– Ты еще больше вырос. – Фрейлейн смерила его взглядом. – Ты все время растешь, уже стал самым высоким мальчиком в школе.
Шон настороженно следил за ней, готовый увернуться, если она попытается его обнять – иногда она была не в состоянии сдерживать свои чувства. Смесь очарования, красоты и высокомерия Шона окончательно покорили ее тевтонское сердце.
– Быстрей распаковывайся. Уроки вот-вот начнутся.
Она перенесла внимание на остальных детей, и Шон с облегчением повел свою свиту в спальню.
– Па обещал, что в следующие выходные я смогу стрелять по добыче, а не только по целям, – попробовал вернуться к прежней теме Карл.
– Деннис, положи чемодан Гаррика на кровать.
Шон сделал вид, что не слышит слов Карла.
Вдоль стен стояли тридцать кроватей, рядом с каждой – шкафчик. Комната была аккуратной и скучной, как помещения в тюрьме или школе. В дальнем конце сидели и разговаривали пять-шесть мальчиков. Они посмотрели на вошедших, но не поздоровались. Это были противники.
Шон сел на свою кровать и попробовал подпрыгнуть – она была жесткой, как доска. Деревянная нога Гаррика стучала по полу, когда он подходил, и глава противников Ронни Пай обронил что-то приятелям; все они рассмеялись, разглядывая Гаррика. Гаррик снова покраснел и быстро сел на кровать, чтобы спрятать ногу.
– Наверно, я сначала подстрелю антилопу-дукера, а потом папа разрешит мне поохотиться на куду или бушбока,
[5]
– заявил Карл.
Шон нахмурился.
– Интересно, как новый учитель? – спросил он.
– С виду обычный, – ответил один из мальчиков. – Мы с Джимми видели его вчера на станции. Худой, усатый. И редко улыбается.
– Наверно, в следующий уик-энд па возьмет меня на охоту за Тугелу, – агрессивно заявил Карл.
– Надеюсь, он не очень любит грамматику и тому подобные штуки, – сказал Шон. – И не начнет снова эти десятичные дроби, как прежний – Ящерица.
Послышались одобрительные возгласы, и Гаррик сделал затравку для разговора.
– Десятичные дроби – это же просто.
Все молча посмотрели на него.
– Я могу даже застрелить льва, – настаивал Карл.
Глава 10
Мальчики и девочки разного возраста занимались в одном помещении. Двойные парты, несколько карт на стенах, большая таблица умножения и портрет королевы Виктории. Мистер Энтони Кларк с помоста разглядывал своих учеников. Чувствовалось напряженное ожидание; одна из девочек нервно хихикнула, и преподаватель принялся отыскивать источник звука, но тут же остановился.
– Моя неприятная обязанность – попытаться обучить вас, – провозгласил он. Он не шутил. Давным-давно его чувство профессионального долга сменилось ненавистью к ученикам, и теперь он думал только о жалованье. – Ваша столь же неприятная обязанность – учиться с напряжением, какое только возможно, – продолжал он, с отвращением глядя на сияющие молодые лица.
– О чем он говорит? – прошептал Шон, не шевеля губами.
– Ш-ш-ш, – взмолился Гаррик.
Взгляд мистера Кларка остановился на нем. Учитель медленно подошел, взял двумя пальцами прядь волос на виске у Гаррика и дернул ее вверх. Мальчик вскрикнул, и мистер Кларк вернулся на свое возвышение.
– Начнем. Первая группа, откройте учебники правописания на первой странице. Вторая группа – страница пятнадцать.
Он продолжал распределять задания.
– Больно было? – выдохнул Шон.
Гаррик еле заметно кивнул, и брат сразу возненавидел учителя.
Шон пристально посмотрел на мистера Кларка. Тот был немного старше тридцати лет, худ, и его костюм-тройка подчеркивал этот факт. На бледном лице постоянно присутствовало скорбное выражение, из-за висячих усов ноздри выдавались вперед, словно стволы дробовика-двустволки. Учитель поднял глаза от списка и нацелил ноздри точно на Шона. На несколько секунд они встретились взглядами. «Шалопай, – подумал мистер Кларк – он определял их безошибочно. – Сломать его, прежде чем он пустится во все тяжкие».
– Мальчик, как тебя зовут?
Шон демонстративно оглянулся.
Когда он повернулся к учителю, мистер Кларк слегка покраснел.
– Встань.
– Кто, я?
– Да, да.
Шон нехотя поднялся.
– Как тебя зовут?
– Кортни.
– Сэр.
– Кортни, сэр.
Они смотрели друг на друга. Мистер Кларк ждал, когда Шон опустит глаза, но тот не опустил. «Изрядный шалопай, гораздо хуже, чем мне показалось сначала», – решил он и вслух сказал:
– Хорошо, садись.
Напряжение в комнате почти ощутимо спало. Шон чувствовал уважение других учеников – они гордились тем, как он себя вел. Шон почувствовал прикосновение к плечу. Это была Энн – она сидела за ним, так близко, насколько это было возможно. Обычно ее внимание раздражало его, но сегодня только усилило ощущение довольства собой.
Урок для Шона тянулся очень медленно. Он нарисовал на полях учебника ружье, потом тщательно стер рисунок и какое-то время наблюдал за Гарриком. Поглощенность брата заданием раздражала его.
– Зубрила, – прошептал он, но Гаррик не обратил на это внимания.
Шону стало скучно. Он беспокойно поерзал и посмотрел на шею Карла – там сидел спелый прыщ. Шон взял линейку, чтобы ткнуть в этот прыщ. Но не успел – Карл завел руку за плечо, словно собираясь почесаться, в его пальцах был листок бумаги. Шон опустил линейку и прочел записку.
На ней было написано лишь одно слово: «Москиты».
Шон улыбнулся. Его умение подражать гудению москитов было одной из причин ухода предыдущего учителя. Шесть месяцев старый Ящерица верил, что в классе есть москиты, потом еще шесть месяцев знал, что никаких москитов нет. Он испробовал все уловки, пытаясь найти преступника, и в конце концов это доконало его. Каждый раз, как только начиналось монотонное гудение, нервный тик на лице учителя становился все заметнее.
Шон откашлялся и загудел.
Класс мгновенно заполнился сдержанными смешками.
Все, включая Шона, уставились в книги. Рука мистера Кларка дрогнула – он что-то писал на доске, – потом спокойно продолжила выводить буквы.
Подражание было прекрасным: Шон, ослабляя и усиливая гудение, создавал впечатление, что комар летает по комнате. Единственный внешний признак причастности к происходящему – легкое дрожание горла.
Мистер Кларк закончил писать и повернулся лицом к классу.
Шон не допустил ошибки – он не прекратил гудеть и позволил комару полетать еще немного, прежде чем сесть.
