Незадолго до заката Хэл приказал прекратить, и они направились обратно, к стоявшему на якоре галеону. Полубаркасу оставалось пройти еще сто ярдов, но Хэл, повинуясь внезапному порыву, встал на корму и сбросил провонявшую рыбой, покрытую слизью одежду. Оставшись в чем мать родила, он влез на гребную банку и сказал Аболи:
— Подведи к борту и выгрузи рыбу. Я отсюда доплыву.
Он не мылся два месяца, с тех пор как они покинули эту лагуну, и ему ужасно хотелось ощутить прикосновение к телу прохладной чистой воды. Пригнувшись, он прыгнул за борт. Моряки у поручней галеона выкрикивали непристойные шутки, подбадривая его, и даже сэр Фрэнсис снисходительно понаблюдал за сыном.
— Оставьте его, капитан. Он еще беззаботный мальчишка, — сказал Нед Тайлер. — Просто он такой крупный и рослый, что об этом забываешь.
Нед столько лет плавает с сэром Фрэнсисом, что может позволить себе подобную фамильярность.
— На войне нет места беззаботным мальчишкам. Это мужская работа, и даже на юношеских плечах нужна трезвая голова, иначе голова, не умеющая думать, окажется в голландской петле.
Но, глядя на скользящее в воде обнаженное тело, гибкое и проворное, как у дельфина, сэр Фрэнсис не стал выговаривать сыну.
Катинка услышала шум на палубе и оторвалась от книги, которую читала. Это был экземпляр «Гаргантюа и Пантагрюэля» Рабле, напечатанный в Париже, с замечательными эротическими иллюстрациями, раскрашенными от руки и очень правдоподобными. Книгу прислал ей из Амстердама молодой человек, которого она знала до своего поспешного брака. Вследствие близкого интимного знакомства он хорошо представлял себе ее вкусы. Катинка небрежно взглянула в окно и тут же почувствовала острый интерес. Опустив книгу, она встала, чтобы лучше видеть.
— Мефрау, ваш муж, — предупредила Зельда.
— К дьяволу моего мужа, — ответила Катинка, выходя на кормовой балкон и заслоняя глаза от лучей заходящего солнца. На спокойной воде лагуны совсем недалеко на корме маленькой лодки стоял молодой англичанин, взявший ее в плен. У нее на глазах он сбросил рваную, грязную одежду и стоял нагишом, не смущаясь, легко удерживая равновесие на поручне.
Совсем юной девушкой Катинка сопровождала отца в поездке в Италию.
Там она подкупила Зельду, и они пошли смотреть собрание скульптур Микеланджело, пока отец вел переговоры с торговыми партнерами из Италии. В солнечный жаркий полдень Катинка целый час провела перед статуей Давида. Красота статуи вызвала у нее бурю эмоций. Она впервые увидела изображение мужской наготы, и это перевернуло ее жизнь.
Теперь она снова увидела Давида, но на этот раз изваянного не из холодного мрамора. Конечно, после той первой встречи в ее каюте она часто видела мальчишку. Он, словно преданный щенок, следовал за ней по пятам. Стоило ей выйти из каюты, как он каким-то чудом оказывался здесь же и глазел на нее издалека. Его откровенное восхищение лишь слегка забавляло ее, потому что она привыкла к такому отношению мужчин всех возрастов, от четырнадцати до восьмидесяти лет. Да он и не заслуживал ничего больше взгляда, этот смазливый мальчишка в мешковатой, грязной, рваной одежде. После их первой бурной встречи его вонь осталась в каюте и, как ни приказывала Катинка Зельде прыскать духами, не исчезала. Впрочем, к тому времени Катинка по опыту уже знала, что так пахнут все моряки на корабле, где вода есть только для питья и больше ни для чего.
Теперь, сбросив одежду, парень оказался поразительно красив. Лицо и руки загорели, но торс и ноги словно вырезаны из безупречного белого мрамора. Низкое солнце золотит изгибы и впадины его тела, темные волосы падают на спину. Зубы сверкают на смуглом лице, а смех у него такой мелодичный и жизнерадостный, что Катинка тоже невольно улыбнулась.
Она смотрела на его тело, приоткрыв рот. Фиалковые глаза сузились, и в них появилось расчетливое выражение. Наивные черты лица обманчивы. Он больше не мальчик. Живот у него плоский, красивые молодые мышцы напоминают песчаные дюны. А в низу живота — клубок темных вьющихся волос, свисают большие розовые гениталии, полные силы и жизни, которой так не хватало Давиду Микеланджело.
Когда он нырнул, она видела каждое его движение в чистой воде. Мальчишка со смехом вынырнул и, мотнув головой, отбросил с лица мокрые волосы. Брызги, словно ангельский нимб, окружили его голову.
Он поплыл туда, где стояла на корме она, двигаясь с поразительным изяществом, которое не заметишь, когда он в своих холщовых тряпках. Парень проплыл прямо под ней, но не посмотрел наверх, не подозревая о том, что она наблюдает за ним. Катинка видела бугорки позвоночника, окруженные сильными мышцами, уходившими к темной впадине между стройными, круглыми ягодицами, которые с каждым движением ног эротично напрягались, словно под водой, прямо перед ней, он занимался любовью.
Она наклонилась, чтобы не упустить его из виду, но негодник заплыл за корму и исчез. Катинка раздраженно надула губы и снова взяла книгу. Однако иллюстрации утратили для нее всякую привлекательность по сравнению с живым телом и блестящей юношеской кожей.
Она сидела, раздвинув ноги, и представляла это жесткое молодое тело, белое и блестящее, над собой, чувствовала, как меняют форму эти ягодицы, когда она впивается в них ногтями.
Чутье подсказывало ей, что он девственник, и она почти чувствовала исходящий от него сладкий запах чистоты; этот запах привлекал ее, как осу влечет перезрелый плод. Она впервые будет с не знавшим до нее плотской любви мужчиной. И эта мысль усиливала его естественную красоту.
Ее эротические мечты были особенно буйными ввиду долгого вынужденного воздержания. Катинка откинулась, плотно сжала ноги и начала раскачиваться в кресле, улыбаясь украдкой.
* * *
Следующие три дня Хэл провел в лагере на берегу у входа в пролив. Отец поручил ему командовать группой, которая перетаскивала орудия на берег и устраивала для них каменные укрепления, откуда открывался вид на узкий вход в лагуну.
Естественно, сэр Фрэнсис сам приплыл на баркасе, чтобы оценить выбранные сыном места, но даже он не нашел никаких изъянов в позиции, определенной Хэлом: оттуда можно было поразить любой вражеский корабль, какой попытается войти в лагуну.
На четвертый день, возвращаясь после работы, Хэл увидел, что ремонт галеона идет полным ходом. Плотник и его подмастерья соорудили вокруг кормы леса, и с их платформ меняли поврежденные выстрелами доски — к большому неудобству гостей в каютах на корме. Неуклюжую временную мачту, поставленную голландским капитаном вместо унесенной бурей, убрали, и галеон без одной мачты казался некрасивым и негармоничным.
Однако, поднявшись на борт, Хэл увидел, что Нед Тайлер и его рабочая команда поднимают из трюма массивные стволы экзотических деревьев, которые составляют самую тяжелую часть груза, и опускают их в лагуну, чтобы потом доставить на берег.
Запасная мачта лежала на дне трюма, рядом с запечатанными отделениями с монетами и слитками. Чтобы добраться до всего этого, требовалось вытащить груз.
