Один за рулем, вспотев от напряжения и тревоги, Шон посмотрел на море ожидающих лиц и увидел широко улыбающегося Мбежане.
– Мбежане! – взревел он.
– Нкози!
– Садись со мной.
Улыбка Мбежане исчезла. Он немного попятился. Невозможно, чтобы экипаж двигался сам по себе; Мбежане не хотел в этом участвовать.
– Нкози, у меня еще очень болят ноги.
В толпе было много работников с Лайон-Копа, которые пришли с холмов, когда до них дошла весть о новом чуде.
Один из них засмеялся, усомнившись в храбрости Мбежане. Мбежане выпрямился, смерил этого человека презрительным взглядом, гордо прошествовал к «роллс-ройсу», сел рядом с Шоном и скрестил руки на груди.
Шон глубоко вдохнул и обеими руками ухватился за руль. Прищурясь, он посмотрел на дорогу перед собой.
«Выжать сцепление! – про себя произнес он. – Переключить скорость! Отпустить тормоз! Нажать педаль газа! Отпустить сцепление!»
«Роллс» так яростно рванул вперед, что Шона и Мбежане едва не сбросило с сиденья. Через пятьдесят ярдов машина остановилась, потому что кончилось горючее: очень удачно, потому что в противном случае Шон ни за что не вспомнил бы, как ее останавливать.
С посеревшим лицом, пошатываясь, Мбежане выбрался из «роллса» в первый и последний раз. Больше он никогда в него не садился, и в глубине души Шон завидовал его свободе. Он с облегчением узнал, что пройдет несколько недель, прежде чем из Кейптауна пришлют горючее.
Глава 74
За три недели до свадьбы Шона и Руфи Ада Кортни рано утром вышла в сад нарвать фруктов. И нашла Мэри. Девушка в ночной сорочке висела на большом дереве авокадо. Ада сняла ее и послала слугу за доктором Фрейзером.
Вместе они перенесли мертвую девушку в его комнатку и положили на кровать. Пока доктор Фрейзер торопливо осматривал ее, Ада, стоя у кровати, смотрела на лицо Мэри, которое смерть сделала еще более жалким.
– Какое глубокое одиночество довело ее до этого? – прошептала она. Доктор Фрейзер накрыл труп простыней и посмотрел на Аду.
– Причина не в этом. Вероятно, лучше бы она была чуть более одинокой. – Он достал кожаный кисет и принялся набивать трубку. – Кто ее дружок, тетя Ада?
– У нее не было дружка.
– Наверняка был.
– С чего вы взяли?
– Тетя Ада, девушка на четвертом месяце беременности.
Похороны были скромными, присутствовали только семья Кортни и девушки. Мэри была сиротой, а других друзей у нее не было.
За две недели до свадьбы Шон и Майкл закончили срезать кору и перевели зулусов на посадку саженцев на участках, где лес был уничтожен огнем. Вместе они подсчитали прибыли и расходы. Объединив свои неглубокие познания в бухгалтерии и проспорив до глубокой ночи, они наконец сошлись на том, что с пятнадцати сотен акров акации получили тысячу четыреста двадцать тонн коры общей стоимостью чуть больше двадцати восьми тысяч фунтов стерлингов.
Но на этом их согласие кончилось. Майкл считал, что в подсчеты должны быть включены только расходы на материалы и посадку на следующий год. Это давало девять тысяч фунтов годовой прибыли.
Шон хотел учесть абсолютно все расходы и показать прибыль в тысячу фунтов, что завело их в тупик и в конечном счете заставило выписать из Питермарицбурга опытного бухгалтера.
Этот джентльмен встал на сторону Майкла.
Они обдумывали перспективы на будущий сезон и с некоторым ошеломлением поняли, что предстоит убрать четыре тысячи акров акации и это принесет восемьдесят тысяч фунтов – конечно, если больше не будет пожаров. В тот же вечер, ничего не сказав Шону, Майкл написал два письма. Первое было адресовано в Бирмингем, изготовителю тяжелой техники, чье имя и адрес Майкл прочел на одном из больших бойлеров Натальской акациевой компании. Второе письмо ушло в Лондон на Чаринг-Кросс, в книжный магазин Фойла, и содержало просьбу выслать всю имеющуюся литературу об обработке коры акации.
Майкл Кортни перенял у Шона привычку к грандиозным мечтам. Он также научился у него претворять эти мечты в жизнь.
За три дня до свадьбы Ада и ее девушки отправились в Питермарицбург поездом, а Шон, Майкл и Дирк последовали за ними в «роллсе».
Втроем, пропылившиеся, в дурном настроении они высадились у отеля «Белая лошадь». Поездка была нервной. Шон непрерывно выкрикивал водителю – Майклу – предупреждения, указания и проклятия:
– Помедленней, ради Бога, медленней!
– Ты хочешь убить нас всех!
– Осторожно! Коровы!
– Не веди так близко к краю!
Дирк вносил свой вклад, постоянно требуя остановить машину, чтобы помочиться, высовывался за борт, без устали перебирался с заднего сиденья на переднее и обратно и требовал увеличить скорость. Наконец, потеряв терпение, Шон и Майкл остановили машину и выпороли его ветками росшей у дороги березы.
По прибытии Дирка встретила Ада и увела его, шмыгающего носом и хнычущего.
Майкл в «роллсе» исчез в направлении Натальской акациевой компании; следующие три дня он в основном провел там, ко всему присматриваясь и задавая вопросы, а Шон отправился на встречу с Яном Паулюсом Леруа, который, получив от Шона приглашение на свадьбу, приехал из Претории. Ко дню венчания Майкл Кортни накопил целый том записей об обработке коры, а Ян Паулюс подробно рассказал Шону о целях и задачах Южно-Африканской партии. Но в ответ на уговоры Шон обещал только, что «подумает».
Свадебная церемония заставила всех о многом задуматься.
Хотя Шон не возражал против свадьбы в синагоге, он категорически отказался от небольшой болезненной операции, которая позволила бы ему это. Его робкое предложение Руфи перейти в христианство было отвергнуто столь же категорически. Наконец был найден компромисс, и Бен Голдберг убедил местный магистрат провести в столовой Голдбергов гражданскую церемонию.
Бен Голдберг вручил Шону невесту, и ма Голдберг всплакнула.
Руфь в творении Ады из зеленого атласа и мелкого жемчуга была великолепна.
Буря в миниатюрной копии маминого платья умудрилась во время церемонии подраться с другими девочками, несущими цветы. Майкл, шафер, вел себя с большим достоинством.
Он погасил мятеж девочек с цветами, вовремя предоставил обручальные кольца и подсказывал жениху, когда тот запинался и забывал нужные слова.
Прием на открытом воздухе посетило множество друзей и деловых партнеров Голдбергов и половина населения Ледибурга, включая Ронни Пая, Денниса Петерсена и их семьи.
Гаррика и Энн Кортни не было. Они не приняли приглашение.
Яркий солнечный свет благословил этот день, лужайки были ровными и зелеными, как дорогой ковер. На них стояли длинные складные столы с приготовленным на кухне Голдбергов и продукцией их пивоварен.
