«Теперь можешь выключить», распорядился Пеня.
Джани выключил. Совсем.
«Как тебе реклама?», мы вернули его в хай-фай-реальность.
«Ну, неплохо», начал он неуверенно, «не знаю, чему я обязан таким вниманием».
«Вот этому», Пеня достал договор и положил его на ежедневник.
Прежде чем взять договор в руки, Джани бросил на него быстрый взгляд. И скроил такое выражение лица, как будто читает не договор, а приговор, написанный на использованном куске туалетной бумаги.
«Не слишком ли дорого?». Он пытался поторговаться, по крайней мере, это ему ничего не стоило.
«Массмедиа цены не имеют», рявкнул Пеня, оскорбленный тем, что Джани этого не знает. Этим он хотел сказать, что, по крайней мере, он не имеет цены.
«Массмедиа бывают разные», замечание Джани было очень, очень уорхоловским.
«Слушай, Джани», Пеня не очень разбирался в том, какие бывают массмедиа, «мы пришли не торговаться, поэтому не устраивай тут базар. Ясно?»
Естественно, что ему было ясно, но он продолжал ерзать: «А крыша в эту сумму входит?». Должен признать, у Джани была общая черта с Уорхолом — патологическая скупость.
«Ты даешь покупателям гарантийное обязательство на товар?» Бритая голова углубилась в тонкости торгового дела.
«Даю», сказал «бизимен», отводя взгляд от самоуверенной ухмылки.
«Ну, так вот, смотри на договор как на гарантийное обязательство». Пеня очень наглядно объяснил ему сущность.
Думаю, и сам Джани спрашивал себя, зачем он задает лишние вопросы. Он еще раз изучил договор, оба экземпляра. Из него так и перли рыночные рефлексы: «У нас здесь нет столько нала».
Пенина предупредительность была бесконечной: «Возьми свой ежедневник и обведи кружком завтрашнее число. До завтра процент не начисляем. Барон делает тебе скидку как старому знакомому».
Барон работал с налом, а не с людьми. Так он никого не ставил в неудобное положение из-за невыполнения обещанного. Благородно с его стороны. Так что мы ждали, когда подойдет к концу «шоу бизимена». Мы были корректной публикой, терпеливой и упорной. Когда Джани был уже не в силах переносить, что мы наблюдаем за его мучениями, он сделал такое движение головой, словно только что обрел зрение, подписал договор и откинулся на спинку кресла. Мы взяли свой экземпляр и пожелали ему успехов в торговле. Расстались без рукопожатий.
Дальше наш путь лежал в «Мобильный наездник», фирму по производству чехлов для мобильных телефонов. Это был правильный ход — мобильные телефоны только-только начали широко распространяться, они все еще были модой, частью гардероба, статусной игрушкой, но уже было ясно видно, что скоро эти игрушки превратятся в массовую потребность. Ничего не скажешь, хозяин «Мобильного наездника» обладал нюхом на пионерские идеи с многообещающей перспективой. По этому вопросу у нас с ним было определенное сходство. Однако этот ничего не знал про Барона и, естественно, узнав, зачем мы пришли, рассмеялся. Плоское, невыразительное лицо. У него в салоне даже радио не было. Какой-то очень занятый тип. Мы с уважением отнеслись к его времени, и Пеня представился без особых церемоний, он сказал, что ему нужен не чехол для мобильного, а кобура для пистолета, и вытащил свою длинную девятку. Это был очень надежный, но громоздкий пистолет, не слишком удобный, чтобы носить его с собой. Поэтому он часто его вытаскивал. «Думаешь, мне легко с такой железякой наносить визиты деловым партнерам?», поделился он с «мобильным наездником», ссутулившись так, словно зарабатывает себе на жизнь, таская мешки с цементом. Тип стал весь бледный, когда увидел новую модель цэ-зэ девяносто девять
[29]
, хотя, судя по выражению лица, различия между старой и новой моделью вряд ли для него что-то значили. Он моментально понял, что мы тоже люди занятые и не любим терять ни времени, ни деловых партнеров, но если вдруг какая заминка, то время ценим выше, чем партнеров неделовых. Ведь ему, как деловому человеку, должно быть ясно, о чем мы говорим, не так ли? Он был деловым человеком, и ему было ясно. «Мобильный наездник» тут же записался в каскадеры и теперь мог беззаботно скакать по волнам Радио Барона. «Видишь, радио очень крутая штука, купи себе приемник и слушай», посоветовал ему Пеня. Он ответил, что купит и будет слушать. Деловые люди всегда получают больше, чем хотели. Теперь у него была и фирма, и реклама. А если он порасспросит о Бароне, то сможет еще и гордиться тем, что проявил гибкость. Тип, который делает живые деньги, регулярно и легально. И он слишком занят, чтобы раздумывать о трусости или крутости. Мы вышли от него с подписанным договором и наличкой за первый месяц.
«Диджей, а ты молодец, классная идея», пока мы катались по раскаленным улицам, Пеня размяк. «Это мне нравится. Извращение в чистом виде». Глаза его заблестели. «Знаешь, гораздо приятнее отъебать типа, который воображает, что он кто-то и что-то, чем возиться с барыгами, блядями и мелким быдлом».
Как я и ожидал, схема с «Радио Барон» сработала. К своим тридцати годам, хотел я того или нет, я хорошо узнал город, в котором родился, а мой родной город, хотел он того или не хотел, хорошо узнал Барона. Комбинация была беспроигрышная. И рядом был Пеня, который любил доводить дело до конца, если уж дело было узаконено.
Когда мы явились с визитом в массажный салон «Нирвана», оказалось, что им владеет богатый боснийский беженец, который попробовал нас напугать рассказами типа «я воевал, и даже война ничего не смогла мне сделать». Попутно он упоминал и свою боснийскую родню, которая также «много чего понаделала, потому что и им понаделали немало». В пухлом тренировочном костюме «Умбро» он выглядел еще более раздутым. Пышущий здоровьем, разжиревший ветеран выпутывался столько раз, что не мог поверить, что найдется нечто, из чего он не впутается. Ему нужно было вернуть веру в бренность земной жизни и неисповедимость путей небесных.
«Странно, что мы не встречались», Пеня начал аккуратно спускать из него воздух.
«Может быть, вы были по разные стороны», я дал пас бритой голове, исключая боснийца из игры.
«Типа, с одной и с другой стороны горы?», он перехватил навешенный мяч и ринулся к воротам противника.
«Ну, это же Босния», я сделал большие глаза, намекая на таинственные свойства «неведомой земли».
«Может быть», он вбежал в штрафную площадку. «Я был свободным стрелком и не различал наших и ненаших. У меня было другое задание».
«А какое у тебя было задание?», спросил я с невинным видом.
«Это тайна», ответил Пеня. «Но могу тебе рассказать, что делала наша группа в передышках между боями. Мы сидели на трупах в церкви с разрушенной крышей и пили итальянский рислинг. Я был в галстуке-бабочке. Остальные в военной форме, включая и некоторые трупы».
«Да ладно, не выдумывай», сказал я, оттягивая момент штрафного удара.
