Шон, возглавлявший отряд, первым обнаружил штаб, находившийся в самом центре лагеря. Опознавательным знаком служил цветастый флаг, свисавший с флагштока перед хижиной.
Входить через дверь было опасно. Шон дал длинную очередь вдоль тростниковой стены и нырнул головой вперед в окно. В комнате оказался высокий чернокожий человек в голубых джинсах. Он вытаскивал пачки документов из ящиков, которые заменяли шкафы, и сваливал их на полу, очевидно, намереваясь поджечь. При виде скаута он бросил бумаги, которые держал в руках, и потянулся к кобуре.
Шон ударом ноги сбил его и, когда противник упал, огрел его прикладом пониже уха. Тотчас же рядом, словно улыбающийся гном, появился О'Датату и наклонился над потерявшим сознание партизаном, явно собираясь перерезать ему горло.
— Подожди, — удержал его Шон. — Он нам еще пригодится.
В этот момент в хижину ворвался Джоб, держа наготове тяжелый пулемет.
— Отлично, капитан, — сказал Шон и приказал: — Возьми людей, чтобы перетащить весь этот хлам. Через двадцать минут здесь будут вертушки.
Родезийским воздушным войскам отчаянно не хватало вертолетов, и для этой операции их было выделено только два. Один нагрузили захваченными документами. Почти пять тонн бумаги — списки террористических групп, их организация, основные объекты нападения, записи о поставках продовольствия, о денежном довольствии, тренировочные инструкции, коммунистическая пропагандистская литература, карты с планами операций и маршрутами отступления, планы борьбы армии повстанцев на будущее. Все это было самым настоящим сокровищем. Захват архива наносил повстанцам куда более ощутимый урон, чем несколько сот лежащих в русле реки убитых. Но это сокровище заняло драгоценный вертолет.
Второй «алуэтт» Шон использовал для перевозки пленных и раненых. Среди скаутов оказалось больше потерь, чем он рассчитывал. Трое пострадали при приземлении: разорванные хрящи и растянутые связки. Пятеро были ранены несколькими наиболее сообразительными партизанами, которые успели оказать сопротивление. Один из повстанцев, притворившись мертвым, бросил гранату в цепь стрелков: один скаут был убит, двоих задело осколками. Скауты всегда забирали убитых, чтобы достойно похоронить товарищей, и тело погибшего уже упаковали в зеленый пластиковый пакет.
Кроме раненых, на вертолете отправляли восемь человек, которые, возможно, являлись офицерами или политкомиссарами. Лидеры партизан не носили знаков отличия, но обычно их было легко узнать по более дорогой одежде, темным очкам, наручным часам и набору шариковых ручек в нагрудном кармане.
Вертолет не мог вместить всех пассажиров, поэтому Шон вынужден был взять пятерых пленников с собой, выбрав тех, кто выглядел достаточно сильными, чтобы выдержать темп перехода скаутов. Среди них оказался и тот человек, которого Шон захватил в штабе.
Через сорок пять минут после начала атаки вертолеты покинули лагерь, приготовились уходить и скауты. Скорее всего, ФРЕЛИМО не будет торопиться с ответным ударом, думал Шон, но он не хотел рисковать. На берегу реки он осмотрел мертвую выжженную землю, где произошла кровавая резня. Времени, чтобы подсчитать количество убитых, не было, но это было и не важно. Воздушные скауты снова обследуют район, и примерные подсчеты можно будет произвести по фотографиям.
— Не меньше пятнадцати сотен, — наконец решил Шон. Груды тел лежали рядами, словно свежескошенная пшеница, и над ними уже вилось серое облако мух.
Шон отвернулся и крикнул:
— Хорошо! Вперед!
Первый отряд из пятидесяти человек бегом сорвался с места. Военные грузовики пересекут границу и вскоре встретят отряд, но людям все равно предстояло пройти около тридцати миль. Для десантников с полной выкладкой это был настоящий марафон. Хорошо хоть, что была расстреляна большая часть боезапаса, да и магазины почти опустели.
Джоб торопливо подбежал к тому месту на берегу, где стоял Шон.
— Пленник, которого мы захватили, полковник… Я узнал его. Это сам товарищ Чайна.
— Ты уверен? — Впрочем, Шону не требовалось вторичного подтверждения. — Черт, если б знал, отправил бы его на вертушке.
Товарищ Чайна возглавлял списки тех, кого разыскивали родезийские военные силы. Он командовал северо-восточным сектором, что приравнивалось в войсках повстанцев к званию генерал-майора, и был одним из самых удачливых их военачальников. У службы разведки имелось к нему много вопросов, и он мог рассказать много интересного.
— Проверь, чтобы его надежно охраняли, — коротко приказал Шон. — В общем, обращайся с ним, как с молодой женушкой.
— Чайна отказывается идти, — сказал Джоб. — Мы не можем пристрелить его и не можем нести его, он это знает.
Шон быстро зашагал к тому месту, где стояли охранники и пленник. Чайна сидел на корточках, руки были заложены за голову.
— Быстро встать и вперед! — приказал Шон.
Вместо ответа товарищ Чайна плюнул ему на ботинки. Шон расстегнул кобуру, вытащил «магнум-357» и приставил его к виску пленника.
— Вставай, — повторил он. — Это твой последний шанс.
— Ты не выстрелишь, — ухмыльнулся Чайна. — Не посмеешь.
Шон выстрелил. Дуло пистолета было направленно поверх плеча, а ствол прижат к уху.
Товарищ Чайна вскрикнул и обеими руками схватился за ухо. От выстрела лопнула барабанная перепонка, и тут же у него между пальцами показалась тонкая струйка крови.
— Вставай! — сказал Шон, и Чайна, все еще держась за ухо, снова плюнул. Шон приложил дуло к другому его уху.
— А после ушей мы возьмем острый прут и поработаем над твоими глазами.
Товарищ Чайна медленно поднялся.
— По двое, шагом марш! — принял командование Джоб и подтолкнул Чайну в спину.
Шон еще раз окинул взглядом поле боя. Все было сделано быстро и чисто — то, что у скаутов принято называть «большой убой».
— Ладно, Матату, — мягко сказал Шон. — Пора домой. — И маленький ндороб побежал впереди него.
Когда товарищ Чайна споткнулся и упал, корчась от приступа боли, Шон вколол ему дозу морфия из аптечки и дал воды из своей фляжки.
— Для солдата революции, который убивает детей и отрубает ноги старухам, наш поход должен казаться приятной прогулкой в парке, — сказал ему Шон. — Соберись, Чайна, или я вообще отстрелю твои уши. — Он и Джоб взяли пленника под руки, поставили на ноги и некоторое время — пока не начал действовать морфий — почти несли его. При этом они сохраняли темп колонны скаутов, которые бежали через лес по каменистым холмам.
— Вы убили сегодня несколько сотен наших людей. — Морфий развязал Чайне язык. — Да, одну битву сегодня вы выиграли, полковник Кортни, но завтра мы выиграем войну. — Его голос звучал хрипло, и в нем слышались нотки уверенности и правоты.
— Откуда ты знаешь мое имя? — удивленно спросил Шон
— Вы популярны, полковник, вернее сказать, непопулярны. Под вашим командованием эта свора псов-убийц стала еще опаснее, чем под предводительством самого Баллантайна.
