Книга Роза Йорков, страница 5. Автор книги Жюльетта Бенцони

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Роза Йорков»

Cтраница 5

Только благодаря многообразным талантам этого незаурядного человека Морозини сумел вернуть фамильный сапфир и передать его Симону Аронову. Альдо с нежностью относился к своему другу, ценил его достоинства и был счастлив, что в опасной охоте за недостающими камнями из древней реликвии у него такой надежный компаньон.

Оставив вопрос Альдо без ответа, Адальбер улыбнулся еще шире и спросил:

— Ну как похороны? В высшей степени благопристойно? — И привычным движением руки откинул прядь волос, которая вечно падала ему на глаза.

— Мог бы поехать со мной и сам бы все увидел, — ответил Альдо.

— Не требуй от меня слишком многого, голубчик! Я приехал в эту варварскую страну только для того, чтобы составить тебе компанию. А к похоронам у меня врожденное отвращение.

— Но на этих стоило побывать: простота сродни величию, местный колорит и вдобавок неожиданный сюрприз.

— Хороший или плохой?

— Ничего страшного. Я знал, что Сент-Элбенсы принадлежат к семье сэра Эндрю, но не подозревал, что они — его прямые наследники. Теперь он и она — граф и графиня Килренен. Преемственность, которая вряд ли доставляла при жизни радость моему старинному другу. Мне они оба кажутся крайне неприятными, хотя не могу отрицать, что она весьма красива.

— Твоему другу следовало подумать в свое время о потомстве и позаботиться о достойном наследнике для своего знатного рода, — заметил Адальбер, разделяя, сам того не подозревая, мнение гнома вересковых пустошей.

— Это же самое я слышал уже сегодня утром. Ты увидишь их на торгах у Сотби. А может, и еще раньше, потому что леди Мэри до сих пор не смирилась с потерей браслета.

— Ты думаешь, они будут стремиться заполучить «Розу»?

— Она — вне всякого сомнения. Леди впадает в транс, как только видит какую-нибудь драгоценность. Про него ничего сказать не могу. Вообще-то он коллекционирует редкий нефрит, но, вполне возможно, сильно влюблен в свою жену.

И поскольку этот адвокат производит впечатление весьма богатого человека, кто знает…

— Он что, входит в коллегию?

— Похоже на то.

Морозини поднес к губам стакан, который ему только что подал бармен, а Адальбер допил свой до конца и вновь впал в задумчивость. Альдо не успел поинтересоваться ее причиной — Адальбер, почесав нос, со вздохом произнес сам:

— Что касается адвокатов, то кое-кто, тебе совсем небезразличный, очень скоро будет нуждаться в их помощи.

— Кто же это?

— Анелька Фэррэлс, ее обвинили в убийстве мужа.

Пальцы Морозини судорожно вцепились в стакан, который едва не выскользнул у него из рук. Следующим движением он поднес стакан к губам и опорожнил его до дна.

— Откуда тебе это известно? — шепотом спросил князь.

Адальбер взял разложенную на коленях газету, перевернул страницу и показал:

— Вот отсюда. Я поначалу сомневался, стоит ли сообщать тебе об этом после похорон друга. Не добьет ли тебя этот новый удар? Но потом подумал, что лучше уж тебе узнать обо всем сразу… В общем, теперь ты в курсе.

— Ты прав, это лучше, чем быть в неведении.

Альдо быстро пробежал глазами заметку — сухое короткое сообщение в несколько строк. Было очевидно, что Скотленд-Ярд хранит по отношению к журналистам осторожное молчание, видимо, опасаясь, что их вмешательство может стать помехой следствию. Леди Фэррэлс подозревали в отравлении мужа, и подозрение было настолько серьезным, что молодую женщину отправили в центральный комиссариат Кэнон Роу, где после предварительного разбирательства у судьи ей было отказано даже в освобождении под залог. Ее посадили в одиночную камеру тюрьмы Брикстон. Подумать только!

Пока Альдо читал, Видаль-Пеликорн внимательно следил за своим другом. Лицо Альдо мрачнело все больше и больше.

От выражения мягкой иронии, которое обычно так красило узкое смуглое лицо Морозини, в профиль похожего на кондотьера, не осталось и следа. И когда Альдо вновь посмотрел на Адальбера, в его отливающих стальной синевой глазах он прочитал боль, которая подтвердила его подозрения: несмотря на пережитое горькое разочарование, Морозини по-прежнему любил юную польку, которая когда-то едва не стала его женой.

Однако Адальбер продолжал сидеть молча, прекрасно понимая, что любое слово будет сейчас не к месту.

— Единственное, чего я не понимаю, — спустя некоторое время все-таки выговорил он, — как это могло произойти?

Я не верю, что она виновна.

— В самом деле? Но она так непредсказуема в своих поступках! Кроме того, мне часто казалось, что для нее смерть — неважно, ее собственная или чья-то другая — не имеет никакого значения. Я могу только гадать, умеет ли она любить, но в том, что она умеет ненавидеть, я абсолютно уверен. Ты ведь помнишь ее свадьбу и все, что было потом?

— Ну, тогда у нее были смягчающие обстоятельства. Ее супруг повел себя с ней как солдафон, не дождавшись даже обряда венчания. Что до тебя, то она была уверена, что ты насмеялся над ней с блистательной Дианорой Кледерман, своей давней любовницей.

— Хорошо, согласен. Но согласись и ты, что есть разница между чувством обиды и убийством. Но что спорить? Завтра мы будем в Лондоне и узнаем, возможно, обо всем более подробно… Кстати, ты знаешь всех и вся… У тебя есть какие-нибудь связи в Скотленд-Ярде?

— Никаких! Англия не моя вотчина. Я ценю ее портных, безупречные сорочки, парки, табак, виски, чисто детскую приверженность правилам хорошего тона, но терпеть не могу ее климата, запахов угля, маслянистой Темзы, туманов и Интеллидженс сервис, с которой мне несколько раз приходилось выяснять отношения. А особенно не переношу здешней кухни!

Я не знаю ничего хуже хэгис, это самая отвратительная стряпня, которую мне когда-либо приходилось пробовать…

Обед, во время которого они тщательно избегали блюд английской кухни, прошел в тягостном молчании. Альдо не взял в рот ни крошки. Несмотря на суровость, которую князь обнаружил в суждении об Анельке, думал он только о ней.

Мысль о грациозной девятнадцатилетней женщине-ребенке, сжавшейся в комочек под мрачными зловонными сводами тюрьмы, была для него тем более невыносима, что в течение четырех месяцев он старался похоронить этот образ в глубине своей памяти, задернуть его пеленой забвения, но безуспешно.

Для этого нужно время, а его прошло еще так мало!

Анелька!.. С первой их встречи в Вилановском парке под Варшавой образ ее преследовал Морозини. Может быть, потому, что она вошла в его жизнь одновременно с Симоном Ароновым и по странному стечению обстоятельств, сойдя однажды с северного экспресса вместе с отцом и братом апрельским вечером в Париже, принесла весть о «Голубой звезде».

К этому времени Морозини уже дважды спасал ее от самоубийства. В первый раз она покушалась на свою жизнь, потому что вынуждена была расстаться с Владиславом, студентом-нигилистом, в которого до беспамятства была влюблена, во второй — потому что не хотела становиться женой Эрика Фэррэлса, крупного торговца оружием. Затем была встреча в Ботаническом саду — Анелька обожала сады! — где она сказала Альдо, что любит его, умоляла спасти от ненавистного брака, который был необходим ради сохранения благосостояния ее семьи. Потом было еще много разного, и напоследок он получил от нее записку — она подчинялась воле отца и выходила замуж за ненавистного ей человека, но вечную любовь посылала своему венецианскому князю. Эту записку он, изорвав в мелкие клочки, в тот же вечер пустил по ветру из окна поезда, уносившего его в Венецию.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация