– Ну, не совсем о таком...
– А о чем?
– Да просто если человек не заплатит. Я одного знала, он не
стал платить. – Она перешла на испуганный шепот. – Его убило в метро – упал на
рельсы, когда подходил поезд.
– Может, это несчастный случай?
– О нет, – отрезала Вьюнок. – Это – ОНИ.
Я подлил ей шампанского. Вот передо мной девушка, она могла
бы помочь, если как-то выудить у нее разрозненные факты, роящиеся, словно
бабочки, в том, что является ее мыслительным аппаратом. При ней о чем-то
говорили, она что-то слышала, часть усвоила, и все у нее перемешалось в голове.
Вместе с тем в ее присутствии особенно не осторожничают – подумаешь, «это ведь
всего лишь Вьюнок».
И вопросы у меня нелепые, не знаю, как ее расспрашивать.
Скажу что-нибудь не то, и она спрячется, как улитка в раковину, тогда больше ни
слова от нее не добьешься.
– Моя жена все болеет, но хуже ей не стало, – сказал я.
– Ужасно! – сочувственно откликнулась Вьюнок, потягивая
шампанское.
– Что же мне теперь делать?
Она не знала ответа.
– Понимаете, обо всем договорилась Джинджер, я сам ни с кем
дела не имел. К кому мне теперь обращаться?
– Куда-то в Бирмингем, – ответила Вьюнок неуверенно.
– Они там уже закрыли контору, – сказал я. – Вы кого-нибудь
еще знаете?
– Эйлин Брендон может быть в курсе, но не думаю.
Я спросил, кто такая Эйлин Брендон – неожиданное упоминание
о ней сбило меня с толку.
– Ужасное чучело. Прилизанные волосы, перманент. Туфли на
шпильках не носит. Никакая. – Вьюнок пояснила затем: – Я с ней вместе училась в
школе. Она и тогда была неинтересная. Географию здорово знала.
– А что у нее общего с «Белым конем»?
– Ничего. Просто ей там что-то показалось. И она ушла.
– Откуда ушла?
– Из УСП.
– Что за УСП?
– Да я толком не знаю. Просто так называется – УСП. Что-то
про потребителей. Не то учет, не то расчет. Просто маленькая контора.
– А Эйлин Брендон у них работала? Какая у нее была работа?
– Ну, ходила и расспрашивала – про зубную пасту, про газовые
плиты, какими кто губками моется. Скука. Кому это интересно?
– Наверное, УСП интересно.
Меня охватило волнение. Женщина, которая исповедовалась отцу
Горману в ту ночь, тоже работала в подобной конторе. И кто-то в этом роде
побывал у Джинджер на ее новой квартире. Тут есть возможная связь.
– А почему она ушла из конторы? Работа неинтересная?
– По-моему, не из-за этого. И они хорошо платят. Просто ей
стало казаться, будто там что-то нечисто.
– Ей показалось, будто они связаны с «Белым конем»?
– Да не знаю. Что-то вроде. В общем, сейчас она работает в
одном баре на Тоттенхем-Корт-роуд.
– Дайте мне ее адрес.
– Она не в вашем вкусе.
– Я не собираюсь за ней волочиться, – резко ответил я. – Мне
нужно кое-что узнать об УСП. Хочу купить акции одной такой фирмы.
– Понимаю, – сказала Вьюнок, вполне удовлетворенная
объяснением.
Больше из нее ничего нельзя было вытянуть, мы допили
шампанское, я отвез ее домой и поблагодарил за чудесный вечер.
2
Утром я пытался дозвониться Лежену, но безрезультатно,
однако, с великими трудностями, поймал Джима Корригана.
– Как там насчет психологического деятеля, которого вы
приводили к Джинджер? Что он говорит?
– Сыплет специальными терминами. По-моему, Марк, он сам ни
черта не понял. А воспалением легких каждый может заболеть – ничего в этом
таинственного или особенного нет.
– Да, – ответил я. – И несколько человек из того списка
умерли от воспаления легких, опухоли мозга, эпилепсии, паратифа и других хорошо
известных болезней.
– Я знаю, вам нелегко. Но что можно сделать?
– Ей хуже?
– Да, пожалуй...
– Значит, нужно действовать.
– Как?
– Есть у меня одна мысль. Поехать в Мач-Диппинг, взяться за
Тирзу Грей, застращать ее до полусмерти и вынудить, чтобы она разбила эти чары,
или еще что-то предпринять...
– Пожалуй, можно попытаться.
– Или я пойду к Винаблзу.
– А при чем тут он? – резко произнес Корриган. – Ведь он
калека. Какое он имеет к этому отношение?
– А вот интересно. Пойти к нему, сдернуть плед с колен,
поглядеть, что у него с конечностями – атрофированы ли на самом деле.
– Мы все проверили...
– Подождите. Я случайно встретил этого аптекаря, Осборна, в
Мач-Диппинг. Хочу привести его соображения, он ими со мной поделился.
Я пересказал соображения Осборна.
– У него навязчивая идея, – заметил Корриган. – И он
принадлежит к тому типу людей, которые всегда считают, будто они правы.
– Но, Корриган, скажите, разве его предположения невероятны?
Такое ведь возможно.
Помолчав с минуту, Корриган медленно ответил:
– Да. Надо признать, не исключено... Но об этом должны знать
несколько человек – им нужно очень много платить, чтобы они держали язык за
зубами.
– Разве это ему не по карману? Он несметно богат! Лежен
сумел выяснить, как он нажил состояние?
– Нет. Если говорить начистоту, не совсем. Кое-что в этом
типе вызывает подозрения. Темное прошлое. У него имеются документы на все
деньги. На весь капитал. Исчерпывающие объяснения. Разобраться можно лишь путем
тщательной проверки. Потребуются годы. Полиция часто занимается подобными
делами, бывают финансовые махинаторы, которые сложнейшими путями заметают
следы. Кажется, налоговая инспекция давно присматривается к Винаблзу. Но его
голыми руками не возьмешь. Вы думаете, он душа этого предприятия?
– Думаю, да. По-моему, он планирует их деятельность.
– Возможно. Мозговой центр, так сказать. Но не станет же он
делать черную работу, не пойдет убивать отца Гормана своими руками!
