— Еще есть время, — прошептал Питер. — Ты не заслуживаешь такой отвратительной смерти. Скажи, скажи, что согласен!
Тунгата только сейчас понял, насколько большой была гадюка. Ее глаза находились всего в восемнадцати дюймах от его лица. Змея снова зашипела, громко, как проколотая шина, и волна звука ударила по ушам Тунгаты. Солдат придвинул жаровню вплотную к стенке клетки, и гадюка поползла в трубу, заскрежетав чешуйками по сетке.
— И сейчас еще не поздно. — Питер Фунгабера расстегнул кобуру и достал пистолет. Он приставил ствол к сетке в нескольких дюймах от головы гадюки, — Скажи, что согласен, и я отстрелю ей голову.
— Будь ты проклят, гореть тебе в вонючем машонском аду, — прошептал Тунгата. Он уже ощущал запах гадюки, сладковатый мышиный запах с примесью разложения. Он почувствовал тошноту. Рвота поднялась из желудка и обжигала горло. Он постарался проглотить ее и начал отчаянно вырываться из оков. Клетка задрожала, солдаты схватили его за плечи, а гадюка, встревоженная его движениями, выгнулась буквой «S» и зашипела.
Тунгата прекратил борьбу и заставил себя замереть неподвижно. Холодный пот стекал по его телу, собирался на стуле под ягодицами.
Гадюка медленно распрямилась и поползла к его лицу. Она была всего в шести дюймах от лица, а Тунгата замер как статуя, оцепенев от ужаса. Она была так близко, что он уже не видел ее отчетливо. Он видел только расплывчатое пятно. Потом змея высунула раздвоенный язык и принялась исследовать его лицо легкими прикосновениями.
Каждый нерв Тунгаты был напряжен до предела, его ослабшее тело переполнял адреналин, и он задыхался. Он изо всех сил цеплялся за сознание, иначе давно бы провалился в черную бездну небытия.
Гадюка двигалась очень медленно Он почувствовал холодное прикосновение к щеке, к уху, к задней части шеи, потом, к величайшему ужасу, он понял, что змея обвивает своим телом его голову, закрывая нос и рот. Он не смел пошевелиться или закричать.
— А ты ей нравишься, — произнес Питер Фунгабера хриплым от возбуждения голосом. — Решила отдохнуть на тебе.
Тунгата видел Питера краешком глаза, его лицо казалось расплывчатым из-за сетки.
— Это нас не устраивает. — Тунгата увидел, как Фунгабера потянулся за жаровней, и заметил, что из раскаленных углей торчит тонкий, похожий на кочергу, металлический стержень. Его конец был раскален докрасна.
— Это твой последний шанс согласиться, — сказал Питер и вытащил стержень из жаровни. — Змея придет в ярость, когда я прикоснусь к ней этим.
Он подождал ответа.
— Конечно, ты же не можешь говорить. Если согласен, быстро поморгай.
Тунгата смотрел на него, не мигая, пытаясь передать взглядом всю свою ненависть.
— Хорошо, — сказал Фунгабера, — не говори, что мы не пытались, теперь вини себя самого.
Он вставил раскаленный стержень в отверстие сетки и коснулся им гадюки. Зашипела обжигаемая плоть, и гадюка пришла в бешенство.
Тунгата почувствовал, как она кольцами сжимает его голову, потом мощное тело заметалось, принялось биться в стены, заполнив все пространство бешено сокращавшимися кольцами. Клетка задрожала и загремела, Тунгата потерял над собой контроль и закричал от ужаса.
Голова гадюки заполнила все поле зрения. Челюсти раскрылись, Тунгата увидел дыру желтого горла и почувствовал удар. Он был настолько сильным, что Тунгата едва не потерял сознание. Удар пришелся в скулу, у Тунгаты лязгнули зубы, и он прикусил язык. Рот заполнился кровью, а длинные изогнутые зубы впились в его плоть и начали вбрызгивать смертоносный яд. Потом, словно сжалившись над ним, сознание оставило Тунгату, и он бессильно повис на веревках.
* * *
— Ты убил его, проклятый идиот! — голос Фунгаберы был пронзительным от отчаяния и паники.
— Нет, — врач быстро взялся за работу. С помощью солдат он снял с головы Тунгаты сетчатый шлем. Один из солдат отбросил змею в угол и раздробил ей голову прикладом АК-47.
— Нет, он просто потерял сознание. Слишком ослаб, стоя у стены.
Они подняли Тунгату, перенесли к походной кровати, стоявшей у противоположной стены комнаты, и подчеркнуто осторожно положили его на нее. Врач мгновенно склонился над ним, проверяя пульс.
— Он жив. — Он заполнил разовый шприц жидкостью из стеклянной ампулы и воткнул иглу в блестевшую от пота руку Тунгаты. — Я ввел ему возбуждающее средство. Ага! — Врач явно почувствовал облегчение. — Смотрите! Он уже приходит в себя.
Врач промокнул ватой глубокие раны на щеке Тунгаты, из которых сочилась прозрачная лимфа.
— При таких укусах всегда возникает возможность инфекции, — с тревогой в голосе произнес он. — Я вынужден ввести антибиотик.
Тунгата застонал и что-то забормотал, потом начал слабо отбиваться от кого-то. Солдаты удержали его, пока он не пришел в себя окончательно, потом подняли и посадили, прислонив спиной к стене. Он посмотрел на Питера Фунгаберу, явно не понимая, что происходит. — Добро пожаловать в мир живых, товарищ. — Голос Питера снова стал ровным и спокойным, — Теперь ты принадлежишь к числу тех немногих счастливцев, которым удалось бросить взгляд на ту сторону.
Врач все еще суетился над ним, а Тунгата смотрел прямо Питеру Фунгабере в глаза.
— Ничего не понимаешь? — спросил Фунгабера. — Это с каждым могло случиться. Понимаешь, доктор действительно удалил железы, как ты и предполагал.
Тунгата только покачал головой.
— Крыса! — сказал за него Питер. — Да, конечно. Здесь он поступил очень умно. Он сделал ей маленький укольчик. Долго экспериментировал над грызунами, чтобы получить нужную задержку. Ты был прав, дорогой Тунгата, мы еще не готовы отпустить тебя. Может быть, в следующий раз или чуть позже, ты никогда не будешь знать наверняка. Впрочем, мы могли допустить ошибку. Например, на зубах змеи мог остаться яд. — Питер пожал плечами. — На этот раз ты едва избежал смерти, а в следующий раз… кто знает. Как долго ты выдержишь, товарищ, прежде чем лишишься рассудка?
— Так же долго, как ты, — хриплым шепотом произнес Тунгата. — Пэтов поклясться.
— Ну, перестань, никаких опрометчивых обещаний, — мягко пожурил его Питер. — В следующей сцене будут заняты мои щенки, ты ведь слышал о щенках Фунгаберы? Если не слышал о них, то слышал их самих каждую ночь. Я не совсем представляю, как нам с ними удастся справиться. Зрелище обещает быть интересным. Ты можешь потерять руку или ногу, учитывая силу их челюстей. — Питер поиграл стеком. — Выбор за тобой, одно слово, и все неприятности прекратятся. — Питер поднял руку. — Не утруждай себя, я не настаиваю на немедленном ответе. Несколько дней мы дадим тебе отдохнуть после сегодняшних испытаний у стены, а потом…
* * *
Тунгата потерял счет времени. Он не мог вспомнить, сколько дней провел у стены, сколько человек казнили на его глазах, сколько ночей он провел без сна, слушая смех и вой гиен.
