– Но мне действительно очень нравится работать в «Масличной
ветви», доктор Ратбоун!
Тут он пожал плечами, и она ушла. Но, подходя к двери,
ощущала, как его взгляд буравит ей спину.
Этот разговор ее немного встревожил. Что могло возбудить
подозрения доктора Ратбоуна? Неужели он догадывается, что она проникла к ним в
«Масличную ветвь» со специальным заданием выведать их секреты? От его тона и
взгляда на душе у нее было как-то кисло и страшновато. Когда он спросил, не
из-за Эдварда ли она здесь, ее разобрало зло, и она решительно ответила, что
ничего подобного. Но ведь лучше бы он действительно думал, что причина ее
появления в «Масличной ветви» – Эдвард, так гораздо безопаснее, лишь бы не
заподозрил, что ее подослал мистер Дэйкин. Впрочем, она так бездарно
покраснела, что он тогда, наверно, все-таки ей не поверил, что Эдвард тут ни
при чем. Одним словом, все обернулось к лучшему.
Тем не менее она заснула с неприятным грузиком страха на
сердце.
Глава 17
1
Наутро Виктории почти без труда удалось вырваться погулять в
одиночку, обошлось только небольшим объяснением. Расспросив сослуживцев, она
узнала, что Бейт-Малик-Али – это большое здание, как пойдешь по западному
берегу реки, у самой воды.
До сих пор у нее не было времени осмотреть окрестности, и
теперь она приятно удивилась, когда, дойдя до конца узкой улицы, очутилась на
берегу реки. Свернув направо, она медленно побрела вдоль высокого обрыва. В
некоторых местах наступать было опасно: течением подмыло берег, куски земли
обрушились и остались незасыпанные провалы. Один дом стоял ступенями прямо в
воде, темной ночью тут опасно: сделаешь лишний шаг – и с головкой в реку.
Виктория постояла, вглядываясь в глубину, а потом осторожно обошла дом справа.
Дальше вела широкая мощеная дорога. По одну сторону от нее выстроились дома,
вид у них был таинственный и самодовольный. В некоторых парадные двери были
распахнуты. Виктория заглядывала внутрь и поражалась контрастам. За одной был
виден внутренний дворик, бил фонтан, вокруг располагались пуфы и шезлонги,
возвышались стройные пальмы, и стеной стоял зеленый сад, точно задник на
театральной сцене. И дом рядом, с виду совершенно такой же, а заглянешь внутрь
– там все захламлено, набросано, какие-то тесные проходы, темные углы и человек
пять грязных и оборванных детишек. После домов пошли густые пальмовые рощи. С
левой стороны спускались к реке неровные ступени, внизу в нехитрой туземной
лодке сидел лодочник-араб, он что-то крикнул, размахивая руками, – должно быть,
предлагал перевезти на тот берег. Виктория прикинула, как далеко она уже зашла.
Пожалуй, сейчас где-то напротив находится отель «Тио», хотя вид сзади у всех
этих гостиничных зданий одинаковый, не отличишь. Виктория пошла по осененной
пальмами дороге, мимо двух высотных башен с балконами. За ними оказалось
большое богатое строение с парадным портиком, садом и балюстрадой. Оно стояло
вплотную к реке, и дорога вела прямо через сад. Это, по-видимому, и был
Бейт-Малик-Али, то есть Дом Али.
[95]
Виктория продолжала путь. Здесь начинался район победнее.
Реку скрыли от глаз частые пальмовые посадки, обнесенные ржавой колючей
проволокой. Справа шли облезлые домишки за низкими глинобитными стенами и
совсем крохотные хибарки, вокруг них играли в грязи дети и роились над кучами
отбросов мухи. Дорога делала поворот от реки. За поворотом Виктория увидела
автомобиль, довольно потрепанный и допотопный. Рядом с автомобилем стоял
Эдвард.
– Прекрасно, – сказал Эдвард. – Ты все-таки пришла. Залезай.
– А куда мы едем? – спросила Виктория, с радостью
располагаясь на драном сиденье. Шофер, больше походивший на живую груду тряпья,
обернул к ней лицо и жизнерадостно ухмыльнулся.
– Мы едем в Вавилон, – ответил Эдвард. – Нам с тобой давно
пора отдохнуть денек вместе.
Автомобиль рывком пришел в движение и энергично запрыгал по
грубой мостовой.
– В Вавилон?! – воскликнула Виктория. – Как чудесно звучит:
мы едем в Вавилон. Это правда?
Автомобиль вырулил налево, и они покатили по, можно сказать,
широкой и даже хорошо мощенной дороге.
– Правда, – ответил Эдвард. – Но не ожидай слишком многого,
Вавилон уже не тот, что был когда-то, позволь тебе заметить.
Виктория тихонько пропела:
Сколько миль до Вавилона? —
Добрых шестьдесят.
Обернусь ли засветло
До места и назад?
Я любила эту песенку, когда была совсем маленькая. Так
интересно казалось. И надо же, теперь мы на самом деле едем в Вавилон!
– Да, и обернемся засветло. Должны, во всяком случае,
обернуться. В этой стране трудно рассчитывать наверняка.
– У автомобиля такой вид, как будто вот-вот случится авария.
– Очень возможно. В этих драндулетах все не слава богу. Но
иракцы такой народ, они потрясающе ловко выходят из положения: подвяжут
веревочкой, скажут «иншалла» – и поехали дальше.
– Они во всем полагаются на волю Аллаха, да?
– А как же, самое милое дело – перекладывать ответственность
на Всевышнего.
– И дорога, по-моему, не очень хорошая? – едва выговорила
Виктория, подлетая чуть не до крыши автомобиля. Широкая и, можно сказать,
хорошо мощенная дорога не оправдала ее ожиданий. Она осталась широкой, но была
вся в рытвинах и ухабах.
– Дальше будет еще хуже! – прокричал Эдвард.
Так они и ехали, весело переваливаясь и подпрыгивая в
облаках пыли. Мимо, по самой середине дороги, не обращая внимания на их
клаксон, проносились тяжелые грузовики, обвешанные арабами. Убегали назад сады
за глинобитными оградами, женщины, дети, ослы. Все это было для Виктории ново,
все складывалось в одно упоительное переживание: она едет в Вавилон, и рядом с
ней – Эдвард!
Часа через два, встрепанные и в синяках, они добрались до
Вавилона.
Бесформенные груды раскрошенной глины и обгорелых кирпичей
поначалу разочаровали Викторию. Она ожидала чего-то наподобие колонн и арок
Баальбека,
[96]
которые видела на фотографиях. Но когда они в сопровождении гида
побродили по развалинам, перелезая через кучи старой глины и горелого кирпича,
разочарование понемногу улеглось. Многословные ученые разъяснения она слушала
вполуха, однако, проходя Дорогой процессий
[97]
к воротам богини Иштар,
[98]
где
с высоких стен на них смотрели полустертые временем барельефы диковинных
зверей, она вдруг живо ощутила величие старины, и ее потянуло побольше узнать
об этом огромном гордом городе, который лежит теперь вокруг них мертвый и
заброшенный. Потом, отдав дань поклонения Древности, они присели под
Вавилонским львом отдохнуть и подкрепиться пищей из корзинки, которую захватил
Эдвард. Гид, умильно улыбаясь, оставил их вдвоем, только повторил на прощание,
что они обязательно должны еще потом побывать в музее.
