– Ты выйдешь за меня, Энн?
Он дрожал.
– Да.
Ее руки неподвижно лежали на плечах Гаррика. Он негромко всхлипнул, и на лице Энн появилось отвращение – она начала отталкивать его от себя, но тут же остановилась.
– Дорогой, ты не пожалеешь, – прошептала она. – Клянусь, не пожалеешь. Но нужно поторопиться, Гарри.
– Да. Я сегодня же поеду в город и поговорю с падре.
– Нет! Не здесь, в Ледибурге, – резко вмешалась Энн. – Люди слишком много будут болтать. Я этого не вынесу.
– Хорошо, поедем в Питермарицбург, – согласился Гаррик.
– Когда, Гарри?
– Так скоро, как захочешь.
– Завтра, – сказала она. – Мы поедем завтра.
Глава 22
Кафедральный собор Питермарицбурга стоит на Церковной улице – серые стены с колокольней и железная ограда между газоном и улицей. По траве с важным видом разгуливают голуби.
Энн и Гаррик прошли по мощеной дорожке и оказались в полутьме собора. В витражные окна светило солнце, окрашивая пространство под крышей в причудливые цвета. Оба нервничали, поэтому держались за руки, идя по проходу между скамьями.
– Здесь никого нет, – прошептал Гаррик.
– Кто-нибудь должен быть, – тоже шепотом ответила Энн. – Попробуй эту дверь.
– Что мне сказать?
– Просто что мы хотим обвенчаться.
Гаррик колебался.
– Иди, – сказала Энн, мягко толкая его к двери.
– Пойдем вместе. Я не знаю, что сказать.
Священник оказался худым человеком в очках в стальной оправе. Он посмотрел поверх оправы на смущенную пару в дверях и закрыл книгу на столе перед собой.
– Мы хотим пожениться, – сказал Гаррик и багрово покраснел.
– Что ж, – ответил священник, – вы пришли по правильному адресу. Входите.
Его слегка удивила такая поспешность, и они немного поспорили; потом он послал Гаррика в магистратуру за специальной лицензией. А после обвенчал их, но церемония казалась фальшивой и ненастоящей. Голос священника почти терялся в огромном помещении собора, когда они, маленькие и испуганные, стояли перед ним. Две пожилые дамы, пришедшие помолиться, с радостью стали свидетелями и расцеловали Энн, а священник пожал Гаррику руку. И они снова вышли на солнечный свет. Голуби по-прежнему расхаживали по траве, по Черч-стрит громыхал запряженный мулами фургон с черным кучером; кучер пел и щелкал кнутом. Как будто ничего не произошло.
– Мы женаты, – с сомнением сказал Гаррик.
– Да, – согласилась Энн, но и она говорила так, словно сама себе не верила.
Возвращаясь в гостиницу, они шли бок о бок, не разговаривая и не прикасаясь друг к другу. Их багаж перенесли в номер, лошадей увели в конюшню. Гаррик расписался в книге регистрации, и портье улыбнулся ему.
– Я поместил вас в двенадцатый номер, сэр. Это наш номер для новобрачных.
Он подмигнул, и Гаррик запнулся.
После изысканного ужина Энн поднялась в номер, а Гаррик остался пить кофе. Только спустя час он набрался храбрости пойти за ней. Пересек гостиную, помедлил у дверей спальни, вошел. Энн лежала в постели. Она натянула простыню до подбородка и посмотрела на него своим непроницаемым кошачьим взглядом.
– Я оставила твою ночную сорочку в ванной на столике, – сказала она.
– Спасибо, – ответил Гаррик. По дороге через комнату он споткнулся о стул. Закрыл за собой дверь, быстро разделся и, прислонившись к раковине, плеснул в лицо холодной воды; потом вытерся и через голову натянул ночную сорочку. Вернулся в спальню. Энн лежала, отвернувшись. Ее волосы, разметавшиеся по подушке, блестели в свете лампы.
Гаррик сел на край кресла. Он приподнял ночную сорочку выше колена, расстегнул кожаные ремни, осторожно положил на пол деревянную ногу и помассировал культю. Энн оцепенела. Гаррик услышал, как скрипнула кровать, и поднял голову. Энн смотрела на него, смотрела на его ногу. Гаррик торопливо опустил сорочку, чтобы прикрыть слегка опухший конец культи со шрамами по краям. Он встал, сохраняя равновесие, и на одной ноге запрыгал к кровати. И опять покраснел. Поднял край одеяла, скользнул под него, и Энн яростно отпрянула.
– Мне спать в гостиной, Энн? Я согласен, если ты так хочешь.
– Да, – ответила она.
Он снял со стула пижаму, подобрал деревянную ногу и запрыгал к двери. У двери оглянулся. Она по-прежнему смотрела на него.
– Прости, Энн. Я не хотел тебя пугать.
Она ничего не ответила, и он продолжил:
– Я тебя люблю. Клянусь, я люблю тебя больше всего на свете. Я не причиню тебе боли, ты ведь знаешь это, правда?
Она по-прежнему ничего не отвечала. Он сделал умоляющий жест, сжимая в руке деревянную ногу, и его глаза наполнились слезами.
– Энн. Я скорее убью себя, чем испугаю тебя.
Он быстро вышел и закрыл за собой дверь. Энн выбралась из постели, босиком пробежала по комнате и закрыла дверь на ключ.
Глава 23
Утром Гаррик удивился, застав Энн в беззаботном веселом настроении. Она вплела в волосы зеленую ленту и оделась в зеленое платье, поблекшее, но красивое. За завтраком она весело болтала и, когда они пили кофе, перегнулась через стол и коснулась руки Гаррика.
– Чем займемся сегодня, Гарри?
Гаррик выглядел озадаченным – так далеко вперед он не заглядывал.
– Наверно, сядем в полуденный поезд на Ледибург, – сказал он.
– О! – Энн выразительно надула губки. – Я так тебе противна, что ты хочешь лишить меня медового месяца?
– Наверно… – начал Гаррик. – Ну конечно. Я об этом не подумал. – Он возбужденно улыбнулся. – Куда же мы двинемся?
– Можно уплыть на почтовом пароходе в Кейптаун, – предложила Энн.
– Да! – Гаррик немедленно подхватил эту мысль. – Это будет весело.
– Но… – Энн вдруг приуныла. – У меня с собой только два старых платья.
Она коснулась своей одежды. Гаррик пытался справиться с этой новой проблемой.
И нашел решение.
– Мы купим тебе новые!
– О Гарри, правда? Правда?
– Допивай кофе, и пойдем в город. Посмотрим, что у них есть.
– А я уже допила.
Энн встала, готовая к выходу.
Глава 24
Они заказали отдельную каюту на «Замке Даннотар», следующем из порта Наталь в Кейптаун. На борту было еще несколько молодых пар. Энн в элегантном новом платье, чрезвычайно возбужденная, стала центром веселой маленькой группы; играли в настольные игры, обедали, танцевали и флиртовали, а пароход шел на юг. Стояли солнечные золотые дни ранней осени.
