Двери самолета закрылись. Еще несколько секунд, и самолет
медленно стронулся с места.
«Поехали! – восторженно подумала Виктория. – Ой, как
страшно! А вдруг не взлетим? Действительно, такой огромный самолет, разве он
может взлететь?»
Самолет невыносимо долго катил по аэродрому, потом
остановился, развернулся. Моторы взвыли еще оглушительнее. Пассажирам разносили
жевательную резинку, леденцы и вату для ушей.
А рев моторов все громче и громче, все пронзительнее и
пронзительнее. Вот самолет снова тронулся с места. Сначала неуверенно, потом
быстрее, еще быстрее. Они с бешеной скоростью катятся по летному полю.
«Не взлетим, – в отчаянье думала Виктория. – Разобьемся».
Все быстрее – все плавнее – без тряски – без запинок –
оторвались – летят над землей, повернули, описали полукруг над автомобильной
стоянкой, а вот и шоссе видно – все выше, выше – такой смешной игрушечный поезд
тащится по рельсам – и домишки кукольные – и автомобильчики… Еще выше, еще… и
вдруг оставленная внизу земля разом сделалась неинтересной, неодушевленной,
нечеловеческой, просто – большая и плоская географическая карта, испещренная
черточками, кружками, точками.
Люди в самолете расстегивали ремни, закуривали сигареты,
листали журналы. Виктория очутилась в незнакомом мире, имеющем столько-то футов
в длину и совсем мало в ширину и населенном двумя или тремя десятками людей. А
за пределами этого мира не было ничего.
Она попробовала было снова взглянуть в окошко сбоку. Под
ними были одни облака, мостовая из пухлых облаков. А самолет освещало солнце.
Весь знакомый ей мир лежал где-то внизу, под облаками.
Виктория сделала над собой усилие и очнулась. Миссис
Гамильтон Клиппс что-то говорила. Виктория вынула вату из ушей и склонилась к
ней с вежливым вниманием.
Сидевший впереди нее сэр Руперт поднялся с кресла, закинул
на полку для вещей свою широкополую светлую шляпу, натянул на голову капюшон и
снова устроился в кресле.
«Разважничался как дурак», – мысленно обругала его Виктория
с непонятным раздражением.
Миссис Клиппс присмирела с открытым журналом на коленях. И
только по временам толкала Викторию локтем в бок, когда при попытке перевернуть
страницу одной рукой роняла его на пол.
Виктория огляделась по сторонам. Оказывается, лететь на
самолете довольно скучно. Раскрыла наугад какой-то журнальчик и наткнулась на
рекламу: «Вы хотите усовершенствоваться в искусстве стенографии?» С душевным
содроганием захлопнула журнал, откинулась в кресле и стала думать об Эдварде.
Сели в Кастель Бенито.
[58]
Лил проливной дождь. Викторию уже
успело укачать. Чтобы бдительно ухаживать за миссис Клиппс, ей пришлось напрячь
всю свою волю. Под хлещущим дождем их повезли в аэродромную гостиницу. А
величественного сэра Руперта, Виктория заметила, встречал офицер в мундире с
красными петлицами, посадил в казенную машину и увез куда-то, где в
Триполитании
[59]
обитают великие мира сего.
Их распределили по комнатам. Виктория помогла миссис Клиппс
с туалетом и оставила ее в халате отдыхать до ужина на кровати поверх
покрывала. А сама ушла к себе, тоже легла и закрыла глаза, радуясь, что больше
не видит вздымающегося и проваливающегося пола.
Через час она проснулась совершенно здоровая и бодрая и
пошла помогать миссис Клиппс. Вскоре новая
старшая стюардесса еще более командирским тоном, чем
давешняя, объявила пассажирам, что сейчас их на машинах повезут ужинать. Когда
ужин кончился, миссис Клиппс разговорилась кое с кем из спутников. А к Виктории
прилепился господин в пестро-клетчатом костюме и долго, с подробностями,
объяснял ей, как делают карандаши. Потом их доставили на ночевку обратно в
гостиницу, строго предупредив, чтобы были готовы к выезду завтра в 5.30 утра.
– Мы же совсем не видели Триполитанию, – вздохнула Виктория.
– Самолетом всегда так?
– Я бы сказала, что да, как правило. Подымают утром безбожно
рано, чистый садизм, а после этого вполне могут продержать на аэродроме
час-другой. Помню, в Риме один раз нас подняли в три тридцать. Завтрак в
ресторане в четыре ноль-ноль. А потом в аэропорте просидели до восьми. Но
главное все-таки, что доставляют прямо до места без пересадок и всяких дурацких
проволочек.
«И очень жалко, что без проволочек», – подумала Виктория.
Она ведь хотела повидать мир.
– Представляете себе, милочка? – оживляясь, продолжала
миссис Клиппс. – Этот интересный мужчина, знаете, англичанин? С которым все так
носятся. Я ведь выяснила, кто он. Это – сэр Руперт Крофтон Ли, знаменитый
путешественник. Вы о нем, конечно, слыхали.
Да, Виктория вспомнила. Она видела его фотографии в газетах
примерно полгода назад. Сэр Руперт – главный специалист по Внутреннему
Китаю.
[60]
Один из немногих на Земле людей, которые побывали в Тибете и
посетили Лхасу.
[61]
Он пересек неисследованные районы
Курдистана
[62]
и Малой Азии.
[63]
Его книги расходятся
огромными тиражами, потому что они остроумно и живо написаны. Если сэр Руперт и
не брезгует некоторой саморекламой, то он имеет на то все основания. Все, что
он утверждает, доказывается фактами. И одеяние это своеобразное, плащ с капюшоном
и широкополая шляпа, писали, что это он сам себе придумал.
– Правда ведь, как интересно? – настаивала миссис Клиппс с
восторгом заядлой охотницы за знаменитостями.
