В воде Денди Лэсс немедленно взяла влево, вниз по течению, изо всех сил работая лапами, и через две секунды нос ее вздернулся кверху, учуяв желанный запах. Она сделала еще один круг, терпкий горячий запах крови все сильнее щекотал ноздри; вот она уже на том месте, где упала кряква, и ее голова погрузилась в холодную мутную воду.
Берег огласился бурными криками одобрения, когда голова собаки вновь появилась на поверхности; с нее ручьями стекала вода, уши прилипали к черепу, но челюсти крепко сжимали тушку кряквы.
Она устремилась к берегу, поднимая волны, которые расходились по обе стороны от нее, как от небольшой лодки; держала птицу очень аккуратно, прижимая зубами крылья к корпусу, высоко над водой, чтобы не дать никакого повода для судейских претензий. Едва лапы коснулись дна, Денди Лэсс буквально вылетела на берег. И даже не отряхнулась. Не теряя ни секунды, поспешила доставить свою добычу по назначению.
Когда она с чувством исполненного долга уселась у ног своей хозяйки, Шаса почувствовал, что у него перехватывает дыхание, а на глаза наворачиваются слезы, «Прекрасное зрелище, — подумал он, — подобная гармония между женщиной и собакой». Сантэн вынула птицу из пасти Денди, и радужные пятна на ее крыльях засверкали, как сапфиры, на ярком солнечном свете.
Она вручила добычу судье; тот внимательно осмотрел ее, расправляя слипшиеся перья в поисках следов от зубов, которые свидетельствовали бы о «жестком прикусе»; Сантэн ждала, затаив дыхание; и вот судья, наконец, поднял голову и одобрительно кивнул.
— Благодарю вас, номер три.
* * *
Надо сказать, что Сантэн Кортни-Малькомесс не только предоставила место для проведения соревнований в своих владениях, но и стала организатором торжественной церемонии награждения победителей.
На главном поле для игры в поло, самом большом во всем поместье, был установлен огромный полосатый шатер, способный вместить пятьсот гостей, а из кухонь Велтевредена в него доставляли невероятное количество самой изысканной еды. Омары были выловлены рыболовецкими судами «Кортни Фишинг энд Каннинг Компани» в бухте Ламберта; индейки выращены в самом Велтевредене; упитанных барашков доставили с «Фонтана Дракона», овцеводческой фермы Кортни, раскинувшейся на равнинах Камдебу в Кару; ну а вина были изготовлены из винограда, заросли которого начинались у самой кромки поля рядом с шатром.
Вручать призы согласился сам премьер-министр, Джон Форстер. Это должно было стать венцом многолетних усилий и интриг Сантэн и ясным знаком всему миру, что Кортни возрождали свою былую политическую мощь и их худшие времена были уже позади.
В свое время Шаса Кортни был членом фракции в кабинете Ферурда, которая выступала против назначения Джона Форстера премьер-министром, вследствие чего его и отправили в политическую ссылку. Но все те годы, что он провел в Лондоне, Сантэн использовала свое искусство и влияние внутри правящей партии, пытаясь восстановить репутацию сына. Разумеется, безоговорочный триумф, которого добился Шаса на лондонском поприще, во многом способствовал успеху ее начинаний. И тем не менее его назначение на пост президента «Армскора» во многом стало результатом неустанных усилий Сантэн, ее нежелания признать поражение и той поддержки, которую она открыто оказывала своему сыну всем своим политическим и финансовым весом.
И теперь-то уж она позаботится о том, чтобы нынешнее пребывание Джона Форстера на земле Велтевредена ознаменовало собой начало новой, золотой эры Кортни. «Его круглое красное лицо сияет, как восходящее солнце наших надежд и устремлений», — с удовольствием отметила про себя Сантэн, оглядывая переполненный шатер. Вот и настал день, когда все они вновь собрались здесь, в Велтевредене, все хозяева жизни, все сильные мира сего. Хотя ни один из них не был настолько глуп или неосторожен, чтобы за прошедшие годы как-то напрямую оскорбить Сантэн Кортни-Малькомесс или совсем списать ее со счетов, все же отношение к ней стало заметно прохладней, когда Шаса отбывал свой срок в Лондоне. «А некоторые относились еще прохладнее, чем остальные», — подумала Сантэн; в ее глазах появился стальной блеск, она высматривала их среди толпы, чтобы хорошенько запомнить на будущее.
«Что ж, зима печали нашей сменилась ликующим летом», — с глубоким удовлетворением констатировала она, и в этот момент, как бы вторя ее чувствам, президент Южно-Африканского Общества собаководов поднялся со своего места за столом президиума в дальнейшем конце шатра и потребовал тишины. Поприветствовав премьер-министра и сказав несколько слов о прошедших соревнованиях, президент начал по очереди вызывать на сцену обладателей различных призов; ряды блестящих серебряных трофеев быстро таяли, и вот в самом центре стола, покрытого зеленым сукном, остался только один приз, но это был самый высокий и красивый кубок со статуэткой охотничьей собаки, установленной на его крышке.
— И, наконец, мы переходим к награждению победителя. — Президент, расплывшись в улыбке, обводил глазами аудиторию, пока его взгляд не остановился на Сантэн, которая стояла у задней стенке шатра в окружности своих домочадцев. — И я с особым удовольствием впервые приглашаю на это сцену достопочтенную леди, которая всего за несколько лет занятий нашим любимым видом спорта проявила столько энергии и энтузиазма, что ее вклад в наше общее дело не уступает, а во многих отношениях и превосходит заслуги тех, кто посвятил обучению охотничьих собак всю свою жизнь. Дамы и господа, прошу вас поприветствовать миссис Сантэн Кортни-Малькомесс и Денди Лэсс из Велтевредена.
Изабелла с Денди Лэсс на поводке ждала этой минуты у входа в шатер и теперь вошла вовнутрь; под бурные аплодисменты собравшихся она передала поводок бабушке. На Денди Лэсс была надета идеально подогнанная бледно-желтая попона, символизирующая спортивные цвета Сантэн, с вышитой в углу эмблемой Кортни, стилизованным серебристого цвета алмазом. Она пристроилась к хозяйке и по пятам следовала за ней, когда Сантэн шла к сцене. Толпа смеялась и рукоплескала. Женщина и собака составляли идеальную пару, два элегантных, безукоризненно выдрессированных создания; Денди Лэсс скалила зубы, высовывала язык и виляла хвостом, купаясь в лучах всеобщего внимания.
Оказавшись на сцене, Денди Лэсс вежливо присела перед премьер-министром и по команде Сантэн протянула ему правую лапу. Толпа пришла в неописуемый восторг, когда Джон Форстер нагнулся и пожал ее.
Вручая Сантэн огромный серебряный кубок, премьер-министр улыбнулся ей. Для человека, снискавшего себе заслуженную репутацию сильного, жестокого и решительного политика, его улыбка была как-то по-мальчишески заразительна, а в голубых глазах плясали задорные огоньки.
Энергично тряся руку Сантэн, он чуть наклонился поближе к ней, так, чтобы она одна могла расслышать его слова.
— Интересно, тебе и твоей семье еще не надоели эти бесконечные успехи во всем, за что вы беретесь, а, Сантэн? — осведомился он. Они перешли на «ты» только год назад или что-то около этого.
— Мы прилагаем все силы, чтобы достойно вынести эту муку, — с серьезным видом заверила она.
