Караваны, шедшие из Египта через скалистую пустыню к порту Сагафа на Красном море, служили источником новостей. Когда приходил очередной караван, Таита посылал Мерена поговорить с хозяином; все караванщики выказывали воину глубокое уважение, зная, что он доверенное лицо Таиты, знаменитого мага. Однажды вечером Мерен вернулся из города и доложил:
– Обад Тиндали, купец, просит тебя не забыть его в молитвах великому богу Гору. Он посылает тебе щедрый дар – зерна кофе высшего качества из далекой Эфиопии, но, увы, приготовься: он принес из дельты плохие известия.
Старик опустил глаза, чтобы скрыть мелькнувший в них страх. Что может быть хуже уже полученных новостей? Он поднял голову и строго произнес:
– Не пытайся уберечь меня, Мерен. Ничего не утаивай. Пришел ли разлив Нила?
– Еще нет, – негромко и печально ответил Мерен. – Разливов не было уже семь лет.
Строгое лицо Таиты дрогнуло. Без разливов реки и без той богатой плодородной почвы, которую они приносят с юга, Египет ждут голод, мор и смерть.
– Маг, это глубоко опечалило меня, но есть худшие новости, – продолжал Мерен. – Остатки воды в Ниле превратились в кровь.
Таита удивленно взглянул на него.
– В кровь? – переспросил он. – Не понимаю.
– Маг, сузившаяся река стала темно-красной, и от нее несет, как от свернувшейся трупной крови, – сказал Мерен. – Ни люди, ни животные не могут пить эту воду. Лошади и скот, даже козы гибнут от жажды. Их кости лежат по берегам реки.
– Болезни и бедствия! В истории земли о таком не слыхивали с начала времен, – прошептал Таита.
– Не просто болезни! – воскликнул Мерен. – Из кровавых вод Нила вышли несметные полчища колючих жаб, проворных и больших, как собаки. Из бородавок, покрывающих их отвратительные тела, сочится яд. Жабы пожирают трупы погибших животных. Но и это еще не все. Люди говорят, да убережет нас от этого великий Гор, будто эти чудовища нападают на детей или на тех, кто слишком стар или слаб, чтобы защититься. Они съедают людей живьем, пока те кричат и отбиваются. – Мерен помолчал и перевел дух. – Что творится на белом свете? Какое проклятие пало на нас, маг?
Уже несколько десятилетий, со времени великой битвы с узурпатором, лжефараоном, с восшествия на двойной престол Верхнего и Нижнего Египта Нефера Сети, Мерен был рядом с Таитой. Он стал магу приемным сыном, заменив того, кого не могли породить искалеченные чресла мудреца. Нет, Мерен был больше чем сын: его любовь к старику была крепче кровного родства. Таиту тронуло его отчаяние; он и сам испытывал глубокое беспокойство.
– Почему такое творится с землей, которую мы любим, с народом, который мы любим, с царем, которого мы любим? – недоумевал Мерен.
Таита покачал головой и некоторое время молчал. Затем наклонился и коснулся плеча Мерена.
– Боги разгневались, – проговорил он.
– Но почему? – настаивал Мерен. Суеверный страх сделал могучего воина и стойкого спутника почти ребенком. – Чем мы оскорбили богов?
– С самого нашего возвращения в Египет я ищу ответ на этот вопрос. Я приносил жертвы и обшаривал небо вдаль и вширь в поисках хоть какого-то знака. Но я все еще не нашел причину божественного гнева. Ее как будто скрыло чье-то зловещее присутствие.
– Ради фараона Египта, ради всех нас ты должен найти ответ, маг, – умолял Мерен. – Но где искать его?
– Скоро узнаю, Мерен. Так говорят знамения. Ко мне явится нежданный вестник – человек или демон, животное или бог. Не исключено, что это будет небесный знак, написанный звездами. Но ответ придет ко мне сюда, в Галлалу.
– Когда, маг? Не слишком ли теперь поздно?
– Возможно, сегодня же вечером.
Таита одним гибким движением вскочил. Несмотря на преклонный возраст, он двигался как юноша. Его проворство и стойкость неизменно изумляли Мерена, хотя он и провел много лет рядом со стариком. Таита взял из угла террасы свой посох и остановился у подножия лестницы, ведущей в высокую башню. Горожане построили эту башню для него. Все семьи Галлалы принимали участие в работе. Это был осязаемый знак любви и уважения, которые они испытывали к старому магу, открывшему источники воды, поившей город, и оберегавшему всех своим невидимым, но могучим волшебством.
Таита двинулся вверх по спиральной лестнице, устроенной снаружи башни; узкие открытые ступени не защищали перила. Слегка постукивая посохом по камням, маг поднимался, как козерог, не глядя под ноги. Когда Мерен вслед за ним добрался до площадки на верху башни, Таита уже сидел на шелковом молитвенном ковре лицом к востоку. Мерен поставил рядом с ним серебряный флакон и сел сзади, готовый выполнить любую просьбу, но в то же время так, чтобы не мешать размышлениям мага.
Таита достал пробку из флакона, набрал в рот острой горькой жидкости и медленно проглотил. Тепло из живота разошлось по всем мышцам, заполнило рассудок кристальной ясностью. Маг негромко вздохнул и под действием ароматного снадобья раскрыл Внутреннее Око своей души.
Два дня назад полную луну проглотило чудовище ночи, и теперь небо принадлежало только звездам. Таита следил, как они загораются в соответствии со своим рангом: самые яркие и заметные возглавляли процессию. Вскоре звезды в бесчисленном множестве заполнили небо, окутав пустыню серебристым сиянием. Таита изучал их всю жизнь. Ему казалось, он знает и понимает все, что можно знать и понимать касательно звезд, но теперь с помощью своего Внутреннего Ока он получал новое представление об их свойствах и роли в извечном устройстве мироздания и в делах людей и богов. Особенно рьяно Таита искал одну яркую звезду. Он знал, что она совсем рядом. И как только увидел ее, все его чувства обострились: этим вечером звезда, казалось, повисла над самой башней.
Звезда эта впервые появилась на небе ровно через девяносто дней после мумификации царицы Лостры, в ту ночь, когда Таита заключил тело царицы в саркофаг. Появление звезды было чудом. Перед смертью Лостра пообещала вернуться к нему, и Таита питал глубокую уверенность в том, что звезда и есть исполнение этого обещания. С тех пор она никогда не покидала его и стала путевой. Когда он смотрел на нее, пустота, воцарившаяся в его душе после смерти Лостры, становилась чуть менее зияющей.
Теперь, глядя на звезду Внутренним Оком, Таита видел, что она окружена аурой Лостры. И хотя эта аура была скромной по сравнению с аурами звездных колоссов, ничто не могло сравниться с ее великолепием. Таита чувствовал, как его неколебимая любовь к Лостре согревает душу. Но вдруг тело мага тревожно напряглось, и холод, разлившись по жилам, достиг самого сердца.
– Маг! – Мерен почувствовал перемену его настроения. – Что тебя огорчило?
Он сжал плечо Таиты, а другую руку положил на рукоять меча. Не в состоянии выразить своего отчаяния, Таита освободился от руки помощника, продолжая смотреть вверх.
С тех пор как он в последний раз видел ее, звезда Лостры заметно разбухла. Некогда яркая и постоянная аура стала зыбкой, ее излучение трепетало, как рваное знамя побежденной армии. Облик звезды исказился, она взбугрилась по краям и сузилась в центре.
