— Десять минут до зоны выброса! — послышался по громкой связи голос Неллы.
Хейзел подошла и пожала Тарику руку.
— Вы не впервые рискуете жизнью ради нас, Тарик. Я найду способ вас отблагодарить.
— Мне не нужна награда, миссис Бэннок.
— Тогда буду молить Аллаха, чтобы он благословил и защитил вас, — сказала она, и в громкоговорителе снова раздался голос Неллы:
— Пять минут до зоны выброса. Открываю хвостовой люк. Проверьте, закреплен ли ремень безопасности.
Тяжело опустилась аппарель, холодный ночной воздух ударил им в лицо и стал трепать одежду.
— Вижу прямо по курсу огни Амиры, — говорила Нелла. — Минута до прыжка. — Она начала отсчет секунд: — Пять, четыре, три, два… — Потом: — Вперед! Вперед! Пошел!
Тарик пробежал к выходу и головой вперед прыгнул с аппарели. Поток воздуха мгновенно унес его во тьму. Нелла закрыла люк и стала постепенно прибавлять скорость. Они легли на курс к полосе Джиг-Джиг.
К полосе полетели на рассвете. Видны были развалины здания, без крыши, с рухнувшими стенами. Даже по прошествии восьмидесяти лет полосу все еще обозначали груды побелевших камней. Единственный признак жизни обнаружился на холме над полосой; там мальчик в красном одеяле грелся у маленького дымного костра, а вокруг паслись козы. Дым костра подсказал Нелле направление ветра. Когда «Геркулес» с ревом пролетел над мальчиком, козы в страхе разбежались. Нелла посадила огромную машину легко, как бабочка садится на розу. Самолет запрыгал по неровной полосе и остановился далеко за ее окончанием. Нелла опустила хвостовую аппарель, и Пэдди вывел по ней свою колонну из трех грузовиков; в последний раз махнув рукой в перчатке, он повел ее к сомалийской границе. Нелла включила двигатели, развернула «Геркулес» на 180 градусов и через пять минут после посадки уже снова была в воздухе.
— Пять с половиной часов лету до дома, — сказал Гектор, обнимая Хейзел за плечи. — Понятия не имею, как провести это время.
— Грузовой отсек полностью в нашем распоряжении, — заметила Хейзел. — Можно внести предложение?
— Я читаю твои мысли и нахожу это предложение восхитительным. Миссис Бэннок, вы гений.
* * *
Тарик отыскал нору трубкозуба и спрятал в ней парашют и шлем. Обернул голову чалмой и повесил через плечо сумку из козьей шкуры. Во время спуска он тщательно приметил направление на деревню. Светились только два или три тусклых огонька. Он поразился зоркости Неллы Вослу, которая смогла разглядеть их с десяти тысяч футов. Он зашагал к деревне и, пройдя полмили, уловил запах древесного дыма кухонных костров и крепкие запахи коз и людей. Когда он подходил к деревне, залаяла собака, за ней другая, но деревня не проснулась. Последний раз он был здесь десять лет назад, но горбатая луна давала довольно света, чтобы ориентироваться, пробираясь между крытыми соломой хижинами. Дом тетки — третий после колодца. Тарик постучался, и немного погодя из-за двери ответил негромкий женский голос:
— Кто там? Что тебе нужно ночью? Я приличная женщина. Уходи!
— Я Тарик Хакам и ищу сестру своей матери Тахиру.
— Подожди, — сказала невидимая женщина. Тарик слышал, как она ходит по хижине, потом зажглась спичка. Сквозь щели в глинобитной стене пробился желтый свет керосиновой лампы. Наконец дверь открылась, показалась женщина и посмотрела на него.
— Это правда ты, Тарик Хакам? — спросила она и поднесла лампу поближе, чтобы рассмотреть его лицо. — Да, — застенчиво прошептала она, — действительно ты.
Она простодушно убрала покрывало от лица.
— А ты кто?
Он смотрел ей в лицо. Молода и очень миловидна. Ее черты показались ему знакомыми.
— Грустно, что ты не узнаешь меня, Тарик. Я твоя двоюродная сестра Далия.
— Далия! Ты так выросла!
Она стыдливо засмеялась и снова закрыла покрывалом рот и нос. Десять лет назад это была девчонка в коротком, грязном платье, всклокоченная, по высохшим соплям под носом ползали мухи. Девчонка, к досаде Тарика, увязывалась за ним, куда бы он ни пошел.
— И ты вырос, — ответила она. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу. Я часто гадала, где ты и что делаешь.
Она отступила в сторону и придержала дверь. Тарик пригнулся и прошел под притолокой мимо нее. Этот разговор заставил его дышать чуть чаще.
— Тетя здесь, Далия?
— Мама умерла, Тарик, да сбережет Аллах ее душу. Я вернулась в Амиру, чтобы оплакать ее.
— Да будет она счастлива в раю, — негромко ответил он. — Я не знал.
— Она долго болела.
— А как же ты, Далия? Есть кому защитить тебя? Отец, братья?
— Отец умер пять лет назад. Братья ушли. Отправились в Могадишо, чтобы стать воинами армии Аллаха. Я здесь одна. — Она помолчала, потом продолжила: — Здесь есть мужчины, грубые и жестокие. Я боюсь. Поэтому и не решалась открыть тебе.
— Что же с тобой будет?
— Перед смертью мама договорилась, что я стану служанкой в крепости в Оазисе Чуда. Я вернулась сюда, только чтобы похоронить и оплакать мать. Дни траура миновали, и я возвращаюсь на работу в крепость. — Она провела его в небольшую кухонную пристройку за хижиной. — Ты голоден, брат? У меня есть немного фиг и пресный хлеб. Еще кислое козье молоко.
Ей очень хотелось угодить ему.
— Спасибо, Далия. У меня есть с собой немного еды. Могу поделиться.
Он раскрыл кожаную сумку и достал армейский сухой паек. Глаза Далии загорелись, когда она увидела еду. Тарик подумал, что она давно не ела. Они сидели на глиняном полу лицом друг к другу, скрестив ноги, поставив перед собой маленькие эмалированные миски, и Тарик смотрел, как она с удовольствием ест. Далия знала, что он наблюдает за ней, и скромно не поднимала глаз, но время от времени слабо улыбалась про себя. Когда закончили есть, она вымыла миски и снова села напротив брата.
— Ты говоришь, что работаешь в крепости? — спросил Тарик, и она утвердительно кивнула.
— У меня дело в крепости, — сказал он, и девушка с интересом посмотрела на него.
— Это и привело тебя сюда? — Он наклонил голову, и Далия спросила: — А что ты ищешь, брат?
— Девушку. Молодую белую девушку со светлыми волосами. — Далия ахнула и прикрыла рот рукой. Глаза ее потемнели от потрясения и ужаса. — Ты ее знаешь! — уверенно сказал Тарик.
Она ничего не ответила, только понурила голову и смотрела в пол между ними.
— Я пришел отвести ее обратно к родным.
Она печально покачала головой.
— Берегись, Тарик Хакам. Так свободно говорить опасно. Я боюсь за тебя.
Они долго молчали. Он видел, что она дрожит.
— Поможешь мне, Далия?
— Я знаю эту девушку, она молода, как я. Но ее отдали на забаву мужчинам. — Голос ее стал еле слышен. — Она больна. Страдает от ран, которые ей нанесли. Больна от одиночества и страха.
