– Скоротали денек с инвалидом, составили ему компанию.
Передайте Роуде извинения, что задержал вас. Надо как-нибудь на днях снова
угостить вас ленчем. Завтра еду в Лондон. Будут интересные торги у Сотби.
Французская слоновая кость. Средневековье. Изумительные вещи! Вам понравится,
уверен, если мне там удастся что-нибудь приобрести.
На этой дружелюбной ноте мы и расстались. И я никак не мог
решить – показалось ли мне, будто у него в глазах мелькнула насмешливая улыбка,
когда я неловко оправдывался за свой визит к Тирзе? Или его это лишь
позабавило?
Глава 19
Рассказывает Марк Истербрук
Когда я вышел от Винаблза, время клонилось к вечеру,
стемнело, небо было затянуто тучами. Я неуверенно побрел по извилистой аллее,
оглянулся на дом, светившийся окнами, и, не заметив, с посыпанной гравием
дороги ступил на траву газона. И тут столкнулся с каким-то человеком, который,
наоборот, с газона шагнул на дорогу.
Это был невысокий, полноватый человечек. Мы принесли друг
другу извинения.
– Простите, пожалуйста!
– Ничего, ничего. Это я у вас должен просить прощения! – Он
говорил низким, глубоким, звучным голосом, четко произнося слова.
– Я никогда не бывал здесь прежде, – объяснил я, – и плохо
знаю дорогу. Надо было захватить карманный фонарь.
– Разрешите.
Незнакомец достал из кармана фонарик, включил его и протянул
мне. Теперь я мог его разглядеть – пожилой человек с круглым розовым лицом,
черные усики, очки. На нем был дорогой темный плащ, и выглядел он образцом
респектабельности. Но у меня тотчас же возникла мысль: почему он сам не
воспользовался фонарем, если уж взял его с собой?
– Ага, – тупо пробормотал я, – понятно: я сошел с дороги на
газон.
Я снова шагнул на дорогу и протянул ему фонарь.
– Теперь я уже не собьюсь с пути.
– Нет, нет, прошу вас, оставьте пока себе – вам ведь еще
надо добраться до ворот.
– А вы... вы направляетесь к дому?
– Нет, я туда же, куда и вы, э-э... по аллее к воротам.
Потом на автобусную остановку. Нужно успеть на автобус в Борнмут.
– Понятно, – отозвался я и зашагал с ним рядом.
Спутник мой, похоже, испытывал определенную неловкость.
Спросил, иду ли я тоже на остановку. Я ответил, что живу здесь неподалеку, гощу
у родных.
Снова наступило молчание. Шагавшему рядом человеку было явно
не по себе.
– Вы навещали мистера Винаблза? – спросил он, кашлянув.
Я ответил утвердительно и добавил:
– А вы, значит, шли к дому?
– Нет, – сказал он. – Нет... По сути дела... – Он помолчал.
– Вообще-то я живу в Борнмуте, вернее, неподалеку от Борнмута. Я недавно туда
переехал. У меня там маленький коттедж.
Что-то промелькнуло в моей памяти. Где я недавно слышал про
коттедж в Борнмуте? Пока я пытался вспомнить, мой спутник сконфузился
окончательно и пустился в объяснения:
– Вам, наверное, кажется странным встретить возле чужого
дома человека, который бродит вокруг... э... э... А сам даже незнаком с
хозяином. Мне трудно объяснить свои резоны, но, поверьте, они у меня есть. Могу
лишь сказать: хоть я и недавно поселился здесь, в округе меня хорошо знают.
Достаточно назвать несколько весьма почтенных господ, кто, без сомнения, готов
лично за меня поручиться. Вообще-то я фармацевт, продал недавно аптеку в
Лондоне, солидное дело, и удалился в эти края на покой. Мне здесь всегда нравилось
– всегда.
Меня вдруг осенило. Я, кажется, знаю, кто это. А он тем
временем заливался соловьем:
– Моя фамилия Осборн. Захария Осборн. И, как я уже сказал, у
меня раньше была прекрасная аптека в Лондоне, на Бартон-стрит, в
Паддингтон-Грин. Во времена моего батюшки этот район считался очень хорошим,
но, к сожалению, изменился в худшую сторону. Утратил репутацию. – Он, вздохнув,
покачал головой. Затем спросил: – Это, если не ошибаюсь, дом мистера Винаблза?
Вы, наверное... э... э... его друг?
– Не совсем так, сегодня я видел его лишь во второй раз. – Я
говорил, обдумывая каждое слово. – Первый раз – когда был у него в гостях с
родственниками.
– А, понятно... Да, ясно.
Мы уже подходили к воротам, и, когда миновали их, мистер
Осборн остановился в нерешительности. Я отдал ему фонарь.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Не за что. Пожалуйста. Я... – Он смолк на мгновение, но
тут же торопливо проговорил: – Я не хочу, чтобы вы подумали... то есть на самом
деле я действительно вторгся в чужое владение. Но уверяю вас, вовсе не из
досужего любопытства. Может показаться весьма удивительным, что я здесь. И
привести к неверным выводам. Мне необходимо рассказать... э... э... прояснить
суть происходящего.
Я ждал. Так, пожалуй, лучше всего. Любопытство, скорее всего
именно досужее, охватило меня, и я желал его удовлетворить.
Мистер Осборн помолчал. Потом, видимо, решился:
– Хотел бы объяснить вам, мистер... э...
– Истербрук, Марк Истербрук.
– Мистер Истербрук, как я уже сказал, я должен объяснить
свое довольно необычное поведение. У вас найдется немного времени? В пяти
минутах отсюда, у развилки возле заправочной станции, есть приличное небольшое
кафе, совсем рядом с автобусной остановкой. Мой автобус будет только через
двадцать минут. Разрешите пригласить вас на чашечку кофе.
Я принял приглашение. Мы направились к развилке. Мистер
Осборн, полагая, очевидно, что сумеет развеять сомнения насчет своей
порядочности, и успокоившись, весело болтал о достоинствах Борнмута. Прекрасный
климат, концерты, хорошее общество.
Мы вышли на шоссе. Заправочная станция была на углу, за ней
– автобусная остановка. Рядом – чистенькое кафе, народу никого, лишь юная
парочка в углу. Мы сели за столик, и мистер Осборн заказал кофе и печенье.
Он наклонился ко мне и стал изливать душу.
– Все это связано с одним делом, о котором вы могли прочесть
в газетах. Случай отнюдь не сенсационный, на первые страницы не попал – так,
кажется, говорят? Убийство католического священника. В районе, где его приход,
у меня... у меня и была аптека. Однажды поздним вечером на него совершили
нападение и убили. Невеселая история. Но такое теперь не редкость. Хоть мне и
чужда католическая вера, следует признать – отец Горман был достойнейшим
человеком. Однако не в этом суть, просто у меня возник свой особый интерес.
Полиция опубликовала сообщение, что они просят явиться всех, кто видел в тот
вечер отца Гормана. А я как раз именно тогда около восьми стоял у дверей своей
аптеки и видел, как он прошел мимо. За ним по пятам крался человек. Внешность
его была необычна и привлекла мое внимание. В тот момент я не придал этому
никакого значения, но человек я наблюдательный, и у меня, мистер Истербрук,
навсегда остаются в памяти виденные мною лица. Некоторые клиенты очень
удивлялись, когда я им говорил: «Ах да, по-моему, вы заказывали этот же самый
препарат в марте прошлого года!» Им приятно было, что их помнят. И для дела
неплохо, я заметил. Одним словом, я дал в полиции описание незнакомца. Они поблагодарили,
на том все и кончилось.
