Мало того, с горечью сознавал он, что опасность грозила от
врагов, идущих по его следу. И от врагов, преграждавших выходы в цивилизованный
мир. Но враги были и в недрах самой системы. Ведь пароли оказались известны. И
отзывы прозвучали точно и своевременно. Нападение было рассчитано на тот самый
момент, когда он должен был увериться, что все в порядке, и расслабиться.
Впрочем, наверно, ничего удивительного в том, что внутри оказалась измена.
Целью противника всегда было внедрить в систему своих людей. Или подкупить
нужного человека. Купить человека вообще гораздо проще, чем кажется. Можно ведь
покупать не только на деньги.
Но, как бы то ни было, ситуация ясна. Он снова в бегах – и
предоставлен самому себе. Без денег, без новой легенды, и наружность его
известна противнику. Возможно, в эту самую минуту за ним ведется наблюдение.
Он не оглядывался. Какой прок? Те, кто за ним следит, свое
дело знают.
Он продолжал бесцельно прогуливаться по базару, а сам
мысленно перебирал имеющиеся возможности. Наконец он оставил базарную площадь,
неспешно перешел по мостику через канал и зашагал по улице. Вот показалось
высокое крашеное крыльцо. И вывеска: «Британское консульство».
Кармайкл посмотрел вдоль улицы – вперед, потом назад. Как
будто бы никто им не интересуется. Казалось бы, напрашивается самое простое:
переступил порог, и ты в Британском консульстве. У него мелькнула мысль о
мышеловке, об открытой мышеловке с завлекательной приманкой – кусочком сыра.
Тоже, казалось бы, на мышиный взгляд, чего проще…
И все-таки надо рискнуть. Другого решения, по-видимому, нет.
И он вошел.
Глава 6
Ричард Бейкер сидел под дверью в консульской приемной и
ждал, пока консул освободится.
Он прибыл в Басру утром на «Царице индийской» и успел пройти
таможенный досмотр. Багаж его состоял почти исключительно из книг. Рубашки и
пижамы были добавлены к ним в последний момент.
«Царица индийская» пришвартовалась точно по расписанию, и у
Ричарда образовался запас времени, так как он рассчитывал на два дня опоздания,
эти небольшие торговые пароходы часто задерживаются с прибытием, теперь же в
его распоряжении было два свободных дня, прежде чем ехать в Багдад, а оттуда к
месту назначения – Тель-Асваду, где велись раскопки древнего города Мурика.
На что употребить эти два дня, Ричард уже решил. В Кувейте,
неподалеку от моря, есть одно городище, говорят, очень любопытное. Оно давно
его интересовало, и вот теперь судьба подарила возможность его обследовать.
Ричард приехал в гостиницу при аэропорте и навел справки,
как попасть в Кувейт. Оказалось, что самолет туда летит завтра в десять утра, и
на следующий день можно с ним вернуться обратно. Так что все складывалось
удачно. Понадобятся, правда, обычные документы – выездная виза, кувейтская
въездная виза. За ними надо обратиться в Британское консульство. С генеральным
консулом в Басре, мистером Клейтоном, Ричард познакомился несколько лет назад в
Персии. Очень даже приятно будет теперь возобновить знакомство.
Подъездов в консульстве было несколько. Главные ворота для
автомобилей. Небольшая калитка, открывающаяся из сада на дорогу, идущую вдоль
Шат-эль-Араба. И официальный вход – с главной улицы. Ричард вошел, предъявил
свои бумаги дежурному, услышал от него, что генеральный консул в настоящее
время занят, но скоро освободится, и был препровожден в комнату ожидания слева
по коридору, пронизывающему здание насквозь, от входа до задних дверей в сад.
В комнате ожидания уже находилось несколько человек. Но
Ричард на них даже не посмотрел. Люди его мало интересовали. Древний глиняный
черепок – это другое дело. А то просто какой-то человек, рожденный где-то в XX
веке от Рождества Христова.
Он погрузился в приятные думы о письменах Маари
[53]
и о
передвижениях племен Вениаминова колена
[54]
в 1750 году до нашей эры.
Трудно сказать, что именно побудило его вернуться в
настоящее и обратить внимание на окружающих его людей. Какое-то ощущение
дискомфорта, напряженности. Притом дошедшее до его сознания, кажется, – хотя
утверждать он бы не мог, – через нос. Нечто, не поддающееся четкой
формулировке, но реальное, и это нечто напомнило ему времена незадолго до
окончания войны. В особенности один эпизод, когда он и еще двое были сброшены
на парашютах в тыл и ждали рассвета, чтобы приступить к выполнению задания. То
была минута, когда падаешь духом, когда отчетливо осознаешь весь риск, и
охватывает ужас, что опозоришься, не справишься, – когда мороз по коже. В то
утро тоже ощущался в воздухе тот же еле уловимый, едкий запах.
Запах страха…
Он не сразу это понял. Одна половина его сознания все еще
упорно держалась за то, что происходило до нашей эры. Но воздействие настоящего
было слишком ощутимо.
Кто-то в этой небольшой комнате испытывал смертельный страх…
Ричард осмотрелся вокруг. Какой-то араб в драной армейской
гимнастерке лениво перебирал янтарные шарики четок. Грузный седоусый
англичанин, по виду – коммивояжер, с важным и самозабвенным выражением лица,
что-то записывал в книжечку. Изможденный, очень смуглый человек устало и
равнодушно откинулся на спинку стула. Еще один, вернее всего местный служащий.
И пожилой перс в просторных белых одеждах. Сидят спокойно, безучастно.
В щелканье янтарных четок был какой-то правильный ритм. И
даже как будто бы знакомый. Ричард стряхнул сонную одурь, прислушался. Точка,
тире – тире – точка. Ну конечно, морзянка! Совершенно точно! Азбуку Морзе он
знал – в минувшей войне ему нередко приходилось исполнять обязанности радиста.
И теперь он без труда разобрал: Сова Floreat Etona. Что за чертовщина? Да, вот
опять: Floreat Etona.
[55]
Латинский девиз выпускников Итонской школы,
[56]
отстукиваемый ободранным арабом! А это еще что? «Сова. Итон. Сова».
