Фидлер говорил так, словно обращался не к маленькой кучке слушателей в жалкой комнатушке с белыми стенами, а к огромной толпе.
Лимас понял, что Фидлер старается действовать наверняка: позиция трибунала, обвинителей и свидетелей должна быть политически безупречной. Прекрасно понимая опасность последующей контратаки со стороны Мундта, он стремился подстраховаться: все прения будут зафиксированы на бумаге, и нужно обладать большой смелостью, чтобы попытаться опровергнуть подобные обвинения.
Фидлер открыл лежащее перед ним досье.
– В конце 1956 года Мундт был направлен в Лондон в качестве сотрудника Восточногерманской сталелитейной миссии. Ему было дано особое задание по подрыву деятельности эмигрантских групп. В ходе выполнения последнего он подвергался немалому риску – на этот счет у нас нет ни малейших сомнений – и добился недюжинных результатов.
Внимание Лимаса вновь привлекли трое за председательским столом. Слева от председателя сидел, чуть опустив веки, сравнительно молодой мужчина. У него были прямые, темные, непослушные волосы и серый, аскетический цвет лица. Тонкие руки без конца теребили стопку бумаг на столе. Лимас решил, что это сторонник Мундта, хотя и не смог бы сказать почему. С другой стороны сидел человек постарше, лысоватый, с открытым, дружелюбным лицом. Лимас подумал, что он, наверное, не семи пядей во лбу. Когда на весы ляжет судьба Мундта, молодой человек скорее всего будет защищать Мундта, а председатель осудит. Несовпадение во взглядах коллег, конечно, собьет с толку второго мужчину, но в конце концов он примет сторону председателя трибунала.
Фидлер продолжил свою речь:
– Вербовка Мундта противником имела место в конце его пребывания в Лондоне. Я уже говорил, что он подвергался немалому риску, в частности, попал в поле зрения британской секретной службы, давшей ордер на его арест. Не имея дипломатической неприкосновенности (Великобритания, как член НАТО, не признает нашего государства), Мундт вынужден был скрываться. Его искали во всех портах, по всей стране были разосланы его фотографии и описание примет. И тем не менее, пробыв два дня в подполье, товарищ Мундт затем приехал на такси в лондонский аэропорт и улетел в Берлин. Фантастика, скажете вы, и это действительно фантастично. Хотя вся британская полиция была поднята на ноги, а все автомобильные и железные дороги, порты и аэропорты находились под постоянным наблюдением, товарищу Мундту удалось улететь из лондонского аэропорта. Фантастика! Или, быть может, рассматривая этот случай задним числом, стоит, товарищи, признать, что бегство Мундта из Англии было слишком фантастическим, слишком легким и что оно вообще не могло бы иметь места без содействия со стороны британских властей.
Новая волна шепота из задних рядов – на этот раз более угрожающего.
– Разгадка заключается в следующем: товарищ Мундт был арестован англичанами. В ходе короткого, но важного разбирательства они поставили его перед классическим выбором. Годы в империалистической тюрьме и конец блестящей карьеры или неожиданное возвращение на родину и перспективы, которые перед ним открывались. Разумеется, условием возвращения англичане назначили сотрудничество с ними, подсластив пилюлю предложением больших денег. В ситуации между кнутом и пряником Мундт выбрал пряник.
Теперь дальнейшее продвижение Мундта по службе было уже в интересах британской стороны. В настоящее время мы еще не можем доказать то, что успехи Мундта в деле ликвидации незначительных агентов Запада были работой его империалистических хозяев, жертвовавших своими собственными приспешниками – из числа тех, кого им было не жаль, – для того, чтобы окреп престиж Мундта. Мы пока не можем доказать это, но на основании собранного нами материала мы вправе сделать такое предположение.
Начиная с 1960 года, то есть с того времени, как Мундт стал главой контрразведки, с разных концов света стали поступать свидетельства и намеки на то, что в наших рядах на чрезвычайно высоком посту имеется предатель. Вам всем известно, что Карл Римек был шпионом; мы надеялись, что после его ликвидации зло будет выкорчевано. Однако слухи о шпионаже продолжали доходить до нас.
В конце 1960 года один из наших бывших агентов обратился в Ливане к некоему англичанину, известному своими связями с британской разведкой, предложив ему, как мы вскоре выяснили, полное раскрытие двух секций Отдела, на которые он раньше работал. После рассмотрения в Лондоне его предложение было отклонено. Это выглядело весьма странно и могло объясниться только тем, что британская сторона уже располагала таковой информацией и что ее информация была более актуальной.
Начиная с середины шестидесятого года мы с тревожащей скоростью стали терять нашу заграничную агентуру. Нередко их арестовывали через пару недель после засылки или вербовки. Иногда противник пытался перевербовать наших агентов, но такое случалось не часто. Создавалось впечатление, что они не нуждаются в этом.
И затем – если мне не изменяет память, в начале 1961 года – нам выпала удача. При обстоятельствах, которых я здесь не буду касаться, мы получили сведения обо всей информации, которой располагает о нашей работе британская разведка. Эти сведения были поразительно точными, всеобъемлющими и свежими. Я, разумеется, показал полученные материалы Мундту – он ведь был моим начальником. Мундт заявил мне, что это его ничуть не удивляет, что у него проводится определенная операция и я не должен предпринимать никаких действий, чтобы не сорвать ее. Признаюсь вам, именно в этот момент в моем мозгу впервые вспыхнула странная и фантастическая догадка, что Мундт сам снабдил противника этой информацией. Были и другие улики…
Едва ли нужно говорить вам, что в шпионаже в пользу противника лишь в самую последнюю очередь можно заподозрить главу контрразведки. Мысль эта представляется столь вызывающей, столь мелодраматической, что мало кто способен додумать ее до конца, не говоря уже о том, чтобы высказать ее вслух! Сознаюсь, что я тоже виновен в том, что долго колебался, прежде чем сделать столь фантастический вывод. В этом была моя ошибка.
Но, товарищи, наконец нам в руки попало решающее доказательство, и сейчас я вам его предъявлю. – Он бросил взгляд в конец зала. – Вызовите свидетеля Лимаса.
Охранники по обе стороны Лимаса поднялись с мест, и он прошел по узкому полуметровому проходу между рядами на середину зала. Охранник предложил ему встать лицом к столу. Фидлер стоял метрах в двух от него. Первой обратилась к Лимасу председатель трибунала.
– Свидетель, как ваше имя?
– Алек Лимас.
– Сколько вам лет?
– Пятьдесят.
– Вы женаты?
– Нет.
– Но были женаты?
– Сейчас не женат.
– Кто вы по профессии?
– Помощник библиотекаря.
– Вы ведь служили раньше в британской разведке? Разве нет? – прервал его Фидлер.
– Служил. Год назад.
– Трибунал ознакомился с материалами вашего дознания, – продолжил Фидлер. – Но я хотел бы, чтобы вы еще раз рассказали о вашей беседе с Петером Гийомом, имевшей место приблизительно в мае прошлого года.
