И сейчас Нонна Леонидовна, глядя то ли с ужасом, то ли с укором в лицо Ларисы, язвительно выкрикнула:
— Дождались!
И, как показалось Ларисе, неохотно пропустила ее в квартиру.
Но то, что в течение следующих пяти минут предстало глазам Ларисы, перевернуло все ее представления об ожидаемом визите.
В центре гостиной, утонув в кресле и закрыв лицо ладонями, сидел хозяин квартиры Сергей Панаев, как бы отгородившись от всего мира. В углу, прижавшись к стене, как нашкодивший ребенок, сидел пятнадцатилетний Николай, из-за которого, собственно, и разгорелся весь сыр-бор.
Нонна Леонидовна, посматривая колким взглядом то на юного тинейджера-внука, то на здоровенного зятя, то на скорчившегося сухонького старикашку со следами трехдневной небритости, то есть своего мужа Александра Ивановича Харитонова, истошно разглагольствовала и кричала, постоянно тыкая в лицо бывшему зятю какой-то бумажкой.
Лариса сразу же обратила внимание на то, что Вероники в комнате нет. Но не стала спрашивать об этом Нонну Леонидовну, которая явно была на взводе. Лариса вообще решила немного освоиться в обстановке и скромно посидеть в углу.
Испуганный Александр Иванович, казалось, еще больше согнулся в три погибели и, то ли успокаивая, то ли урезонивая взорвавшуюся эмоциями жену, ласково мяукал:
— Ноннушка! Успокойся! Может, все еще не так, как мы подумали…
— Ах, не так? Может быть, вы меня, Александр Иванович, за идиотку принимаете? Может быть, это я ее убила?
— Кто кого убил? — наконец, решилась Котова вступить в разговор, задав конкретный вопрос.
— Ах, Ларочка! Милая! — недовольно произнесла Нонна Леонидовна. — Это ведь надо, а? Вы представляете — в ванной этого гражданина, — она ткнула мясистым наманикюренным пальцем в Панаева…
— Что в ванной? — оторопела Лариса.
— В ванной комнате обнаружен труп женщины! — У «железной леди» испуганно расширились глаза.
— Как? Что за труп? Вы серьезно? — спросила Котова.
— Вполне, — поджав алые от помады губы, констатировала факт Нонна Леонидовна.
— Где труп?
— Полюбуйтесь, в ванной!
И Нонна Леонидовна, схватив Ларису за руку, потащила ее за собой, как взрослая тетя — двоечницу-дочку.
Лариса зашла в ванную, и ее глазам предстала следующая картина: в наполовину заполненной водой ванне лежала полная женщина с иссиня-черными волосами по пояс, с сильно подведенными глазами, в которых застыл неописуемый ужас. Рот, словно очерченный контуром, был едва приоткрыт, зубы стиснуты. Типично восточная внешность — орлиный нос, пухлые губы, смуглая кожа. Но что больше всего поразило Ларису — так это то, что она была одета, словно ханская наложница. Соски пышной груди едва прикрывали «бронзовые» чашечки, весьма отдаленно напоминающие лиф. Трусики-треугольники были украшены азиатским орнаментом. На ней была куча подвесок из имитирующей золото бижутерии. Руки украшали серебряные браслеты в виде змей с полудрагоценными камнями, а в пупке красовалось золотое кольцо. В черные кудри мертвой были вплетены искусственные жемчуга.
Не слушая Нонну Леонидовну, которая продолжала сыпать обвинениями и разражаться высокопарными высказываниями, Лариса попыталась тут же трезво оценить ситуацию. И первой мыслью было очевидное: между хозяином квартиры Панаевым и дамой, лежащей в полунаполненной водой ванне, должна была существовать связь, скорее всего телесного характера. Логика — вещь упрямая. Не могла же эта женщина просто так, с бухты-барахты, здесь появиться. Квартира принадлежит Сергею и запирается на железную дверь.
Хмуро осмотрев труп, Лариса вернулась в гостиную, «железная леди» продолжала размахивать какой-то запиской и орать:
— Тут написано твоим почерком!: «Приходи. Жду!» Дальше разобрать не могу, но следствие установит.
Александр Иванович по-прежнему, не вставая с кресла, сидя напротив Панаева, что-то назойливо бубнил, обращаясь куда-то в пол. Из его тирады можно было разобрать только:
— Ноннушка, так нельзя! Мы должны проверить все факты. Тебе вредно нервничать.
Но Нонна Леонидовна не унималась и, потрясая кулаками в маникюре и серебряных кольцах, театрально орала в потолок:
— Кто это писал? Это важная улика! И я тебя упрячу за решетку! Я тебя ненавижу с того дня, как Верунчик, моя ненаглядная деточка, познакомила нас, культурных людей, с тобой. Наконец-то закон до тебя доберется!
— Я не убивал! Я не виноват! — глухо оправдывался Сергей.
— Ну да! Это я, наверное, расстреливаю в ванной твоих любовниц! — разбрызгивала яд «железная леди».
— Это не моя любовница, я совсем не знаю ее, — еле слышно говорил Панаев.
— Значит, это случайная женщина, из бюро интимных услуг, — обвиняющим тоном зашипела теща.
— Я не виноват, — повторил Панаев.
— А кто виноват? — улыбаясь уголком рта, ехидно вставил тесть и заискивающе посмотрел на жену.
Нонна Леонидовна, как в плохом спектакле, одобрительно кивнула в сторону мужа.
Тут дверь соседней комнаты неожиданно приоткрылась, и вышла зареванная Вероника.
— Скажи, ты веришь, что Панаев ее убил? — с ходу спросила она Ларису, не удостоив ее даже обычного слова «привет».
Котова тут же парировала вопрос вопросом:
— А ты?
— Конечно, Панаев — подонок и вполне мог оскорбить и унизить женщину, но такое…
— Почему ты не веришь? — в лоб спросила Лариса.
Вероника смешно нахмурила брови и, слегка причмокнув, заявила:
— Наверное, я слишком хорошо знаю собственного мужа. Он способен на многое, возможно, в драке мог бы убить мужчину, но чтобы женщину… Даже если она проститутка — это не укладывается ни в какие рамки!
— Но, судя по всему, что я здесь увидела, мертвую женщину обнаружили в ванной.
— Да. Мы пришли, как и договаривались, в двенадцать. Панаев открыл нам весь всклокоченный. Я зашла в ванную привести себя в порядок, а там — это…
— А Панаев?
— Он тоже весьма театрально разыграл изумление.
— Да не убивал я! — сдавленно зарычал со своего места Панаев. — Когда вы позвонили в дверь, я только-только встал с постели. И увидел ее первый раз вместе с вами. Для меня это тоже шок.
— Шок! Нет, вы посмотрите на него! — воскликнула Нонна Леонидовна. — Объясни нам тогда, как она попала к тебе в ванную!
— Не знаю, — сокрушенно ответил Панаев.
— У Сергея было много врагов, он часто давал волю рукам, — продолжила Вероника. — Если человек стоял ниже его на социальной лестнице, он уж слишком всегда показывал свое преимущество.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что это легко могли сделать партнеры по бизнесу, чтобы подставить его.
