Вчера я присутствовал на благотворительном празднике в
соседней деревушке – меня привлекло туда участие в празднике миссис Оливер,
известной как автор детективных романов. Она надписывала желающим свои книги. Я
большой любитель детективных романов, и мне очень хотелось увидеть миссис
Оливер.
И там, к своему великому удивлению, я встретил человека,
который проходил мимо моей аптеки в вечер убийства отца Гормана. Видимо, после
этого он стал жертвой несчастного случая, ибо передвигается теперь лишь в
инвалидном кресле. Я навел о нем кое-какие справки, и оказалось, что он
проживает в этих местах и фамилия его Винаблз. Его адрес: Прайорз-Корт,
Мач-Диппинг.
Надеюсь, Вам пригодятся эти сведения.
Искренне Ваш
З. Осборн».
– Ну что? – спросил Лежен.
– Неубедительно. – Ответ Корригана был как ушат холодной
воды.
– На первый взгляд. Но я не уверен...
– Этот тип, Осборн, не мог ничье лицо толком разглядеть
вечером, да еще в такой туман. Наверное, случайное совпадение. Сами знаете, как
бывает. Раззвонят повсюду, будто видели человека, которого ищет полиция, и в
девяти случаях из десяти нет ни малейшего сходства даже с газетным описанием.
– Осборн не такой, – сказал Лежен.
– А какой?
– Он почтенный, солидный аптекарь. Старомодный, весьма
любопытный по характеру человек и очень наблюдательный. Мечта его жизни –
опознать какую-нибудь жену-отравительницу, купившую у него в аптеке мышьяк.
Корриган рассмеялся:
– Очередной случай, когда желаемое принимают за
действительное.
– Возможно.
Корриган взглянул на коллегу с любопытством:
– Значит, по-вашему, в этом что-то есть? Какие же действия
вы собираетесь предпринять?
– Во всяком случае, не помешает навести справки о мистере
Винаблзе из... – он взглянул на письмо, – из деревни Мач-Диппинг.
Глава 9
Рассказывает Марк Истербрук
1
– Удивительные события происходят в деревне! – легкомысленно
воскликнула Гермия.
Мы только что пообедали, и перед нами на столе дымился
кофейник с черным кофе.
Я посмотрел на нее. Я ожидал совсем иной реакции на свой
рассказ. Говорил я долго и подробно, а она слушала с интересом и, казалось, с
пониманием. Но подобного вывода я никак не ожидал. Снисходительный тон наводил
на мысль, что услышанное ничуть не поразило и не взволновало ее.
– Вообще-то утверждают, будто в деревне скука, а в городе
жизнь бьет ключом. По незнанию, наверное, – продолжала Гермия. – Оставшиеся еще
на свете ведьмы укрылись в деревенских лачугах. Молодые джентльмены с
упадническими настроениями служат черные мессы в старых помещичьих усадьбах в
сельской глуши. Старые девы на закате дней наряжаются в украшения из фальшивых
скарабеев, устраивают спиритические сеансы, по чистым листам бумаги двигаются
планшетки и наводят страх. Из этого можно сделать серию увлекательных статей.
Почему бы тебе не взяться?
– Кажется, ты не совсем поняла меня, Гермия.
– Прекрасно поняла, Марк! По-моему, это чрезвычайно занятно.
Как страничка из истории – забытое наследие Средних веков.
– Меня не интересует история, – раздраженно ответил я. –
Меня интересуют факты. Фамилии на листке бумаги. Я знаю, что произошло с
некоторыми из этих людей. А что случилось или случится с остальными?
– Не слишком ли ты даешь волю воображению?
– Нет, – упрямо сказал я. – Воображение здесь ни при чем, на
мой взгляд, опасность реальна. Жена викария со мной согласна.
– Ах вот оно что – жена викария! – В голосе Гермии
прозвучало пренебрежение.
– Только без этой интонации – «жена викария»! Она
необыкновенная женщина. И то, что ты слышала, – не выдумки.
Гермия пожала плечами:
– Возможно.
– Но ты не веришь?
– Ты преувеличиваешь, Марк. Твои средневековые колдуньи,
видно, сами искренне верят всей этой чепухе. И конечно, они пренеприятные.
– Но ничуть не опасные?
– Марк, ну откуда им быть опасными?
Я помолчал. Мысли у меня перебегали из света во тьму и снова
к свету. Тьма – это «Белый конь», а свет – разумные суждения Гермии. Надежный
свет повседневности, электрическая лампочка, прочно ввернутая в патрон и
освещающая темные углы. Ничего особенного не видно – привычная обстановка любой
комнаты. И тем не менее... Гермия рассуждает здраво, убедительно, но ей все
видится в ином свете, чем мне.
Мысли решительно, упрямо возвращались к одному и тому же:
– Я хочу проверить, Гермия. Добраться до самой сути.
– Правильно. Возьмись за это. Наверное, будет очень
любопытно. Даже забавно.
– Что здесь забавного? – возразил я. – Я хотел просить твоей
помощи, Гермия.
– Помощи? Чем же я могу тебе помочь?
– Помоги мне все проверить и выяснить. Давай примемся за
дело сейчас же.
– Марк, милый, но я ужасно занята. Пишу для одного журнала
статью. И еще мне нужно кое-что сделать по Византии. И я пообещала двум
студентам...
Рассуждала она разумно, но я уже не слушал.
– Понятно, – сказал я. – У тебя и так хлопот полон рот.
– Совершенно верно.
К черту! Я не маленький мальчик. Не ищу материнской опеки –
тем более у такой мамаши. Моя мать была очаровательна и совсем не умела о себе
позаботиться – все вокруг, в особенности сын, с радостью принимали на себя
заботу о ней.
Я бесстрастно наблюдал за Гермией. Так хороша собой, умна,
рассудительна, начитанна. И – ничего не поделаешь – так безнадежно скучна.
2
На следующее утро я пытался связаться с Джимом Корриганом,
но безуспешно. Попросил передать ему, чтобы он зашел, – я буду у себя между
шестью и семью. Я знал, что он человек занятой и вряд ли сумеет выбраться, но
без десяти семь он у меня появился.
Пока я доставал виски и стаканы, Джим расхаживал по комнате,
разглядывал книги, картины и наконец заметил, что предпочел бы роль Великого
Могола своей должности перегруженного работой, вечно занятого полицейского
хирурга.
