– Что? – переспросила Виктория, наклонившись.
На этот раз она услышала. С огромным, величайшим трудом
молодой человек выговорил два слова. Правильно ли она их расслышала, это другой
вопрос. Для нее они были бессвязны и лишены всякого смысла. Вроде бы он сказал:
«Люцифер» и «Басра»…
Тут его судорожно закатившиеся глаза закрылись, веки
затрепетали. Он произнес еще одно слово, похожее на чье-то имя, потом откинул
голову – и замер.
Виктория стояла, не двигаясь, а сердце у нее колотилось как
сумасшедшее. Ее переполняла жалость и злость. Но что теперь делать? Позвать
кого-то? Надо, чтобы кто-нибудь пришел. Она осталась одна при мертвом человеке,
и рано или поздно полиция потребует объяснений.
Она еще стояла, спешно перебирая в мыслях возможные
варианты, когда какой-то шорох заставил ее оглянуться на дверь. Ключ из
замочной скважины выпал на коврик, потом тихо щелкнул замок, и у нее на глазах
дверь открылась. Вошел мистер Дэйкин и аккуратно закрыл за собой дверь.
Он подошел к Виктории и тихо сказал:
– Отличная работа, моя милая. Вы быстро соображаете. Ну, а
как он?
– По-моему, он… по-моему, он умер, – пресекшимся голосом
ответила Виктория.
И увидела, как сразу изменилось выражение его лица: оно
полыхнуло яростью – и тут же снова стало таким, каким Виктория увидела его
позавчера, только вместо уныния и дряблости ей открылось в нем что-то совсем
другое.
Он наклонился, осторожно расстегнул на мертвом изодранную
гимнастерку.
– Точный удар ножом в сердце, – произнес он, выпрямившись. –
Храбрый был парень. И умница.
– Приходила полиция, – сказала Виктория, когда к ней
вернулся голос. – Мне объяснили, что он преступник. Он правда был преступник?
– Нет. Он был не преступник.
– А эти, что приходили, они правда были из полиции?
– Не знаю, – сказал Дэйкин. – Возможно. Это не имеет
значения.
И тут он спросил у нее:
– Он сказал что-нибудь… перед смертью?
– Да.
– Что именно?..
– Он сказал – «Люцифер», а потом – «Басра». И еще немного
погодя назвал какое-то имя… вроде бы французское… но, может быть, мне
показалось.
– Что вы услышали?
– Как будто бы – Лефарж.
– Лефарж, – задумчиво повторил Дэйкин.
– Что все это значит? – спросила Виктория. – И что мне
теперь делать? – растерянно задала она второй вопрос.
– Вас надо как можно скорее вызволить из этой истории, –
сказал Дэйкин. – А что все это значит, я объясню позднее. Прежде всего нужно
позвать Маркуса. Он здесь хозяин гостиницы, и притом человек очень толковый,
хотя из разговора с ним это не всегда очевидно. Я его приведу. Он еще не спит,
я думаю. Сейчас полвторого, а он обычно ложится не раньше двух. Вы тут пока
приведите себя в надлежащий вид. Красавица в беде, он к таким вещам очень
чувствителен.
Дэйкин вышел. Виктория словно во сне села к туалетному
столику, причесалась, подмазалась, придав себе интересную бледность, и как раз
успела бессильно упасть в кресло, когда в коридоре раздались шаги. Дэйкин вошел
без стука. Позади него топал тучный Маркус Тио.
На этот раз он держался вполне серьезно, без своей обычной
улыбки.
– Вы должны как-то помочь, Маркус, – сказал ему мистер
Дэйкин. – Бедная девушка испытала страшное потрясение. Человек ворвался к ней и
потерял сознание, и она по доброте сердечной спрятала его от полиции. А он вот,
видите, умер. Возможно, ей не следовало так поступать, но девичье сердце, сами
понимаете…
– Конечно, она не любит полицию. А кто ее любит, –
сочувственно отозвался Маркус. – Я тоже не люблю. Но я должен поддерживать с
ними хорошие отношения, ведь у меня гостиница. Вы хотите, чтобы я откупился от
них деньгами?
– Мы просто хотим, чтобы отсюда тихо убрали тело.
– Это хорошо говорить, друг мой. Я тоже. Мне не нужен труп в
гостинице. Но как это сделать?
– Я думаю, это осуществимо, – сказал Дэйкин. – У вас в семье
ведь есть врач, верно?
– Да, Поль, муж моей сестры, он врач. И очень хороший
человек. Но я не хочу, чтобы у него были неприятности.
– И не будет. Слушайте, Маркус, надо перенести тело из
комнаты мисс Джонс в мою, это напротив, дверь в дверь. Чтобы мисс Джонс вся эта
история больше не касалась. Потом я воспользуюсь вашим телефоном. Через десять
минут в гостиницу с улицы вваливается пьяный молодчик, он держится одной рукой
за бок. И громким голосом требует меня. Но, едва зайдя ко мне в номер, валится
с ног. Я выбегаю в коридор, зову вас, говорю, что срочно нужен врач. Вы
приводите вашего зятя. Он вызывает «Скорую помощь» и сопровождает пациента в
клинику. Однако по дороге тот умирает. Выясняется, что он получил удар ножом в
сердце. Вас это никак не затрагивает. Удар был нанесен на улице.
– Мой зять заберет отсюда тело, а тот молодой человек,
который притворялся пьяным, утром потихоньку скроется, да?
– Да, что-нибудь в таком духе.
– И трупа в гостинице не будет? И не будет беспокойства и
неприятностей у милой мисс Джонс? Я нахожу, друг мой, что ваш план очень хорош.
– Прекрасно. Тогда позаботьтесь, чтобы путь был свободен, и
я перенесу тело к себе. Ваши слуги имеют обыкновение сновать по коридорам ночи
напролет. Ступайте к себе и закатите им страшный разнос. Разгоните всех по
неотложному хозяйственному делу.
Маркус кивнул и вышел.
– Вы девушка сильная, – сказал Дэйкин Виктории. – Помогите
мне перенести его. Справитесь?
Виктория молча кивнула. Взявшись за плечи и за ноги, они
подняли безжизненное тело, перенесли напротив через пустой коридор (из
отдаления слышался негодующий голос Маркуса) и положили на кровать Дэйкина.
Дэйкин сказал:
– Ножницы у вас есть? Вырежьте окровавленный кусок из
одеяла. До матраса, я думаю, не просочилось. Почти все впиталось в гимнастерку.
Примерно через час я к вам зайду. Да, погодите минуту, вот, сделайте глоток из
моей фляжки.
Виктория подчинилась.
– Молодчина, – сказал Дэйкин. – Ступайте теперь к себе. Свет
погасите. Я приду, как сказал, через час.
– И объясните мне, что все это значит?
Он посмотрел на нее как-то по-особенному и ничего не
ответил.
