Кабинет был попросторнее. В нем стоял письменный стол, на
столе телефон. Удобные кресла, этажерка с отделениями для папок. За столом
сидел мистер Брэдли.
Это был невысокий темноволосый человек с хитрыми черными
глазками. Одетый в солидный темный костюм, он являл собой образец
респектабельности.
– Закройте, пожалуйста, дверь, если вам не трудно, –
попросил он. – И присаживайтесь. В этом кресле вам будет удобно. Сигарету? Не
хотите? Итак, чем могу быть полезен?
Я посмотрел на него, не зная, как начать. Я не представлял
себе, что говорить. И наверное, просто от отчаяния, а быть может, под действием
взгляда маленьких блестящих глаз я вдруг выпалил:
– Сколько?
Это его слегка озадачило (что я и отметил про себя с
удовлетворением), но не слишком. Он вовсе не подумал, как, скажем, я бы на его
месте, что посетитель не в своем уме, он лишь слегка поднял брови.
– Ну и ну, – сказал он. – Времени вы не теряете.
Я гнул свое:
– Каков будет ваш ответ?
Он укоризненно покачал головой:
– Так дела не делают. Надо соблюдать проформу.
Я пожал плечами:
– Как вам угодно. Что вы считаете должной проформой?
– Мы ведь еще не представились друг другу. Я даже не знаю
вашей фамилии.
– Пока что, – заявил я, – мне не хотелось бы называть себя.
– Осторожность?
– Осторожность.
– Примерное качество, хотя не всегда себя оправдывает. Кто
прислал вас ко мне? Кто у нас общий знакомый?
– И опять-таки я не могу сказать. У одного моего друга есть
друг, он знает вашего друга.
Мистер Брэдли кивнул.
– Да, так ко мне находят путь многие из моих клиентов, –
подтвердил он. – Некоторые обращаются по очень деликатным вопросам. Вы,
конечно, знаете, чем я занимаюсь? – Он не стал ждать моего ответа, а
поторопился сообщить: – Я комиссионер на скачках. Букмекер. Быть может, вас
интересуют лошади?
Перед последним словом он сделал еле заметную паузу.
– Я не бываю на скачках, – ответил я безразлично.
– Лошади нужны не только на скачках. Скачки, охота, верховая
езда. Ну а меня привлекает конный спорт. Я заключаю пари. – Он помолчал с
минуту и спокойно, пожалуй даже чересчур, осведомился: – Вы хотели бы поставить
на какую-нибудь лошадь?
Я пожал плечами и сжег за собой мосты:
– На белого коня...
– Прекрасно, чудно. А сами-то вы, с позволения сказать,
кажется, темная лошадка, ха-ха! Спокойно. Не надо волноваться.
– Вам легко говорить, – возразил я грубовато.
Мистер Брэдли зажурчал еще ласковее, вкрадчивее:
– Я все прекрасно понимаю. Но, уверяю вас, волноваться нет
причин. Я сам юрист – правда, меня дисквалифицировали, иначе бы я здесь не
сидел. Но смею вас заверить: я соблюдаю законы. Просто мы заключаем пари.
Каждый волен заключать любые пари: будет ли завтра дождь, пошлют ли русские
человека на Луну, родится у вашей жены один ребенок или близнецы. Вы можете
поспорить о том, умрет ли мистер Б. до Рождества и доживет ли миссис К. да ста
лет. Вы исходите из соображений здравого смысла, или прислушиваетесь к своей
интуиции, или как там это еще называется. Все очень просто.
Я чувствовал себя так, словно хирург пытается меня
приободрить перед операцией. Мистер Брэдли походил сейчас на врача. Я медленно
проговорил:
– Мне непонятно, что происходит на вилле «Белый конь».
– И это вас смущает? Да, это смущает многих. «Есть многое на
свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам» и так далее и тому
подобное. Откровенно говоря, я и сам толком в этом не разбираюсь. Но результаты
говорят сами за себя. Результаты поразительные.
– А вы не можете мне подробнее рассказать об этом?
Я уже по-настоящему вошел в роль: этакий осторожный,
нетерпеливый и изрядно трусоватый простачок. Видимо, мистер Брэдли в основном
имел дело с подобными клиентами.
– Вы знаете эту виллу?
Я быстро сообразил, что врать ни к чему.
– Я... да... ну, я там был с друзьями. Они меня туда
водили...
– Прелестная старая таверна. Представляет исторический
интерес. И ее восстановили с таким вкусом, просто чудеса. Значит, вы с ней
знакомы? С моей приятельницей, мисс Грей?
– Да-да, конечно. Необыкновенная женщина.
– Вы это очень верно подметили. Необыкновенная женщина.
Редкостный дар.
– Она утверждает, будто ей дано совершать нечто
сверхъестественное. Но... ведь это... ведь это невозможно?
– В том-то и дело. Просто невообразимо. Все так говорят. В
суде, к примеру... – Мистер Брэдли, сверля меня черными буравчиками глаз,
повторил свои слова с подчеркнутой выразительностью: – В суде, к примеру, такое
бы попросту высмеяли. Если бы эта женщина предстала перед судом и созналась в
убийстве на расстоянии с помощью «силы воли» или еще какой-нибудь чепухи
подобного рода, такое признание все равно не могло бы послужить причиной для
судебного разбирательства! Даже если бы ее признание было правдой, во что разумные
люди, как вы и я, ни на минуту не поверят, и тогда бы его нельзя было
определить как нарушение законов. Убийство на расстоянии в глазах закона – не
убийство, а чистый вздор. В этом-то вся соль, и вы сами можете это оценить.
Я понимал: меня успокаивают. Убийство, совершенное
мистической силой, не рассматривается как убийство в английском суде. Найми я
гангстера, чтобы тот прикончил кого-то по моей просьбе ножом или топором, меня
привлекут к ответственности вместе с ним – я склонял к убийству, я соучастник.
Но если я обращусь к Тирзе Грей, к ее черным силам – черные силы не накажешь.
Вот в чем, по мнению мистера Брэдли, заключалась вся соль.
Тут мой разум взбунтовался. Я не выдержал.
– Но черт возьми, это же немыслимо! – закричал я. – Я не
верю. Фантастика какая-то! Этого не может быть!
– Я с вами согласен. Согласен полностью. Тирза Грей –
необычная женщина, у нее удивительный дар, но представить себе такое
невозможно. Как вы правильно заметили, это фантастично. В наши дни никто не
поверит, что можно послать волны мысли, или как их там, самому или через
медиума, сидя в деревенском доме в Англии, и вызвать таким образом смерть от
естественных причин на Капри или где-то еще.
