— Здравствуйте, Лариса Викторовна, — поздоровался он мягким баритоном так, как будто они всю жизнь были знакомы. — Прошу прощения за опоздание. Сами понимаете, дела, дела.
— Ничего, Дмитрий Николаевич, — в тон ему ответила Котова, у которой от этого внимательного взгляда карих глаз вдруг стало немного легче и спокойнее на душе. — Я все понимаю и очень рада с вами познакомиться.
— Что ж, тогда пройдемте в мой кабинет. Леночка, сделайте нам две чашечки кофе. Только, пожалуйста, настоящего, а не растворимого, хорошо?
Леночка с благоговением кивнула и убежала куда-то выполнять поручение шефа. А Лариса наконец очутилась на пороге вожделенного кабинета главврача. Где и остановилась в изумлении. Эта комната была полной противоположностью больничной приемной. Презентабельные кожаные кресла и диван, дорогой телевизор с огромным монитором, видеомагнитофон, изящный стеклянный столик, ворсистый ковер на полу… Надо признаться, владелица тарасовского ресторана никак не ожидала увидеть здесь всю эту роскошь.
— Да, приятно здесь у вас! — не выдержав, восхищенно выдохнула она.
— А, вы насчет обстановки? — насмешливо отозвался доктор. — Не обращайте внимания. Это все друзья подарили. А я не отказывался: больные должны чувствовать себя по меньшей мере комфортно, приходя сюда.
«Да, хорошие у тебя друзья!» — усмехнулась про себя Лариса.
— А что, у больных тоже такой комфорт в палатах? — Лариса прикусила язычок, но было уже поздно.
— У больных? — Казалось, бестактный вопрос не обидел, но немного удивил Алферова. — Нет, конечно. Вы как будто не знаете, как у нас финансируется здравоохранение.
— Знаю, конечно, простите, — смутилась Лариса. — Я же совсем по другому вопросу пришла.
— Да вы садитесь, — радушно предложил хозяин кабинета, и Котова опустилась в мягкое кресло.
— Можно? — после вежливого стука в дверь в комнату легко впорхнула Леночка, держа перед собой поднос с распространявшими необыкновенный аромат чашечками кофе и вазочкой с шоколадными конфетами и крекерами. Все это в мгновение было расставлено на столике, и девушка опять скрылась в приемной.
— Золото, а не секретарша, — поделился своим восхищением главврач, уже хрустя крекером. — Вы извините, я не ел с утра. Не обращайте внимания, пожалуйста. Рассказывайте. И угощайтесь, конечно.
— Хорошо, — теперь, когда взгляд доктора переместился с нее на столик с кофе, Котова почувствовала себя гораздо свободнее. По крайней мере, ей перестало казаться, что ее внимательно изучают, чтобы определить степень вменяемости. — Меня интересует история болезни одной девочки. Ее зовут Наташа Черных. И еще хорошо бы увидеть ее.
— Вот последнее, боюсь, почти невозможно, — с сожалением сказал главврач. — Совсем недавно у нее произошел рецидив болезни. И это, надо сказать, тем более удручает в связи с тем, что вы именно сейчас заинтересовались ею.
— Дело в том, — объяснила Котова, — что история, произошедшая с этой девочкой несколько лет назад и после которой она и заболела, очень вероятно, послужила причиной преступления, совершенного совсем недавно.
— Так, так, так, — заинтересовался врач. — Тогда давайте вы будете задавать конкретные вопросы, а я постараюсь ответить на все. Только после этого вы, если сможете, конечно, раскроете и мне секрет этого дела.
— Хорошо. Во-первых, я хотела бы знать, что вам известно об обстоятельствах, приведших девочку к болезни.
— Да-да, — доктор задумался. — Интересно, что это случай вовсе не наследственного заболевания. Хотя психика девочки, по свидетельству родственников, и до этого была чрезвычайно неуравновешенной. Однако она раньше не стояла на учете у психиатра. Но вот, насколько мне известно, однажды ночью ее нашли в лесу, неподалеку от турбазы, где девочка отдыхала с родителями. Наташа Черных была без сознания. Причем медицинский осмотр показал, что перед этим она подверглась изнасилованию. Сразу после этого у Черных началась сильная горячка. Несколько недель она пролежала, не приходя в себя. Когда же сознание к ней вернулось, оказалось, что она не узнает даже родных. Самая сильная реакция была на отца. Увидев его, она закричала и вновь потеряла сознание.
— Но что же с ней случилось, доктор? — спросила Лариса.
— Все очень просто. Если обходиться без медицинских терминов, она как бы осталась в том дне, до того, как подверглась изнасилованию. Ее мозг просто отказался воспринимать информацию об этом чудовищном случае. Поэтому и вся реальность представляется ей не такой, какова она есть на самом деле. Или какой она представляется нам с вами. Как хотите. Это, собственно говоря, и называется шизофрения. Конечно, я вам объяснил очень грубо и приблизительно.
— А того человека, который надругался над ней тогда, нашли, вы не знаете?
— Точно сказать не могу, — покачал Алферов головой. — Однако, насколько мне известно, родители даже не стали писать заявление в милицию. С изнасилованиями такое часто случается. Жертва просто стыдится вынести это оскорбительное происшествие на публику. Возможно, в те времена родители Черных просто не захотели марать так называемую честь семьи. А может, не захотели, чтобы у девочки были лишние проблемы. К тому же она все равно не могла бы давать показания в суде с таким диагнозом. Но точно мне ничего не известно.
— Понятно, а Григорий Иванович часто навещает свою дочь?
— Как вам сказать… В общем, пожалуй, даже чаще, чем большинство родственников. Два-три раза в месяц он появляется. Однако визиты какие-то странные. По крайней мере, к Наташе он не заходит почти никогда. Но расспрашивает о ней очень подробно и приносит всегда много фруктов, сладостей и очень часто куклы и мягкие игрушки. Для него, в общем-то, дочь тоже осталась в том трагичном дне и никогда не повзрослеет.
— Это ужасно, — не сдержалась Котова и после паузы добавила: — Я все больше убеждаюсь, что моя догадка верна. Однако мне очень надо посмотреть на девочку. Если вы утверждаете, что она осталась в том дне, может, она скажет что-нибудь важное? Ведь здесь речь идет об убийстве еще одного человека. Почти такой же молодой девушки, как и она сама.
— Боюсь, на это не стоит всерьез рассчитывать, — сухо заметил врач. — Тем более не далее как позавчера с ней случилось нечто странное. Наташа каким-то образом сумела ночью убежать из палаты и направилась прямо в парк. К счастью, медсестра быстро обнаружила отсутствие девочки. Ее поймали, но с тех пор бред возобновился. Она почти не приходит в сознание, и ее пришлось поместить в отдельную палату, куда не пускают никого, кроме медперсонала.
— Но что плохого в том, если я просто посмотрю на нее, раз она все равно без сознания? — зачем-то упорствовала Лариса, хотя картина и так была вполне ей понятна.
— Хорошо, раз уж вы настаиваете, — после некоторых раздумий разрешил врач. — Только, пожалуйста, не говорите с ней, если она очнется. Последствия могут быть самыми неожиданными. Любая мелочь способна поколебать ее нервную систему еще больше. У меня был случай, когда больной вообразил, что на него готовится покушение только из-за замены одной лампочки в коридоре.
