой!
— Не открою!
Лена так долго ждала, но оказалась совершенно не готова к встрече. Ей стало страшно, и от страха она грубила и огрызалась. Она знала, что он не уйдет, если она не откроет. Их встреча состоится по любому, уж коли он пришел. Закрытая дверь ему не преграда. К примеру, он заберется через балкон, как проделал это однажды, желая удивить и развеселить ее. Но чего он хочет теперь? Разве теперь время для веселья?
Она курила, прижавшись спиной к стене. Он бросился по лестнице вниз. Она слышала его удаляющиеся шаги. Он знал, что сейчас они будут вместе. Она вышла на балкон и снова закурила.
Она видела, как он вылез в окно на втором этаже и спрыгнул на козырек подъезда, оттуда перелез на ближний балкон и через пару минут по железной решетке взобрался на четвертый этаж, прямо к ее балкону.
— Можно войти? — грубовато и отчаянно спросил он, перекинув ногу через перила.
Можно войти?! Он еще спрашивает! Конечно же, ему можно войти! Она сойдет с ума, если его не обнимет. Все чувства смешались в один пульсирующий в груди клубок. Пытаясь совладать с ними, она казалась замершей и безучастной. Но внешняя сдержанность только усиливала внутреннее волнение.
— Я вхожу, Лена! — повторил он угрожающе.
Она ничего не ответила, бросила на улицу окурок и ушла в комнату, но балконную дверь не закрыла. У нее все трепетало внутри крылышками тысячи бабочек, и она ничего не могла с этим поделать. Она любила его. Она его так ждала. И вот он пришел.
Сергей бросился внутрь квартиры за ней, напал сзади, пытаясь поцеловать. Она лишь попыталась неуверенно отстраниться. Но не смогла. Это было выше ее сил. Они целовали друг друга, как безумные, как одержимые, умирая от голода, утоляли свой голод.
— …Там в Праге история одна произошла… — задыхаясь, прошептал Сергей, — ты, пожалуйста, послушай меня…
— …да, да… — кивала она, совершенно не понимая, о чем он. — Ты знаешь, я обзвонила все морги… Всех перебрала… посольство… полицию…
— … Я люблю тебя, Лен, я так люблю тебя…
— Любишь?! — она одновременно заплакала и засмеялась. — Как же это ты меня любишь?! Пропадаешь где-то почти навсегда… потом заявляешься неожиданно… такой… немножко смущенный…
— Лен, ты только не плачь… Ты не плачь… — бормотал он, абсолютно смущенный. — Говорю же, в историю влип. Так получилось, Лен…
На ее лицо снова упала тяжелая тень невыносимой обиды. Он погладил ее тыльной стороной ладони по щеке, другой рукой пытаясь снова привлечь ее к себе. Но она замерла на миг и снова начала вырываться. Он только крепче обнял ее, уткнувшись в ее волосы лицом, и держал до тех пор, пока она не перестала сопротивляться.
Так они стояли обнявшись какое-то время. А время будто остановилось. Им хотелось подольше побыть вне времени, потому что только вне времени они могли вот так просто быть вместе.
Телефон зазвонил так некстати. Лена поморщилась и нехотя ответила.
— Алло?.. Это тебя… Мужчина какой-то… — она испуганно посмотрела на Сергея.
Он взял трубку и услышал спокойный и будничный голос Турка:
— Через пять минут на углу дома. Время пошло.
Лена не разобрала, что сказал незнакомый мужчина. Она услышала только короткие гудки. Короткий разговор, короткие гудки и изменившееся лицо Сергея.
— Я ухожу, — сказал он упавшим бесцветным голосом.
— Что происходит? — Лена начала раздражаться.
— Еще увидимся, — бросил он хмуро и двинулся к выходу.
— Не стоит. Уходи, — прошептала она, едва сдерживая слезы и злость.
— Лен, правда, я тебя очень, очень люблю, — обернулся он, уже открыв дверь.
— Проваливай! — сквозь слезы крикнула Лена, но дверь захлопнулась, и вряд ли он ее услышал.
Она заметалась по комнате: к окну! к дивану! к балкону! Потом не выдержала и бросилась за ним! По коридору, по лестнице! Вниз! Она выбежала из подъезда… Поздно. Она увидела, как он сел в чужой черный с темными стеклами джип, который тут же сорвался с места и пропал за углом дома.
Лене показалось, что она сейчас умрет. Она бессильно опустилась на бетонный бордюр и уронила голову в ладони. «Это нечестно… — прошептала она, — это несправедливо и нечестно…»
Соседка с первого этажа скрипнула створкой окна и через минуту вышла из подъезда. Участливо склонившись над девушкой, она тронула ее за плечо и спросила беспокойным голосом:
— Лен, ты чего?
— Ничего. — Лена замотала головой.
— Ну-у-у… совсем плохая. Давай-ка вставай. Пойдем ко мне посидим. Мой на работе, дети гуляют. Расскажешь, чего там у тебя… Глядишь, полегчает.
— Нечего рассказывать! — отрезала Лена.
— Тогда помолчим. У меня водка есть. Тебе надо сейчас водочки…
— Не надо мне водочки! — взвизгнула Лена, вскочив на ноги.
Но соседка без обиды обняла ее за спину и повела с улицы в дом. Лена послушно пошла за ней.
— Пойдем, пойдем. Посидим… Я еще мать твою утешала… Мы с ней подруги… Ты же знаешь…
— Знаю… Тетя Надя… он ушел… Он пришел и сразу ушел… Я ничего не поняла.
— Значит, потом поймешь. Или не поймешь никогда. А сейчас вот, выпей водки. Горе луковое, с девками с вами. Старший-то мой, Вовка, тоже на днях подженился… а вчера вернулся… голодный, как пес. Все, говорит, мам, ну их к черту, девок этих…
Турок проводил девушку взглядом в зеркало и через плечо покосился на Сергея, который бросился на заднее стекло и затих, когда девушка скрылась за углом. Было похоже, что парень сейчас завоет. Но тот все так же смотрел назад, хотя уже не видел ее. Салон джипа будто наполнился его угрюмой тоской. Стало нечем дышать.
Турок чертыхнулся и резко затормозил у обочины.
— Слушай! Чего ты от жизни хочешь? — раздраженно спросил он, повернувшись назад к своему пассажиру.
Сергей сидел, опустив голову. Его руки, сцепленные в замок, буквально повисли между колен. Он поднял глаза, и Турку показалось, что он действительно по-настоящему задумался.
А он и правда задумался. Чего он такого должен захотеть, чтобы его оставили, наконец, в покое и отпустили к ней. Он хочет быть с ней. Но тот ли это ответ, которого от него ждали? А что если это неправильный ответ? И тогда его не отпустят. Мысли путались и сбивались в кучу.
