Она принялась сосредоточенно рассматривать клумбу. Клумба была покрыта только что высаженными в грунт исчерна-синими и темно-лиловыми бархатистыми анютиными глазками. Эти цветы напоминали ночных тропических бабочек. Никто к ней не подходил. “Дурацкий розыгрыш, — подумала она. — Кому это вздумалось подшутить? И так глупо подшутить! Сыграть на моем чувстве к матери…” Она решила подождать еще десять… нет, пятнадцать минут и уйти.
— Елена Викторовна? — неожиданно услышала она над своей головой негромкий, но отчетливый и уже знакомый ей голос.
Она так и не заметила, как он подошел.
Леночка подняла голову. Он стоял перед нею.
Она сразу поняла, что это не розыгрыш. Он стоял перед нею, серьезный, внимательный и даже почтительный. Ну не юноша, но, в общем, молодой еще человек, лет тридцати, не больше. В первое мгновение он Леночке не понравился. Она всех людей делила на круглых и квадратных, это было какое-то ее особое, личное определение, придуманное ею еще в детстве. Круглые были хорошие — ласковые, мягкие, мысленно их можно было даже погладить, а плохие квадратные — угловатые, жесткие, неудобные. Сперва появившийся перед ней человек показался ей квадратным, но через минуту она поняла, что он круглый. Он стоял перед Леночкой вытянувшись, точно перед начальством, взгляд его был застенчив и слегка вопросителен. Было видно, что это очень воспитанный человек. Вежливый и ласковый.
— Да, это я, — сказала она, вставая.
— Очень рад, — сказал тогда незнакомец. — Я видел вас раза два, но издали. А теперь вижу вблизи. Вы похожи на свою маму.
Он протянул Леночке руку, и, хотя она ничего еще от него не услышала, она крепко ее пожала и сразу перешла на деловой тон.
— Что вы хотели мне сказать?
— Только не здесь… — Незнакомец еле заметно улыбнулся. — Пойдемте.
Леночка недоверчиво на него посмотрела.
— Куда? — И тут же решительно заявила: — Я никуда не пойду!
— А я вас никуда и не зову, — сказал незнакомец. — Просто пойдем куда-нибудь в сторону, где поменьше народа. Не нужно, чтобы нас кто-нибудь слышал.
— Я никуда не пойду, — сердито повторила она. — Мне вообще не следовало приходить.
— А это уж вы решите сами, — вежливо сказал незнакомец. — Перейдем в сквер против “Метрополя”, там меньше публики и можно спокойно поговорить.
Молча и не спеша пересекли они площадь. Со стороны трудно было предположить, что это незнакомые люди. Леночка искоса рассматривала своего спутника. Отлично сшитый костюм из серой ворсистой ткани, нарядные, в меру узкие черные ботинки из мягкой кожи, какие купишь далеко не в каждом обувном магазине, бордовые тонкие носки и… Леночка подняла глаза… и такого же цвета галстук…
“Парень со вкусом, — подумала Леночка и поглядела ему в лицо. — Красивый парень. Открытый лоб, строгие серые глаза, волевые губы… С таким можно куда угодно пойти!”
В сквере против “Метрополя” публики действительно было немного.
Незнакомец подошел к свободной скамейке, вежливо подождал, пока сядет Леночка, и сел сам.
— Так я слушаю, — повторила она еще раз. — Что же вы хотите сказать?
— Вот теперь скажу… — Незнакомец слегка ей поклонился. — Но прежде я должен извиниться, я вас обманул, я не сослуживец вашей мамы, она обо мне даже не слышала.
Тогда Леночка подумала, что человек этот просто искал предлог, чтобы познакомиться с нею самой, и решила тотчас уйти, как только он об этом скажет.
— Но встретился я с вами именно для того, чтобы обезопасить вашу маму от грозящих ей неприятностей, — продолжал он, словно угадав мысли Леночки. — Вы комсомолка, и я могу вам открыть то, что не следует знать каждому встречному–поперечному.
Он испытующе посмотрел Леночке в глаза, точно еще раз хотел убедиться, что ей можно довериться. Да, он колебался: говорить или не говорить. Леночка ощутила это совершенно отчетливо.
— Видите ли, Елена Викторовна, я сотрудник органов государственной безопасности, зовут меня Королев, Петр Васильевич Королев, — не спеша и даже будто бы нерешительно произнес ее новый знакомый. — Мы не пригласили вас к себе, не вызвали, так сказать, официально, чтобы не привлечь внимание…
Королев тут же оглянулся, точно они и впрямь могли привлечь чье-то внимание, и у Леночки сразу стало тревожно на душе.
Затем он вынул из бокового кармана пиджака маленькую книжечку в красном сафьяновом переплете.
— Вот мое удостоверение, — сказал он, подавая его Леночке.
— Да нет, зачем же, — сконфуженно пробормотала Леночка. — Я вам верю…
— И напрасно, — назидательно сказал Королев. — Все-таки посмотрите для порядка.
Леночка раскрыла книжечку, и там действительно было написано, что капитан Королев является сотрудником Комитета госбезопасности, стояли печать и подписи…
Леночка вернула удостоверение.
— Я вам и так поверила, — еще раз сказала она. — Пожалуйста, говорите.
— Елена Викторовна, поскольку вы комсомолка, и, как нам известно, хорошая комсомолка, мы решили просить у вас небольшой помощи…
Какой-то гражданин в зеленой, не по сезону теплой велюровой шляпе и с рыжим портфелем в руке опустился на скамейку рядом с ними.
Королев замолчал — могло показаться, что он задумался. Гражданин закурил. Леночка чертила песок каблучком. Гражданин с портфелем затянулся папиросой и поглядел на них.
— Извините, — произнес он и усмехнулся. — Я не буду мешать…
Поднялся, затянулся еще раз, бросил папиросу в урну и удалился.
— Вот видите, как все хорошо, — облегченно сказал Королев. — Даже прохожие не хотят нам мешать… — Он улыбнулся, похлопал рукой по карману и осведомился: — Вы не курите?
— Нет-нет, что вы!
— Почему? — возразил Королев. — Медики все курят.
Леночка еще раз отрицательно покачала головой и вопросительно поглядела на Королева.
— Так что ж? — снисходительно спросил он. — Вернемся к нашему разговору? — И засмеялся дружественным и каким-то успокаивающим смехом. — Видите ли, Елена Викторовна, дело у нас к вам… Как бы это выразиться… Несколько щекотливое… Надеюсь, вы меня понимаете?
— Нет, — сказала Леночка. — Нет, пока еще ничего не понимаю.
— Так слушайте, — сказал Королев. — Но помните: о том, что я вам скажу, никто не должен знать, ни один человек. Ни ваша мама, ни ваши подруги, ни даже ваши товарищи по комсомолу. Вы понимаете?
— Да, — сказала Леночка. — Это я понимаю.
— Так вот… — Королев вздохнул, как бы набираясь сил для того, чтобы сказать что-то очень важное. — Ваша мама работает с академиком Глазуновым… Даже не так. Товарищ Ковригина да еще, пожалуй, профессор Федорченко — ближайшие сотрудники Глазунова. В настоящее время Глазунов… Или он сам, или кто-либо из его сотрудников… Словом, в его институте сделано крупное открытие.
