— Похоже, Альтуда нацелился на то темное ущелье прямо впереди. — Хэл заслонил глаза. — Ты их видишь?
— Нет, — ответил Аболи. — Их скрывают складки местности и деревья. — Тут он снова оглянулся. — Но оглянись, Гандвейн!
Хэл повернулся, посмотрел, куда указывал Аболи, и вскрикнул, словно от боли:
— Как они могли подойти так быстро? Они нас догоняют, а мы ведь не стоим на месте.
Колонна солдат в зеленых мундирах переваливала через соседний хребет, напоминая муравьев из потревоженного муравейника. Хэл легко мог сосчитать их и разглядеть белых офицеров. Полуденное солнце блестело на их штыках, и Хэл расслышал торжествующие крики: солдаты увидели, что добыча близко.
— Там Шредер! — с горечью воскликнул Хэл. — Клянусь Господом, это не человек, а чудовище! Неужели его невозможно остановить?
Лишившийся лошади полковник шел в конце колонны, но на глазах у Хэла оттолкнул шедшего впереди солдата и обогнал его.
— Он идет быстрей готтентотов. Если мы задержимся здесь еще на минуту, он нас догонит раньше, чем мы доберемся до того темного ущелья.
Склон впереди оказался таким крутым, что лошадь не могла его одолеть, и тропа начала петлять. Снизу вновь послышался радостный крик, как при охоте на лису, и беглецы увидели солдат в миле за собой. Самые передовые были гораздо ближе.
— Будут стрелять, — предположил Хэл, и не успел он это сказать, как один из солдат опустился за камнем на колено, тщательно прицелился и выстрелил. Пуля отбила осколок камня в пятидесяти футах ниже того места, где они стояли.
— Пока еще слишком далеко. Пусть тратят порох.
Серая лошадь поднималась по крутому склону гораздо увереннее, чем мог надеяться Хэл. Беглецы достигли внешнего поворота широкой каменной лестницы и начали спуск по склону. Они приближались к преследователям под углом, и расстояние между ними сокращалось еще быстрее.
Люди внизу приветствовали это радостными криками. Они падали на землю, чтобы передохнуть, успокоить колотящееся сердце и дрожащие руки. Хэл видел, как они проверяли прицелы мушкетов и зажигали фитили, готовясь выстрелить, когда серая кобыла и ее всадник окажутся ближе.
— Дыхание сатаны! — пробормотал Хэл. — Все равно как идешь прямо на бортовой залп.
Но спрятаться было негде, повернуть некуда, и они продолжали свой трудный путь.
Теперь Хэл видел Шредера. Полковник постепенно добрался до головы колонны и смотрел на них. Даже с такого расстояния Хэл видел, что тот выложился за пределы своих возможностей, лицо его побледнело и исказилось, грязный, рваный мундир промок от пота, из десятка царапин и порезов сочится кровь. Он тяжело дышит, но в его запавших глазах горит злоба. У него не было сил кричать или махать саблей, но он неумолимо смотрел на Хэла.
Один из солдат выстрелил, и пуля просвистела у них над самой головой. Аболи гнал кобылу по неровной крутой тропе, но еще много минут им предстояло оставаться в пределах досягаемости выстрелов. Солдаты на тропе внизу открыли огонь. Вокруг беглецов стучали о камни пули; некоторые, ударяясь, расплющивались в блестящие диски. Другие откалывали кусочки камня или рикошетом уходили назад, в долину.
Серая кобыла невредимой завершила поворот и двинулась по тропе назад. Теперь дальность выстрела выросла, и большинство солдат-готтентотов вскочили и продолжили преследование. Один или два попробовали подняться прямо по склону, чтобы срезать угол, но склон оказался чересчур крутым даже для их проворных ног. Они сдались, соскользнули назад, на извилистую тропу, и побежали за другими по этой не столь крутой, но более длинной дороге.
Несколько солдат, не поднимаясь с колена, перезаряжали мушкеты, торопливо вталкивая шомполы в стволы оружия и насыпая порох на полку. Шредер, тяжело опираясь на камень, смотрел наверх, ожидая, пока выровняется дыхание и уймется сердцебиение. Но вот он выпрямился, оттолкнувшись от камня, выхватил мушкет у одного из солдат и толкнул других в стороны.
— Мы за пределами дальности выстрела! — сказал Хэл. — Чего ему надо?
— Ненависть к тебе свела его с ума, — ответил Аболи. — Дьявол дает ему силы продолжать.
Шредер быстро сбросил камзол, скомкал его и положил на камень, создавая подушку для ствола мушкета. Он посмотрел вдоль ствола и поправил прицел. В прицеле видна была подпрыгивающая голова Хэла; Шредер застыл, потом чуть передвинул ствол, так что стал виден кусочек голубого неба под головой — он компенсировал падение тяжелой пули, когда та достигнет конца траектории. Тем же движением он перевел прицел на голову серой лошади.
— Он не попадет оттуда! — выдохнул Хэл и в то же мгновение увидел, как над стволом мушкета ядовитым цветком распустился серебряный дым. И почувствовал, как пуля ударила в ребра серой чуть ниже его колена. Воздух с шумом вырвался из пробитого легкого лошади. Храброе животное попятилось и осело на задние ноги. Оно пыталось восстановить равновесие, отскакивая еще дальше назад, но вместо этого сорвалось за край узкой тропы. Аболи едва успел ухватить Хэла за раненую ногу и стащить с седла.
Лежа на камнях, Хэл и Аболи посмотрели вниз. Лошадь катилась, пока не застряла на повороте дороги в груде мелких камней, земли и пыли. Она лежала, дергая в воздухе всеми четырьмя ногами. Преследователи торжествующе закричали, их крики эхом отдавались в утесах и темных глубинах ущелий.
Хэл потрясенно встал и быстро оценил обстановку. У них с Аболи мушкеты по-прежнему висят через плечо, сабли в ножнах. Вдобавок у каждого пара пистолей, небольшой рог с порохом и мешочек с мушкетными пулями на поясе. Но всего остального они лишились.
Внизу преследователи, подбодренные нежданной удачей, бежали, как стая голодных псов на запах добычи. Они одолевали склон.
— Брось пистоли и мушкет, — сказал Аболи. — Рог с порохом и саблю тоже оставь, их вес задержит тебя.
Хэл покачал головой.
— Они нам скоро понадобятся. Иди первым.
Аболи не стал спорить и послушался. Шел он быстро. Хэл старался не отставать, заставляя работать раненую ногу и преодолевая боль и дрожь слабости, которые медленно ползли вверх по бедру.
Аболи помогал ему перебраться через самые трудные препятствия, но чем выше, тем круче становился склон: теперь беглецы огибали крутой утес, образовавший одну половину входа в темное ущелье. С каждым шагом вперед им приходилось подниматься на новый уровень, словно они взбирались по лестнице вдоль крутой стены, уходящей далеко вниз, в долину. Преследователи, хотя и были близко, из-за скалы оставались невидимыми.
— Ты уверен, что это верная дорога? — с трудом спросил Хэл, когда они на несколько секунд остановились передохнуть на более широком уступе.
— Альтуда по-прежнему оставляет для нас знаки, — заверил Аболи и пнул небольшую пирамидку из трех камней, оставленную прямо посреди тропы. — Мои серые тоже. — Он улыбнулся и показал на влажные шарики конского помета чуть дальше. Потом наклонил голову. — Слушай!
