— Я сейчас на Лондонбриджском вокзале, — услышал он голос явно запыхавшегося Теобальда. — Наш ризничий купил билет до Истборна. Я еду следом.
— До Истборна? С чего вдруг?
— Это-то я и попытаюсь узнать.
— Я поеду с тобой.
— Не успеете, поезд отходит через пять минут!
— Я сяду на следующий. Ты ориентируешься в Истборне?
— Я там ни разу не был!
— Я — тоже, но, полагаю, рядом с вокзалом найдутся одна или две гостиницы — это довольно престижный курортный город. Значит, встретимся в ближайшей из них.
— А если их две рядом?
— В той, что расположена правее. Я сниму две комнаты на мое имя. Если освободишься раньше, чем я приеду, сделай то же самое. Когда отходит следующий поезд?
— В четверть девятого. Стало быть, прибывает около десяти.
— Отлично! Удачи тебе, Теобальд! Только смотри, ничего не предпринимай без меня! Что бы ты ни узнал, сперва свяжись со мной, мы вместе продумаем план действий. Если я правильно понял, это люди опасные. Ты вооружен?
— Когда следишь за кем-нибудь, просто необходимо…
— Прекрасно. А теперь поспеши. Будет страшно обидно, если ты опоздаешь на поезд!
Повесив трубку, Альдо собрал небольшой чемоданчик, проверил, заполнен ли портсигар, заряжен ли «браунинг», взял с собой запасных патронов, по примеру Адальбера написал ему записку, погасил всюду свет и вышел наконец из дому. Он поймал такси и без приключений доехал до Лондонбриджского вокзала. Здесь Альдо сел на поезд, на котором ему предстояло проехать еще сотню километров.
Морозини никак не мог понять, что могло понадобиться в Истборне такому ничтожному человеку, как этот поляк-ризничий. Сам он никогда не бывал там, но знал, что это роскошный курорт, построенный в прошлом веке герцогом Девонширским, курорт, репутация которого в глазах высшей аристократии успешно конкурировала с Брайтоном. Вероятно, это самый великолепный из всех городов, расположенных между Дувром и Портсмутом. Даже когда сезон кончается и его элегантные временные обитатели в основном разъезжаются, он все-таки остается излюбленным местом отдыха многих весьма богатых и знатных особ.
Приехав в Истборн в начале одиннадцатого, Морозини сразу увидел то, что ему было нужно: прямо напротив вокзала приветливо светились окна гостиницы «Терминус». Это было одно из тех прибежищ, что предназначены для постояльцев, приезжающих по делам или на короткий срок, и оно никак не могло поспорить с шикарными отелями, украшавшими собой побережье. Но зато у гостиниц, подобных «Терминусу», было одно большое достоинство: здесь никто не следил за тем, когда уходят и возвращаются гости. Морозини вписал свое имя в гостиничную книгу и, заплатив вперед, попросил небольшой номер с дополнительной комнатой для лакея, который-де задержался в Лондоне по семейным обстоятельствам и присоединится к нему ночью. Сонный портье, который, однако, сообразил, что от него требуется стать на время слепым и глухим, за что и получил солидное подношение — целый фунт, протянутый ему с самой милой улыбкой, — выдал Альдо два ключа и предупредил, что лифт, к сожалению, не работает, так что придется мистеру подниматься на третий этаж пешком. Он был настолько любезен, что сам вызвался принести в номер виски с содовой и два стакана.
Морозини приготовился к длительному ожиданию в унылой комнате, единственным достоинством которой была относительная чистота, но ждать ему не пришлось вовсе. Буквально через минуту в дверь постучали, и на пороге показался Теобальд.
— Что так скоро? — спросил Альдо, протягивая ему бокал, который тот с благодарностью взял и залпом осушил. — Тебе удалось проследить за ним до самого конца?
— Ну не совсем. Иначе мне пришлось бы возвращаться с ним в Лондон. Сейчас он на вокзале, ждет утреннего поезда.
Он заходил здесь в один дом и пробыл там около часа. Правда, вряд ли можно назвать домом этот великолепный особняк.
Самое удивительное, что вошел он туда не с черного хода!
— Ты можешь мне описать этот дом и объяснить, как до него добраться?
— Он стоит среди самых шикарных особняков на набережной, выходит на Парадный бульвар… Только, ваше сиятельство, будет проще, если я вас сам туда провожу.
— Ты и так достаточно потрудился и устал. Я один схожу, объясни поточнее, а сам останься отдохнуть.
— Благодарю вас, ваше сиятельство, но город я знаю плоховато, объяснить как следует не смогу, поэтому полагаюсь больше на свои ноги, они-то уж запомнили дорогу. Да тут идти недалеко. И напиток ваш меня подкрепил.
— Ну раз так, тогда пошли!
Выйти из гостиницы, никого не потревожив, им не составило труда: портье спал как убитый. Теобальд был прав, особняк находился всего в двух шагах от их гостиницы. Они быстро оказались на бульваре, не зря названном Парадным: здесь действительно выстроился целый ряд великолепных зданий викторианской эпохи. Но сразу становилось очевидно, что этот удивительный город был задуман не столько для прославления великой монархии, сколько как дань истинно английскому высокомерию: даже летом здесь царил торжественный покой, плод деятельности людей, убежденных, что только море может состязаться с ними в величии. Придворный изящный Брайтон был совсем иным — блистательным, оживленным…
В этот поздний час улица, казалось, застыла в своей гордой неподвижности. Только глухой гул прибоя, мягко звучавший в холодном влажном воздухе, нарушал чинную тишину.
Особняк, перед которым они остановились, ничем не выделялся среди других, однако на итальянца он произвел неприятное впечатление. Альдо, чей вкус воспитывался на безукоризненной красоте Венеции, не могло понравиться дикое нагромождение башенок, куполов, арок, пилястров, террас и колонн.
— Не дом, а свадебный пирог какой-то! — проворчал он. — Так мы пришли?
— Вроде бы пришли. Тут на углу, похоже, нет других особняков.
— Никак не свыкнусь с английским стилем! Где тут вход?
— Если вы собираетесь позвонить, то вот. — Теобальд указал на высокую дверь в тени арки. От нее между четырьмя огромными круглыми окнами спускалась вниз к самой набережной широкая лестница. — Черный ход с другой стороны.
Морозини молча прикинул в уме расстояние, отделявшее его от готического балкона на втором этаже: на балкон выходило две двери, из-под одной сочился слабый свет. В конце концов, викторианский стиль имеет свои преимущества: тому, кто решит взобраться по такой стене, есть по крайней мере за что уцепиться. Эта возможность все сильнее и сильнее прельщала Альдо.
Быстро оглядевшись по сторонам, он убедился в выполнимости своего плана: вокруг ни души! Темно, хоть глаз выколи, и лишь кое-где тускло светятся газовые рожки. Как славно, что теперь не лето, иначе все дома были бы ярко освещены!
Мгновенно скинув мешавший движениям плащ, Морозини бросил его Теобальду.
