Впрочем, вскоре ей выпал случай убедиться, что все-таки это
не совсем так.
Эдвард принес ей для перепечатки какие-то бумаги и сказал:
– Виктория, доктор Ратбоун просит напечатать это немедленно,
вне очереди. И обратите особое внимание на вторую страницу, там есть довольно
сложные арабские имена.
Виктория со вздохом вставила лист в машинку и лихо
затарахтела всеми пальцами. Почерк у доктора Ратбоуна был довольно разборчивый,
и она вскоре уже отложила первую страницу, довольная тем, что сделала даже
меньше ошибок, чем обычно. Но, взявшись за следующую страницу, сразу поняла,
что подразумевал Эдвард, советуя обратить на вторую страницу особое внимание. К
ней была приколота маленькая записочка, написанная его рукой:
«Завтра утром в одиннадцать пойди гулять по берегу Тигра
мимо Бейт-Малик-Али».
Завтра была пятница, местный выходной день. Настроение у
Виктории сразу подскочило, как ртуть в градуснике. Надо будет надеть
бутылочно-зеленый свитерок. И не грех сходить в парикмахерскую помыть голову. В
доме, где она жила, не было никаких условий.
– А помыть нужно обязательно, – сказала она себе вслух.
– Что ты сказала? – подозрительно переспросила Катерина,
подняв голову от стопки писем и циркуляров.
Виктория быстренько смяла в кулаке записку Эдварда и живо
отозвалась:
– Мне нужно голову помыть. А парикмахерские тут ужасно
грязные, просто не знаю, куда пойти.
– Грязные и дорогие. Но у меня есть знакомая девушка,
которая очень хорошо моет, и полотенца у нее чистые. Я тебя к ней отведу.
– Очень мило с твоей стороны, Катерина, – поблагодарила Виктория.
– Мы пойдем завтра. Завтра выходной.
– Нет, только не завтра, – сказала Виктория.
– Почему не завтра?
Катерина с подозрением вылупила на нее глаза. Виктория снова
почувствовала досаду и неприязнь к этой девице.
– Я хочу пойти погулять. Подышать воздухом. Сидишь тут с
утра до ночи в духоте.
– Куда ты пойдешь? В Багдаде негде гулять.
– Найду.
– Лучше пошла бы в кино. Или вот лекция интересная будет.
– Нет, я хочу на воздух. У нас в Англии принято ходить на прогулки.
– Подумаешь, у вас в Англии. Чего ты так зазнаешься, что ты
англичанка? Ну и что, что англичанка? Мы тут плюем на англичан.
– Если ты вздумаешь на меня плевать, тебя ждет неприятный
сюрприз, – сказала Виктория, только диву даваясь, как легко в «Масличной ветви»
всегда вспыхивают злые страсти.
– А что ты мне сделаешь?
– Попробуй – увидишь.
– Зачем ты читаешь Карла Маркса? Ты же его не понимаешь. Где
тебе. Неужели ты думаешь, что тебя примут в коммунистическую партию? Ты же
политически совершенно несознательная.
– Хочу и читаю. Это ведь было написано для таких людей, как
я, – для трудящихся.
– Ты буржуйка, а не трудящаяся. Ты даже толком печатать на
машинке не умеешь. Посмотри, сколько у тебя ошибок!
– Бывают люди высокоинтеллектуальные, а не владеют
правописанием, – с достоинством ответила Виктория. – И вообще, как мне
работать, когда ты все время болтаешь?
Она со страшной скоростью отбарабанила одну строчку, но
спохватилась, что случайно нажала переключатель регистра, и получился ряд
восклицательных знаков, цифр, скобок. Пришлось вытянуть лист, вставить новый и
взяться за дело всерьез. Допечатав, Виктория встала и понесла свое произведение
доктору Ратбоуну.
Он мельком проглядел странички, проворчал:
– Шираз в Иране, а не в Ираке, и пишется не Шераз, а
Шираз,
[93]
и… да, и не Бабра, а Бадра…
[94]
да, благодарю вас, Виктория.
Когда она уже повернулась, чтобы уйти, он произнес ей вслед:
– Виктория, скажите: вы довольны своим местом?
– Да, конечно, доктор Ратбоун.
Черные глаза смотрели из-под густых бровей испытующе.
Виктории стало немного не по себе.
– К сожалению, жалованье мы вам платим небольшое.
– Это пустяки, – сказала Виктория. – Мне работа нравится.
– В самом деле?
– О да! Здесь чувствуешь, что приносишь настоящую пользу.
Она посмотрела прямо в его черные вопрошающие глаза открытым
ясным взором.
– И на жизнь вам хватает?
– Да, вполне. Я живу в одном армянском доме, удобно и
дешево. Так что у меня все в порядке.
– Сейчас в Багдаде большая нехватка
машинисток-стенографисток, – сказал доктор Ратбоун. – Я могу подыскать вам
лучше оплачиваемое место.
– Но мне не надо другого места.
– Было бы, наверно, разумнее с вашей стороны согласиться.
– Разумнее? – падая духом, переспросила Виктория.
– Именно так. Считайте, что я вас предупредил. Дал совет.
В его голосе послышались даже слегка угрожающие нотки.
Широко открытые глаза Виктории выразили недоумение.
– Мне кажется, я вас не совсем понимаю, доктор Ратбоун.
– Иногда разумнее не соваться туда, где ничего не понимаешь.
Угрожающие нотки стали еще слышнее, но Виктория не отводила
от него кукольно-наивного взора.
– Зачем вы к нам поступили, Виктория? Из-за Эдварда?
Она вспыхнула и сердито ответила:
– Вовсе нет.
Ее возмущение было беспредельно. Доктор Ратбоун кивнул.
– Эдварду еще предстоит пробиться. Пройдет довольно много
лет, прежде чем вы сможете всерьез на него рассчитывать. На вашем месте я бы
выкинул Эдварда из головы. И, как я уже говорил, вы сейчас легко найдете себе
другую работу, с хорошим жалованьем и с перспективами, притом среди людей,
близких вам по духу.
Виктория чувствовала, что он по-прежнему пристально за ней
наблюдает. Испытывает, что ли? Она ответила с неискренним энтузиазмом:
