— Благодарю за комплимент, старина. Не слишком ли рано ты объявляешь победу?
— Выигрывают войну те, кто контролирует страну ночью.
— Мао Цзэдун, — улыбнулся Шон. Очень подходящая цитата.
— Мы контролируем эту страну, мы скрываемся в ваших городах и деревнях. Белые фермеры пали духом, их жены устали от войны. Черные поселенцы почти открыто сочувствуют нашему делу. Великобритания и весь мир против вас. Даже в самой Южной Африке и те немногие, кто еще за вас, разочаровываются в борьбе. Скоро, очень скоро…
Они бежали и спорили. Шон не мог побороть невольного восхищения своим пленником. Чайна обладал острым живым умом, превосходно владел английским и разбирался в политике и военной тактике. Он был в отличной физической форме, очень вынослив. Шон чувствовал, как напрягались стальные мускулы на его руке, когда поддерживал его. Немногие смогли бы выдержать такой темп марша, испытывая боль от разорванной перепонки.
«Из него вышел бы отличный скаут, — думал Шон. — Вот если бы нам удалось перевербовать его!»
Ведь многие ценные сотрудники, работающие сейчас на Шона, являлись бывшими партизанами, умело перевербованными родезийской разведкой.
Пока они бежали, Шон пристально изучал Чайну. Он был на несколько лет моложе Шона. Точеные черты жителя нильской долины, скорее эфиопские, чем машонские. Узкий нос с широкой переносицей, губы — четко очерченные, а не широкие и вывернутые, как у большинства негров. Даже морфий не смог затуманить блеска мысли в больших темных глазах. Он был красив, при этом наверняка жесток и безжалостен — без этого ему бы нипочем не достигнуть его нынешнего положения.
«Да, он мне нужен, — наконец решил Шон. — Бог мой, да он стоит целого полка! — И полковник еще крепче стиснул руку пленника жестом собственника. — Малыша обработают по полной программе».
В середине дня авангард наткнулся на патруль ФРЕЛИМО, который бойцы смели с дороги, даже не замедляя бега. Когда мимо пробегал основной отряд, тела в пятнистом камуфляже лежали на обочине дороги.
Скауты встретились с автоколонной уже после полудня. Грузовики сопровождало несколько бронетранспортеров. Встречающие привезли в переносных холодильниках охлажденное пиво, показавшееся людям, которые покрыли семьдесят две мили за семь часов, настоящим нектаром.
Шон протянул банку товарищу Чайне. — Извини за ухо, — сказал он и отсалютовал жестяной банкой.
— Я бы поступил с тобой так же, — одними губами улыбнулся Чайна, но глаза остались непроницаемы. — Ну, за встречу? — предложил он тост.
— За эту, и за следующую, — согласился Шон и вскоре передал Чайну в руки отряда охранников под командованием белого сержанта. Затем он забрался в головную машину, чтобы завершить вывод отряда с вражеской территории.
Шон отдал команду трогаться, и через десять с половиной часов после начала атаки они вернулись на базу. Ян Смит, премьер-министр, лично вышел на связь, чтобы поздравить полковника Кортни и сообщить о награде — пряжка к серебряному кресту.
Шон узнал о побеге товарища Чайны, только когда колонна прибыла вечером в лагерь.
По-видимому, Чайна разрезал брезентовый верх грузовика и ускользнул, пока охрана дремала. Скованный наручниками, он выпрыгнул из машины, которая шла на полной скорости. Из-за пыли, поднимаемой колесами грузовика, беглеца не заметили, а он тем временем откатился под высокие стебли слоновьей травы на обочине, в которых и скрылся.
Два месяца спустя Шон увидел рапорт разведки, в котором указывалось, что именно Чайна стоял во главе нападения и уничтожения конвоя с продовольствием на дороге Монт-Дарвин.
— Да, Матату, я все помню, — ответил Шон на вопрос африканца и, прежде чем развернуть «бичк-рафт», сделал еще один круг над местом, где находилась база террористов.
Ему еще не приходилось залетать так далеко на юг, до самой железной дороги, соединявшей порт Бейра с границей Зимбабве, у которой не было собственного выхода к морю.
Эта территория как раз и являлась основным центром сосредоточения активности регулярных подразделений и повстанцев. Местность буквально кишела отрядами ФРЕЛИМО и войсками Зимбабве, причем обе стороны имели на вооружении ракеты РПД. И те и другие с радостью расстреляли бы самолет без опознавательных знаков, летящий на низкой высоте.
— Все вроде спокойно, значит, можно рискнуть, — обратился Шон к Джобу. Тот кивнул.
— Да, кажется, границу не охраняют.
— Так значит, за полмиллиона попробуем? — поинтересовался Шон. Джоб лишь усмехнулся в ответ.
— Пролетим еще немного вперед, а потом домой, — сказал Шон.
Приходилось строго держаться курса и внимательно наблюдать за местностью. Шон пересек границу и теперь шел на бреющем полете, чтобы найти место, где днем раньше они наткнулись на следы браконьеров. Оттуда с помощью Матату, который, вытянув шею, то и дело указывал пальцем направление, они быстро нашли и плоскогорье, и долину, где столкнулись с бандой браконьеров и обстреляли их. С воздуха расстояние казалось куда меньше, чем на земле.
Матату направлял Шона по следу, оставленному старым слоном и ведущему к границе. Казалось, что на чувстве ориентации ндороба совершенно не сказывалось то, что они находились в воздухе, а не на земле. Шон летел по указанному курсу.
— Мы возвращаемся на территорию Мозамбика, — наконец заявил Шон, делая какие-то пометки на карте.
— Туда, — Матату привстал и указал на след, чуть севернее. Шон не стал спорить и взял на несколько градусов левее.
Через некоторое время Матату потребовал слегка повернуть на юг.
— Маленький пигмей так чувствует тропу старого самца, будто сам думает, как слон, — удивленно размышлял Шон. Тут Матату издал ликующий вопль и начал настойчиво тыкать пальцем в боковой иллюминатор.
Внизу промелькнуло русло еще одной высохшей реки. Шон увидел цепочку следов, глубоко отпечатавшихся на поверхности и похожих на горошины на светлом песке. Несмотря на то что Шон работал с Матату уже много лет, он снова был поражен. Руководствуясь одной лишь интуицией, Матату следовал за слоном до этой переправы через реку. Просто сверхъестественное чутье!
Шон сделал круг над следами, заложив такой крутой вираж, что крыло опустилось почти перпендикулярно земле.
— Куда теперь? — обернулся назад Шон. Матату тронул его за плечо и указал вниз по течению реки. Шон подчинился и полетел туда, куда указывал маленький скрюченный палец пигмея.
В миле впереди сухое русло заканчивалось небольшим водоемом, в котором еще сохранилась вода после дождей. Среди высоких верхушек окружающего водоем тростника показалась, подобно серому киту среди зеленых волн, покатая спина слона.
Они подлетели ближе, и тут слон услышал шум двигателя «бичкрафта». Он поднял голову, расправил уши и развернулся, чтобы взглянуть на источник шума. Сидящие увидели бивни животного, два полумесяца знаменитой слоновой кости. Шона снова поразило совершенство формы, изгиб и симметрия бивней.
