Аболи протянул ему мушкет, и Хэл отмерил порцию, всыпал в ствол, накрыл пыжом из волокнистой коры, а сверху положил круглый булыжник, выбранный из множества в ручье. Он не хотел, проводя опыт, тратить свинцовую пулю.
Тем временем Большой Дэниел установил на противоположном берегу деревянную цель. Хэл присел и прицелился, а все остальные закрыли уши. В наступившей напряженной тишине Хэл спустил курок.
Раздался оглушительный гром, поднялось облако дыма. Деревянная цель разлетелась и упала с берега в воду. Все радостно закричали, захлопали друг друга по спинам и начали выплясывать на солнце победный танец.
— Лучшего пороха не найдешь и в арсеналах Гринвича, — высказал свое мнение Нед Тайлер. — Но его нужно хорошо просушить, прежде чем укладывать в мешки и нести.
Хэл приказал поставить на краю лагеря плетенную из травы ширму, а за ней — большой глиняный горшок. Всем было указано при любой возможности пользоваться этим горшком. Даже две женщины заходили за эту ширму и вносили свой скромный вклад. Как только горшок заполнился, порох смешали с мочой и превратили в однородную массу. Из нее вылепили брикеты и просушили их на солнце. А потом упаковали в тростниковые корзины для транспортировки.
— Мы будем размельчать слипшиеся куски по мере необходимости, — объяснил Хэл Сакине. — Теперь нам не придется нести так много сушеной рыбы и мяса, мы сможем охотиться в пути. Если там действительно такое изобилие дичи, как рассказывает Саба, без свежего мяса мы не останемся.
Десятью днями позже первоначально назначенного срока отряд был готов выступить на восток. Хэл как штурман и Саба, бывавший здесь раньше, вели колонну; Альтуда и три человека, вооруженные мушкетами, в центре колонны охраняли женщин и маленького Бобби, а Аболи и Большой Дэниел шли в тылу и несли основной груз.
Они шли по низинам, не пытаясь преодолевать высоты, но обходили их и пересекали хребты только по проходам между вершинами. Хэл измерял пройденное расстояние на глаз и по времени, а направление — с помощью компаса в кожаном чехле. И на исходе каждого дня, перед наступлением темноты, отмечал положение отряда на карте.
Ночевали под открытым небом — погода стояла мягкая, а все слишком уставали, чтобы строить убежище. Когда просыпались на рассвете, кожаные одеяла, которые Саба называл кароссами, были покрыты росой.
Как и предупредил Саба, лишь на седьмой день пути по лабиринту горных долин они достигли восточного края гор и с высоты увидели равнины.
Далеко справа голубел океан, сливавшийся с голубым небом, но местность внизу вопреки ожиданиям Хэла оказалась не подлинной равниной; там чередовались невысокие холмы, многочисленные травяные поляны и темно-зеленые полоски леса, которые, похоже, тянулись вдоль русла многочисленных мелких рек, извилисто пересекавших прибрежные районы в своем стремлении к морю.
Слева вдоль моря тянулся еще один высокий хребет, преграда на пути к таинственным внутренним землям континента. Острым зрением Хэл различал на золотых травянистых равнинах темные пятна, которые перемещались, как тучи по небу. Он видел облака пыли, поднятые бегущими стадами, а время от времени замечал отражение солнца от полированных слоновьих бивней или длинных рогов.
— Земля изобилует жизнью, — сказал он Сакине, стоявшей рядом. — Внизу могут быть животные, каких никогда не видел человек. Может, даже огнедышащие драконы, единороги и грифоны.
Сакина вздрогнула и поежилась, хотя солнце стояло высоко и хорошо грело.
— Я видела этих животных на картах, которые принесла тебе, — согласилась она.
Перед ними тропа, выбитая огромными круглыми слоновьими ступнями и обозначенная кучами волокнистого желтого навоза этих животных, вела вниз по склону, выбирая самый удобный наклон, обходя глубокие ущелья и опасные пропасти, и Хэл повел отряд по ней.
По мере спуска особенности ландшафта равнин становились все заметнее. Теперь Хэл мог различить даже отдельных животных. По равнине передвигалась темная масса крупных антилоп, в сопровождении золотой дымки пыли и стай птиц, сверкающих на солнце белым оперением, — это, должно быть, были дикие быки-антилопы, о которых говорил Аболи. Он называл их ньяти и предупреждал Хэла об их свирепости. В каждом из трех отдельных стад, которые одновременно видел Хэл, бежало не меньше нескольких сотен таких животных.
За ближайшим стадом антилоп паслись слоны. Хэл хорошо помнил этих животных, которых раньше видел на берегах лагуны. Но он никогда не видел их в таком количестве. В стаде было не менее двадцати крупных серых самок с маленькими слонятами, похожими на поросят, у их ног. И, словно крутые гранитные холмы, на равнине возвышались три огромных самца. Хэл с трудом верил своим глазам, так огромны были эти патриархи и так длинны и толсты их блестящие желтые бивни.
Были и другие звери, не такие крупные, как самцы-слоны, но тоже массивные и серые; на первый взгляд они походили на слонов, но, когда отряд спустился ниже, Хэл разглядел черные рога, некоторые длиной в рост взрослого человека, украшавшие большие черные морщинистые морды. Он помнил, что рассказывал Саба об этих свирепых животных, одно из которых проткнуло своим смертоносным рогом и убило женщину Йоханнеса. Эти носороги, как назвал их Саба, казалось, были угрюмого нрава, потому что паслись по одному, вдалеке от других таких же животных, каждое под собственным деревом.
Спускаясь по тропе, Хэл слышал за собой легкие шаги, которые узнавал и которые так любил. Сакина покинула свое место в центре отряда, как часто делала и раньше, находя предлоги побыть с ним.
Она взяла его за руку и пошла рядом.
— Не хочу идти одна в эту новую землю. Хочу идти рядом с тобой, — негромко сказала она и посмотрела в небо. — Видишь, как ветер поворачивает на юг и облака затаились на вершинах, как стая голодных хищников в засаде? Приближается буря.
Ее предсказание оказалось своевременным. Хэлу удалось привести отряд к пещере на горном склоне, прежде чем разразилась буря. Здесь они провели долгих три дня и три ночи, пока снаружи бушевало ненастье, но, когда оно наконец утихло, земля была чисто умыта, а небо стало ярким и голубым.
Еще до того как «Золотой куст» обогнул мыс Доброй Надежды и лег на свой истинный курс, капитан Кристофер Левеллин пожалел, что взял платного пассажира.
Он довольно быстро обнаружил, что полковник Шредер — человек нелегкий: высокомерный, самоуверенный и исключительно высокого мнения о себе. Чего бы ни коснулась беседа, он придерживался жестких, неизменных мнений и никогда не стеснялся выражать их.
— Он плодит врагов, как собака блох, — сказал Левеллин своему помощнику.
На второй день после выхода из Столового залива Левеллин пригласил Шредера пообедать с ним и несколькими офицерами в своей каюте на корме. Он был культурным человеком и даже в море жил на широкую ногу. В последней войне с голландцами он заработал хорошие призовые деньги и мог позволить себе удовлетворять самые изысканные вкусы.
Строительство и спуск на воду «Золотого куста» обошлись почти в две тысячи фунтов, но, вероятно, это был лучший корабль своего класса на плаву. Его кулеврины были заново отлиты, а паруса — из лучшей парусины. Помещения капитана были обставлены со вкусом и разборчивостью, неслыханными для флота, однако боевые качества корабля не были принесены в жертву роскоши.
