Виктория, подтыкавшая одеяло вокруг ее возлежащей фигуры,
поддакнула, но про себя подумала, что книги сэра Руперта ей лично нравятся
больше, чем он сам. Он, на ее взгляд, типичный воображала, как говорят дети.
Вылетели, вопреки ожиданиям, точно в назначенное время. Тучи
развеялись, солнце сияло. Но все-таки Виктории было обидно, что она почти не
повидала Триполитанию. Одно утешение, что в Каир прилетали в полдень, а дальше
в Багдад вылет назначен только на следующее утро, так что можно будет хотя бы
полдня посвятить осмотру Египта.
Летели над морем, но облака скоро скрыли от глаз воду,
Виктория откинулась на спинку кресла и зевнула. Сэр Руперт в кресле перед нею
уже спал. Голова его свесилась на грудь и кивала, капюшон съехал. Виктория не
без злорадства заметила, что у него на шее зреет маленький фурункул. Почему это
обстоятельство ее обрадовало, трудно сказать, – наверно, потому, что оно словно
бы делало великого человека более человечным и ранимым, подверженным, как и
прочие смертные, мелким уязвлениям плоти. Приходилось, однако, признать, что
сэр Руперт держался с олимпийской недоступностью и на окружающих не обращал
внимания.
«Подумаешь, кто он такой?» – обиженно думала Виктория. Ответ
напрашивался. Он – сэр Руперт Крофтон Ли, мировая знаменитость. А она –
Виктория Джонс, посредственная стенографистка-машинистка, девушка, не имеющая
значения.
В Каире Виктория и миссис Клиппс пообедали, после чего
миссис Клиппс объявила о своем намерении лечь поспать часов до шести и
спросила, не хочет ли Виктория тем временем съездить посмотреть пирамиды?
– Я договорилась насчет автомобиля для вас, мисс Джонс,
потому что вы же не можете, я знаю, по правилам вашего казначейства, обменять
здесь даже небольшую сумму.
Виктория, которой так или иначе обменивать было нечего, была
растрогана и выразила ей горячую благодарность.
– Да что вы, пустяки, – сказала миссис Клиппс. – Вы так ко
мне внимательны. А с долларами путешествуешь безо всяких проблем. Миссис Китчин
– та, что с двумя миленькими деточками, – тоже непременно хочет съездить к
пирамидам, и я ей предложила взять вас, если вы не против.
Виктории было совершенно все равно с кем, лишь бы поехать.
Посмотреть мир.
– Ну и чудесно, тогда ступайте.
В результате Виктория побывала у пирамид и получила
положенное удовольствие, которого, впрочем, могло быть и больше, если бы не
деточки миссис Китчин. Вообще-то Виктория к детям относилась хорошо, но в
экскурсиях с ними много неудобства. В конце концов младшенькая совсем
раскапризничалась, и пришлось возвратиться раньше, чем предполагалось.
Виктория, зевая, растянулась на кровати. Хорошо бы
задержаться в Каире, скажем, на неделю. Покататься бы на пароходе по Нилу. «А
деньги где ты на это возьмешь, моя милая?» – язвительно спросила она себя. Уже
и то чудо, что она бесплатно летит в Багдад.
«Ну, прилетишь в Багдад, а там что ты будешь делать, –
спросил все тот же ледяной внутренний голос, – имея в кармане всего пару
фунтов?»
Но Виктория только отмахнулась. Эдвард найдет ей работу. А
если нет, то она сама себе найдет работу. Стоит ли беспокоиться.
Глаза ее, обожженные ослепительным солнцем пустыни, блаженно
закрылись.
Разбудил ее стук в дверь. Она позвала: «Войдите!» Но никто
не вошел, и тогда она встала с кровати, прошлепала босиком через комнату и
открыла.
Оказалось, что стучали не в ее дверь, а в соседнюю.
Очередная стюардесса, яркая брюнетка в синей униформе, стучалась к сэру Руперту
Крофтону Ли. Он открыл, как раз когда Виктория высунулась в коридор.
– Ну, в чем дело? – спросил он раздраженным сонным голосом.
– Простите, что беспокою вас, сэр Руперт, – заворковала
стюардесса, – но не могли бы вы подойти в контору Британских авиалиний? Это
через три двери от вас, дальше по коридору. Надо уточнить кое-какие детали в
связи с завтрашним рейсом на Багдад.
– Хорошо. Сейчас иду.
Виктория втянула голову обратно и закрыла дверь. Спать уже
больше не хотелось. Взглянула на часы: только половина пятого. У миссис Клиппс
надо быть еще через целых полтора часа. Виктория решила выйти и погулять по
Гелиополису. За гулянье денег не берут.
Попудрила нос, всунула ноги в туфли. Тесновато. Всё эти
пирамиды – такая нагрузка на ноги!
Она вышла и зашагала по коридору по направлению к главному
вестибюлю. Вот, через три двери от ее номера, контора Британских авиалиний. И
карточка с названием прибита. Как раз когда Виктория проходила мимо, дверь
открылась и оттуда выскочил сэр Руперт, быстрыми шагами догнал и перегнал ее и
устремился дальше, только плащ за спиной развевается. Как видно, сильно не в
духе.
Когда ровно в шесть Виктория явилась к миссис Клиппс, та
была в расстроенных чувствах.
– Я очень тревожусь насчет моего багажа, мисс Джонс, у меня
лишний вес, и я думала, что доплатила за весь рейс, до конечного пункта, но
оказалось, что доплачено только до Каира. Дальше мы летим самолетом «Ираки
Эйруэйз», билеты транзитные, а доплата за багаж – нет. Не могли бы вы сходить и
выяснить, мисс Джонс? Потому что тогда мне надо будет снять деньги с
аккредитива.
Виктория сказала, что сходит и выяснит. Она не сразу сумела
найти помещение «Британских заграничных авиалиний», оно оказалось совсем в
другом конце здания и представляло собой довольно просторный зал.
Та, маленькая контора, по-видимому, работала только в часы
послеобеденного перерыва, решила Виктория. А опасения миссис Клиппс насчет
доплаты за лишний багаж действительно подтвердились, и это ее сильно
раздосадовало.
Глава 8
В городе Лондоне, в Сити,
[64]
на шестом этаже высотного
административного здания находится контора граммофонной фирмы «Валгалла». В ней
за конторским столом сидел мужчина и читал книгу по политэкономии. Раздался
телефонный звонок. Он поднял трубку и произнес негромким равнодушным голосом:
– Граммофонная фирма «Валгалла».
– Говорит Сэндерс.
– Сэндерс, Начальник реки? Какой реки?
– Реки Тигр. Докладываю насчет А. Ш. Мы ее потеряли.
Последовала минута молчания. Затем негромкий равнодушный
голос раздался опять, но уже со стальной ноткой:
– Я не ослышался?
– Мы потеряли Анну Шееле.
– Без имен. Это очень серьезная оплошность с вашей стороны.
Каким образом?
