Часть четвертая
Где ты теперь?
Сергей нашел пристанище в старенькой заброшенной охотничьей сторожке. Здесь, вдали от людского жилья и цивилизации, он медленно приходил в себя после всех свалившихся на его голову испытаний. Силы постепенно восстанавливались, и стресс потихоньку сходил на нет.
Примерно в пяти километрах от его временного пристанища проходила дорога. Обычно он добегал до нее легкой трусцой, а потом на попутке добирался до ближайшего селения, где запасался продуктами.
Он часто вспоминал старика, несколько раз кряду спасшего ему жизнь. Тот тоже вот так примерно и жил и был в очень даже приличной форме. Вынужденный суровый аскетизм, скудная, совсем простая еда, свежий воздух, каждодневные пробежки, активные физические упражнения и полный психологический покой. Вот, оказывается, необходимые условия для восстановления подорванного здоровья и расшатавшихся нервов. «Интересно, он пытался мне дозвониться?.. Или нет?.. — иногда думал Сергей. — Жалко, если не дозвонился, а потом передумал… Его душа пуглива и недоверчива… вот, как и моя теперь…» Сергею казалось, что он многое понял о старике. Например, почему тот не хотел возвращаться к людям.
С наступлением темноты Сергей зажигал длинные лучины и медитировал при таинственном загадочном свете. Пламя слабо колыхалось в едва заметном шевелении воздуха, создавая какое-то необыкновенное настроение, сходное с замиранием души и полным гипнотическим умиротворением.
К людям его, как и старика, не тянуло, напротив, ему хотелось этого фантастического одиночества, граничащего с одичанием. Он стал замечать, что иногда задумывается надолго, на час или несколько часов. Но задумывался ни о чем, просто уходил в неосознанное небытие. Часто он наслаждался обыкновенным созерцанием природы, безэмоциональным и тихим, сходным по ощущению с невесомым полуденным сном, который настигает незаметно и ненавязчиво, как едва уловимая, поверхностная смена настроения или погоды. Каждое его действие приобрело смысл ритуала, к которому он относился до невозможности трепетно и серьезно.
Однажды свежим безоблачным утром, пробивающимся неистовыми лучами сквозь густые кроны, Сергей, как обычно, возвращался с ритуальной пробежки. Вдруг что-то насторожило его. Возникло резкое чувство опасности, образовавшееся почти на уровне подсознания или животного чутья… Будто чужой самец пометил его территорию… Сергей остановился и прислушался, инстинктивно потянув носом воздух.
Он отчетливо уловил слабый запах мужского парфюма, дорогой и ненавязчивый. Приблизившись к сторожке, он осторожно толкнул дверь и заглянул внутрь. Там в полумраке, хранимом крохотным слюдяным оконцем, спиной ко входу сидел человек. Сергей отпрянул от неожиданности. Неужели его уединение и идиллия с природой и самим собой закончились?..
— Ну… здравствуй, отшельник… — человек повернулся лицом.
— Мне, наверное, следует сказать «здравствуйте, Сергей Анатольевич»? — неприязненно ответил Сергей. — Ну, здравствуйте, Сергей Анатольевич.
Отвернувшись от гостя, он начал демонстративно переодеваться.
— Вот… решил проведать тебя… Как ты? — неловко поинтересовался генерал.
— Со мной все в порядке, — сухо бросил Сергей из-за спины, натягивая сухую майку. — Так что не обязательно было забираться в такую глушь, чтобы сказать мне спасибо.
— Я приехал по делу, Сережа, — несколько смущенно вздохнул Шевцов, — хотя и спасибо скажу.
— Это за что же? — ухмыльнулся Сергей. — Вы обо мне давно ничего не знаете… Что там было под Новороссийском?.. Что я у Бронье делал?.. А?.. Может я действительно двойной агент?.. Ваше слово против моего…
— Не волнуйся, это мы еще обсудим, — невозмутимо парировал генерал, преодолев смущение. — Сейчас главное вот что… Ты должен вернуться к Бронье.
— Куда вернуться?!.. К Бронье?!.. — опешил Сергей, не веря своим ушам. — Да вы с ума сошли, Сергей Анатольевич!..
Шевцов пару минут помолчал, дав ему освоиться с новостью, а после проникновенным тоном, полным расположения и доверия, продолжал:
— Мне нужен на Балканах свой человек, Сережа. И этот человек — ты. Скажем, я очень тебя попрошу. По правде сказать, ты единственный, кому я могу это доверить.
Сергей в сердцах швырнул одежду на пол.
— Я всегда единственный! Это все равно, что крайний!.. Ну и что надо?! — выпалил он генералу в лицо, не слишком соблюдая субординацию.
— Группа Бронье ставит в Белграде радиомаяки, — ничуть не обидевшись, перешел к делу Шевцов. — Именно в эти точки потом летят ракеты.
— И что я могу сделать? — спросил Сергей, несколько умерив свой пыл. Эмоции пошли на откат.
— Переставить маяк, — генерал улыбнулся и развел руками.
В тот же день они спешно вернулись в Москву. Машина ждала у обочины шоссе. Дальше — спецаэродром и маленький частный самолет, собственность СВР…
Шевцов привез своего любимого незаменимого агента на одну из явочных квартир СВР и остался с ним.
— Ты здесь только до утра, Сережа. Сам понимаешь, труба зовет. Да и не хочу я тебя светить лишний раз. Сам понимаешь… твое положение обязывает… Ставрогин до сих пор никак не успокоится, мол, куда же этот сукин сын подевался?.. Пока еще мы тебя легализуем… много воды утечет… А сейчас я введу тебя в курс дела, и с первыми лучами, как говорится, в путь дорожку…
Сергей с удивлением пытался соизмерить себя с цивилизованным людским жильем. Оно казалось ему таким тесным по сравнению с землей и небом, высокими деревьями леса, просторами, открывающимися взору с холмов… И в то же время таким непомерно объемным относительно крошечного клочка пространства, выхваченного хижиной, в которой он провел последнее время. Сортир, электрический чайник, горячая вода в ванной… все эти давно потерянные в ощущениях блага потянули его, как страстные обещания блудницы. Он стоял под душем неискушенным девственником и, как впервые в жизни, заново познавал до боли забытое удовольствие упругих горячих струй. Он даже тихонько посмеивался сам себе, как малый ребенок, наивный и непосредственный.
Генерал терпеливо ждал, пока Сергей сполна насладится душем. Хотя он не осознавал всего восторга его состояния. Генерал считал, что… ну… тот просто давно не мылся…
А Сергей, остервенело орудуя жесткой мочалкой, слой за слоем смывал с себя последствия дикого пребывания на природе. Его поджившая кожа сделалась розово-румяной и при прикосновении хрустела. Волосы скрипели на ощупь. Тело жадно ловило кайф.
Наконец он вывалился из ванной, закутанный в толстый махровый халат, и улыбнулся счастливой улыбкой слабоумного.
— Вот много ли сукину сыну нужно для счастья?!.. — весело спросил он у генерала. — Оказывается, цивильно помыться…
Шевцов в ответ только понимающе усмехнулся и сокрушенно покачал головой.
Затем они долго чаевничали и обсуждали предстоящее дело, попутно просматривая видеозаписи бомбежек в Югославии.
