— Все эти усовершенствования существенно повышают цену собственности, — сказал Крейг. — А ты владеешь значительной ее частью.
— Конечно. — Питер положил руку на плечо Крейга, чтобы его успокоить. — Впереди так много работы. Когда ты планируешь начать разработку «Вод Замбези»?
— Почти готов к ней приступить, только дождусь доставки последней партии скота и обсужу с Сэлли-Энн некоторые детали.
— А, — сказал Питер. — Значит, можешь начинать немедленно. Сэлли-Энн Джей прилетела в аэропорт Хараре вчера утром.
Крейг моментально ощутил радость от предвкушения встречи.
— Съежу в город сегодня вечером, чтобы позвонить ей. Питер Фунгабера недовольно хмыкнул.
— Тебе еще не установили телефон? Завтра все будет сделано. Пока можешь воспользоваться моим радио.
Телефонисты появились на следующий день еще до полудня, а еще через час на востоке показалась «сессна» Сэлли-Энн. Крейг поджег в бочке старое машинное масло и тряпки рядом с давно не использовавшейся взлетно-посадочной полосой, чтобы показать ей направление ветра. Она легко посадила самолет и подрулила к его «лендроверу».
Когда она спрыгнула из кабины на землю, Крейг вдруг понял, что забыл, как быстро она двигается, как выглядят ее ноги под обтягивающими синими джинсами. Она улыбнулась ему с искренней радостью, ее рукопожатие было крепким и мягким. Она надела простую блузку на голое тело и заметила, как он скользнул взглядом вниз, а потом виновато поднял его, но ничем не показала своего недовольства.
— Как чудесно выглядит ферма с воздуха, — сказала она.
— А сейчас я покажу ее с земли.
Она бросила свою сумку на заднее сиденье и прыгнула на переднее сиденье через дверь, как мальчишка. К дому они подъехали уже ближе к вечеру.
— Капа-лала подготовил для вас комнату, а Джозеф приготовил свой лучший ужин. Генератор наконец работает, так что свет есть, паровой котел горел весь день, так что есть возможность принять горячую ванну, или я могу отвезти вас в мотель в городе.
— Давайте сэкономим бензин, — приняла она его приглашение.
Она вышла на террасу, обмотав, как тюрбаном, влажные волосы, облегченно упала на кресло и положила ноги на перила.
— Господи, как приятно.
От нее пахло мылом, кожа была розовой и светилась после горячей ванны.
— Как вы предпочитаете пить виски?
— Чистым, и побольше льда.
Она сделала глоток и вздохнула, а потом они стали смотреть на закат. Такое восхитительно красное африканское небо могло пленить не только их, но и весь мир, говорить при этом было бы святотатством. Она молча смотрели, как исчезает солнце, а потом Крейг передал ей тонкую пачку листов.
— Что это? — удивленно спросила она.
— Частичная оплата ваших услуг как консультанта и приглашенного лектора «Вод Замбези». — Крейг включил лампу над ее креслом.
Она читала медленно, перечитывала каждый лист трижды или четырежды, а закончив, прижала листы к коленям и долго смотрела в ночь.
— Это не более чем грубый набросок, всего несколько страниц. Я предполагал, что каждая страница текста будет сопровождаться фотографией, — неловко прервал молчание Крейг. — Конечно, я видел всего несколько. Уверен, у вас есть сотни. Я полагал, что по объему книга должна составлять двести пятьдесят страниц текста с таким же количеством ваших фотографий, цветных, разумеется.
Она медленно повернулась к нему.
— Вы были напуганы? — спросила она. — Будь ты проклят, Крейг Меллоу, я просто вне себя от страха.
Он увидел в ее глазах слезы.
— Это так… — Она попыталась подобрать слова, но не смогла. — Если я помещу свои фотографии рядом с этим, они будут выглядеть… не знаю… ничтожными, не соответствующими любви к этой земле, которую ты так ярко выражаешь. Он покачал головой, не соглашаясь с ее словами. Она прочла текст еще раз.
— Крейг, ты уверен, что хочешь делать эту книгу со мной?
— Да, совершенно уверен.
— Спасибо, — просто сказала она, и в этот момент Крейг наконец понял, что они будут любовниками. Не сейчас, не сегодня, было еще слишком рано, но настанет день, и они отдадут себя друг другу. Он почувствовал, что она поняла это тоже. Они разговаривали очень мало, но ее щеки краснели от прилива молодой крови каждый раз, когда он смотрел на нее, и она ни разу не посмотрела ему в глаза.
После ужина Джозеф подал кофе на террасу, а когда он ушел, Крейг выключил свет, и они смотрели в темноте , как встает луна над деревьями мсаса на другой стороне долины.
Сэлли-Энн наконец встала, чтобы отправиться спать, но двигалась медленно, явно не желая оставлять его. Она остановилась перед ним, доставая ему до подбородка, еще раз поблагодарила, потом подняла лицо, встала на цыпочки и едва коснулась губами его щеки. Он знал, что она не готова, и потому не попытался удержать ее.
* * *
Ко времени прибытия последней партии скота была готова вторая усадьба «Квин Линн» в пяти милях от первой, в которой вместе с семьей поселился первый нанятый Крейгом белый управляющий. Это был плотный немногословный человек, который, несмотря на африканеские корни, родился и прожил всю жизнь в этой стране. Он говорил на синдебеле так же хорошо, как Крейг, понимал и уважал чернокожих, которые, в свою очередь, уважали его. Но самое главное, он знал и любил скот, как и подобало истинному африканцу.
Наняв Ганса Грюнвальда, Крейг получил долгожданную возможность заняться разработкой «Вод Замбези» для туризма.
Он выбрал молодого архитектора, разрабатывавшего проекты охотничьих домиков для самых фешенебельных частных фирм в Южной Африке, и доставил его на самолете из Йоханнесбурга.
Архитектор, Крейг и Сэлли-Энн вылетели на неделю на место, чтобы осмотреть оба берега реки Чизарира, исследовать каждый дюйм местности, выбрать места для гостевых домиков и центра обслуживания, который будет необходим для жизнеобеспечения. По приказу Питера Фунгаберы их охранял взвод десантников Третьей бригады под командованием капитана Тимона Ндеби.
Первое впечатление об этом человеке подтвердилось, когда Крейг узнал его лучше. Это был серьезный, образованный молодой человек, использовавший свободное время на изучение курса политической экономики Лондонского университета. Он говорил на английском и синдебеле, а также на родном шона. Они часто беседовали с ним у костра, размышляли, как прекратить межплеменную вражду, опустошавшую страну. Точка зрения Тимона Ндеби была удивительно умеренной для офицера элитной бригады шонов. Казалось, он искренне заинтересован в достижении соглашения между племенами.
— Мистер Меллоу, — говорил он, — как мы можем позволить себе жить в стране, разделенной ненавистью? Когда я смотрю на Северную Ирландию или Ливан и вижу плоды межплеменной борьбы, мне становится страшно.
