Шредер прицелился в глубину этой глотки и щелкнул затвором. Горящий фитиль упал, последовала некоторая заминка, пока загорался порох на полке. Шредер, не дрогнув, держал мушкет. Послышался оглушительный грохот, и из ствола, устремившись прямо в пасть крокодила, вылетел длинный серебристо-голубой язык. Три унции закаленных в ртути свинцовых пуль пробили мембрану и, разорвав дыхательное горло, артерии и плоть, проникли глубоко в грудную полость, раздирая сердце и легкие рептилии.
Крокодил изогнулся в такой судороге, что его гротескная голова, поднявшись из воды, едва не задела хвост, прежде чем в потоке пены рухнуть обратно. Крокодил развернулся, нырнул и снова вынырнул, продолжая содрогаться.
Шредер не стал смотреть на его смертные муки; он отбросил мушкет и нырнул в самую глубокую часть течения. Рассчитывая на то, что яростное биение крокодила отпугнет других смертоносных рептилий, он быстро, мощными гребками поплыл к противоположному берегу.
— Тяните его веревку! — крикнул Маацукер солдатам, которых словно парализовало шоком, и они сразу опомнились. Высоко держа веревку, чтобы она не касалась воды, они подавали ее вслед за Шредером, плывшим по реке.
— Внимание! — крикнул Маацукер, когда на поверхности показались сперва один, потом другой крокодил. Глаза крокодилов сидят на роговых выступах, и поэтому чудовища могли следить за предсмертными судорогами своего умирающего товарища, не высовываясь из воды.
Легкие всплески, производимые Шредером, не привлекли их внимания; лишь когда он был в десяти шагах от берега, один из крокодилов почуял его присутствие. Он развернулся и поплыл к полковнику; по обе стороны от его тупого рыла расходилась рябь.
— Быстрей! — закричал Маацукер. — Он за вами!
Шредер удвоил усилия, но крокодил быстро догонял его. С берега Шредера подбадривали криками, но когда полковник почувствовал ногами дно, крокодила отделяла от него только длина тела. Шредер бросился вперед, крокодил преодолел последний ярд, и его челюсти щелкнули всего в нескольких дюймах от ног человека.
Волоча за собой веревку, как хвост, Шредер устремился к деревьям, но опасность еще не миновала: драконоподобное существо выбралось из воды и на кривых лапах двинулось следом со скоростью, в которую не могли поверить наблюдатели. Шредер всего на фут опередил его, добежав до первого дерева и забравшись на низко нависшую ветвь. Ему с трудом удалось подобрать ноги так, что до них не добирались щелкающие челюсти, и из последних сил он поднялся по ветвям повыше. Рассерженная рептилия обошла ствол. Потом с сердитым шипением медленно отступила по берегу. Хвост крокодила, увенчанный похожим на петушиный гребнем, был высоко поднят. Крокодил добрался до воды и исчез под поверхностью.
Но он еще был виден, а Шредер уже крикнул через реку:
— Закрепите веревку!
Сам он обернул ее вокруг дерева, на котором сидел, и завязал узлом. Потом крикнул:
— Маацукер! Пусть люди быстрей строят плот. Они смогут тащить его против течения, держась за веревку.
Корпус «Решительного» очистили от водорослей и ракушек, и экипаж взялся за тросы. Корабль медленно выпрямился, сопротивляясь напору наступающего прилива.
Пока корабль лежал на берегу, плотники закончили подготовку новой мачты, и она ждала установки. Потребовалось общее участие, чтобы протащить длинный ствол на берег и поднять его на поручень. Снасти привязали к двум стоящим мачтам и подготовились к подъему.
Несколько команд взялись за веревки, Большой Дэниел и Нед руководили ими; длинный блестящий ствол сосны установили вертикально. Сэр Фрэнсис никому не доверил важнейшее дело — установить основание мачты в отверстие главной палубы, постепенно опуская ее так, чтобы она встала на кильсон корабля. Эта тонкая операция потребовала усилий пятидесяти человек и заняла почти весь день.
— Отличная работа, парни! — сказал им сэр Фрэнсис, когда мачта преодолела последние несколько дюймов и ее основание гулко встало на место. — Трави помалу!
Больше не поддерживаемая тросами мачта прочно стояла сама по себе.
Большой Дэниел, стоя по пояс в воде лагуны, крикнул на палубу:
— Горе сырным головам. Попомните мои слова: через десять дней мы выйдем из пролива.
Сэр Фрэнсис улыбнулся ему сверху вниз, стоя у поручня.
— Только сначала поднимем на мачту снасти. А этого не произойдет, если ты будешь стоять разинув рот и вывалив язык.
Он собирался отвернуться, но вдруг остановился и посмотрел на берег. Из-за деревьев показалась жена губернатора в сопровождении служанки; она остановилась над берегом, вертя в длинных белых пальцах ручку зонта, так что ярко раскрашенный круг привлек общее внимание. Даже Хэл, распоряжавшийся группой моряков на носу, бросил работу и смотрел на нее, как дурачок. Она сегодня оделась в привлекательный новый костюм с таким низким вырезом, что он открывал грудь почти до сосков.
— Мистер Кортни, — громко, чтобы пристыдить сына в присутствии его людей, обратился к нему сэр Фрэнсис, — займитесь своей работой. Где клинья для закрепления мачты?
Хэл вздрогнул, сильно покраснел под темным загаром и схватил тяжелый деревянный молот.
— Вы слышали капитана! — рявкнул он, обращаясь к своей группе.
— Эта продажная девка — Ева в нашем раю. — Сэр Фрэнсис понизил голос и говорил краем губ, обращаясь к стоявшему рядом Аболи. — Я видел, как Хэл на нее смотрит, и, избави небо, она смотрит на него дерзко, как шлюха, выпячивая грудь. Он ведь еще мальчишка.
— Ты видишь его глазами отца. — Аболи улыбнулся и покачал головой. — Он больше не мальчик. Он мужчина. Ты однажды рассказывал мне, что в вашей святой книге говорится об орле в небе и о змее на камне, о мужчине и женщине.
Хотя у Хэла после выполнения обязанностей оставалось мало времени, на призывы Катинки он отвечал, как лосось, возвращающийся в родную реку метать икру. Когда она звала, остановить его не могло ничто. Он бежал по тропе, и сердце летело в такт ногам. Прошли почти сутки с их последнего свидания наедине, и для Хэла это было чересчур долго. Иногда ему удавалось, ускользнув из лагеря, встречаться с ней дважды и даже трижды в день. Часто они бывали вместе всего несколько минут, но этого им хватало. Они не тратили драгоценное время на церемонии или споры.
Им пришлось найти место для свиданий за стенами хижины. Ночные посещения обнесенного оградой поселка едва не привели к катастрофе. Губернатор Ван де Вельде спал вовсе не так крепко, как свидетельствовал его храп, а они в своих любовных играх потеряли осторожность и были буйны и шумливы.
Губернатора разбудили громкие стоны жены и несдержанность Хэла. Он схватил лампу и отправился в соседнюю хижину. Аболи, ждавший снаружи, вовремя заметил свет и предупредил Хэла, так что тот успел схватить одежду и укрыться в щели ограды: в это мгновение Ван де Вельде ворвался к жене с фонарем в одной руке и обнаженной саблей в другой.
На следующее утро он пожаловался сэру Фрэнсису.
