Наконто забрался на плечи брату и посмотрел вперед. Потом улыбнулся Таите, его белые зубы сверкнули на солнце.
– Старик, ты видишь край болота. Это деревья, и они растут на сухой земле.
Таита передал новость Мерену, и воины засмеялись и принялись хлопать друг друга по спинам. Мерен снова позволил им отдохнуть после долгого перехода.
По следу луо Наконто решил, что похитители близко. Отряд двинулся дальше, полоска деревьев все приближалась и становилась темнее, но не было ни следа человеческого жилища. Отряд спешился и вел коней в поводу, чтобы головы всадников не показывались над зарослями. Давно миновал полдень, когда они снова остановились. Теперь их закрывала лишь тонкая полоска папируса, но и она неожиданно оборвалась у низкого светлого берега не больше двух локтей в высоту. За ним было пастбище с короткой зеленой травой и рощи высоких деревьев. Таита узнал колбасное дерево с его массивными висячими соцветиями и платан, с желтыми плодами, растущими непосредственно на стволе. Прочие деревья в большинстве своем были ему незнакомы.
Поднимаясь на берег под прикрытием деревьев, они явственно видели след, оставленный лошадьми на лугу. Однако на пастбище животных не было и в помине. Все внимательно вглядывались в деревья.
– Что это? – Мерен указал на движение вдали, среди деревьев, и облако пыли.
Наконто покачал головой.
– Буйволы, небольшое стадо. Лошадей нет. Мы с Нонту пойдем вперед на разведку. Оставайтесь в укрытии.
Шиллуки шагнули в папирус и исчезли. Хотя Таита и Мерен внимательно наблюдали, они больше их не видели; на пастбище ничто не двигалось.
Они отошли от края зарослей, отыскали небольшой участок сухой земли, заполнили мешки травой и дали лошадям, а сами легли отдыхать. Таита завернул голову в платок, взял в руки посох и лег на спину. Он очень устал, от блужданий по грязи болели ноги. Он уснул.
– Приободрись, Таита, я рядом.
Голос Фенн прозвучал так отчетливо и близко, что Таита проснулся и рывком сел. Он быстро, с надеждой осмотрелся, но увидел только лошадей, мулов, отдыхающих воинов и вечный папирус. И снова лег.
Немного погодя он опять уснул, чувствуя себя очень усталым. Ему снилось, что в воде вокруг него двигаются рыбы, блестя чешуей на солнце. И хотя рыб было множество, он знал, среди них нет той, что ему нужна. Но вот он увидел ее. Ее чешуйки сверкали, словно драгоценные камни, хвост был длинный и гибкий; рыбу окружала тонкая аура. На глазах у Таиты рыба превратилась в человека, в молодую девушку. Девушка поплыла к нему, сомкнув длинные обнаженные ноги, отталкиваясь ими с грацией дельфина. Солнечный свет, приникающий сверху, пятнал ее бледное тело, длинные светлые волосы струились следом. Девушка перевернулась на спину и улыбнулась Таите. Из ее ноздрей поднимались мелкие серебристые пузырьки.
– Я близко, дорогой Таита. Скоро мы будем вместе. Очень скоро.
Но ответить он не успел: голос и прикосновение разрушили видение. Таита удержать его, но видение ускользнуло. Он открыл глаза и сел.
Рядом на корточках сидел Наконто.
– Мы нашли лошадей и шакалов-луо, – сказал он. – Пришло время убивать.
Дождавшись ночи, они покинули убежище в папирусе и по низкому берегу поднялись на открытое пастбище. Копыта лошадей почти беззвучно ступали по мягкому песку. В темноте Наконто провел воинов к деревьям, которые силуэтами рисовались на звездном небе. Стоило отряду оказаться под прикрытием ветвей, шиллук пошел параллельно берегу болота. Отряд неслышно проехал небольшое расстояние, и Наконто снова свернул в лес; здесь всадникам приходилось низко пригибаться, чтобы не задевать ветви. Очень скоро они увидели меж деревьев розовое свечение. Наконто вел к нему. Послышался лихорадочный стук барабанов. Звук становился все громче, пока не заполнил ночь. Подъехали еще ближе – к бою барабанов присоединилось нестройное пение.
Наконто остановил отряд на краю леса. Таита рядом с Мереном проехал вперед, и они увидели на обширной поляне большую деревню – примитивные, обмазанные грязью хижины; картину освещали четыре больших костра, от которых в небо поднимались столбы искр. За последними хижинами высились ряды стоек для копчения, на них висели большие рыбины, груды чешуи блестели в свете костров серебром. Вокруг костров дергались, скакали, вертелись десятки людей. С ног до головы они были вымазаны белой глиной и расписаны странными рисунками, черным и красным. Таита понял, что здесь представлены оба пола, все голые под толстым слоем грязи и пепла. Танцуя, они пели что-то в варварском ритме. Их пение напоминало вой стаи диких зверей.
Вдруг еще одна группа прыгающих и кривляющихся луо притащила из темноты украденную лошадь. Все узнали гнедую кобылу по кличке Звездочка. Луо обвязали ей шею веревкой из коры. Пятеро тянули за эту веревку, еще с десяток пинали лошадь в бока или жестоко кололи острыми палками; из нанесенных этими палками ран текла кровь. Но вот один из луо взял в руки тяжелую дубину и ударил. Он целился в голову, и под его ударом череп лошади треснул. Лошадь упала и судорожно задергалась; ее кишечник выбросил поток зеленой жижи. Луо прыгали над тушей, размахивая ножами. Отрубая куски еще дергающейся плоти, они набивали рты. Кровь капала с их подбородков и текла по раскрашенным торсам. Это была стая диких псов, воющих и дерущихся над добычей. Всадники едва сдерживали гнев.
Мерен искоса взглянул на Таиту. Тот кивнул.
– Заходи справа и слева развернутой цепью! – отдал негромкий, но четкий приказ Мерен. С обоих флангов, как крылья, развернулись шеренги наступающих. Как только все заняли позиции, Мерен отдал новый приказ: – К оружию! – Все выхватили мечи из ножен. – Шагом вперед. Галопом! В атаку!
Тесный конный строй двинулся вперед. Луо были так захвачены своим праздником, что не замечали всадников, пока те не ворвались в деревню. Они попытались разбежаться и скрыться, но было поздно. Лошади наступали на них, топча копытами. Мечи поднимались и опускались, лезвия разрубали кости и плоть. Впереди всех неслись два шиллука, они били копьями, отпрыгивали и били снова.
Таита видел, как Наконто проткнул одного луо, так что копье вышло из спины между лопатками. Когда Наконто вытаскивал копье, словно вся кровь выплеснулась из тела фонтаном.
Раскрашенная женщина с огромными грудями, свисающими до пояса, подняла руки, закрывая голову. Мерен приподнялся в стременах и отсек ей одну руку в локте, затем повернул клинок и расколол голову, как переспелый арбуз. Изо рта женщины еще торчало сырое мясо, которое она выплюнула вместе с предсмертным криком. Воины сохраняли строй, надвигаясь на луо, их мечи вздымались и опускались в смертоносном ритме. Шиллуки перехватывали тех, кто пытался убежать. Барабанщики, сидевшие за выдолбленными древесными стволами, были так захвачены своей игрой, что даже не подняли головы, и продолжали колотить деревянными дубинками в бешеном ритме, пока всадники не зарубили их на месте. Барабанщики, дергаясь и выпуская фонтаны крови, упали на барабаны.
На противоположном краю деревни Мерен остановил наступление. Он оглянулся и не увидел ни одного человека на ногах. Земля вокруг туши Звездочки была покрыта множеством раскрашенных обнаженных тел. Некоторые раненые пытались уползти. Другие стонали и бились в грязи. Шиллуки ходили между ними, приканчивая раненых и подвывая в убийственном экстазе.
