Шейх Хуссейн аз-Зайяра, как сказал Дэйкин, имеет во всем
мусульманском мире славу праведника и выдающегося поэта. Многие считают его
святым.
Он поднимается, величавый, с темно-рыжей крашеной бородой.
Он одет в серый халат, отороченный золотым позументом, с плеч ниспадает
кисейная коричневая мантия, на голове – пышная зеленая чалма, перевитая
толстыми золотыми нитями и придающая ему вид патриарха древности.
Шейх говорит низким звучным голосом:
– Генри Кармайкл был мне другом. Я знал его ребенком, он
изучал со мной стихи наших великих поэтов. В Кербелу пришли двое, это были
люди, которые странствуют повсюду и показывают кино в ящике. Простые люди, но
верные последователи Пророка. Они доставили мне пакет, который им было поручено
отдать мне в собственные руки, от моего друга-англичанина Кармайкла. С тем
чтобы я надежно хранил его в тайне и возвратил только Кармайклу лично или
посланному от него, кто произнесет некие условные слова. Если ты в самом деле
его посланец, скажи эти слова, сын мой.
Дэйкин ответил:
– Арабский поэт Сайд Мутанабби, то есть «считавший себя
пророком», живший ровно тысячу лет назад, написал в Алеппо хвалебную песнь
князю Сайф ад-Даула, и там есть такие стихи:
«Зид хаши баши тафадаль адни сурра силли».
[136]
И шейх Хуссейн аз-Зайяра с улыбкой протягивает Дэйкину
пакет.
– А я отвечу вместе с князем Сайф ад-Даула: «Ты будешь иметь
то, чего возжелал…»
– Здесь, – оповестил собравшихся Дэйкин, – находятся
микрофильмы, добытые Генри Кармайклом в подтверждение полученных им сведений…
И тут выступил еще один свидетель, несчастный, падший
человек – он стар, высоколоб и до недавнего времени пользовался во всем мире
любовью и уважением.
Он говорит с трагическим достоинством:
– Я скоро буду отдан под суд как вульгарный мошенник. Но
есть вещи, перед которыми даже я содрогаюсь. Существует группа людей,
преимущественно молодых, в чьих сердцах и делах столько зла, что в это почти
невозможно поверить.
Он поднимает голову. Голос его гремит:
– Антихристы! Я говорю: их деятельности должен быть положен
конец! Нам нужен мир – мир, чтобы зализать раны и построить общество на новых
основаниях, а для этого мы должны понимать друг друга. Я затеял свое
предприятие как денежную аферу, но кончил тем, что, клянусь богом, поверил в те
идеи, которые проповедовал. Давайте же, ради бога, начнем сначала и попытаемся
объединить силы…
Воцаряется тишина, а потом тонкий, безличный и бесплотный
официальный голос объявляет:
– Эти данные будут незамедлительно доложены президенту
Соединенных Штатов и премьеру Союза Советских Социалистических Республик…
Глава 25
– Мне не дает покоя мысль о той бедной датчанке, которую
убили в Дамаске, – сказала Виктория.
– А она жива и здорова, – утешил ее мистер Дэйкин. – Как
только ваш самолет поднялся в воздух, мы арестовали француженку, а Грете Харден
доставили в клинику. И она благополучно пришла в себя. Они хотели продержать ее
под наркозом до тех пор, пока не удостоверятся, что в Багдаде все сошло, как им
надо. Она, разумеется, наш человек.
– Ну да?
– Естественно. Когда Анна Шееле исчезла, мы решили подложить
противной стороне дезинформацию, навести на ложный след. Купили авиабилет на
имя Грете Харден, позаботились, чтобы о ней ничего не было известно. И они
клюнули, решили, что она и есть Анна Шееле. Да мы еще, в подтверждение этого,
снабдили ее соответствующими документами.
– А настоящая Анна Шееле преспокойно ждала в больнице, пока
миссис Понсфут Джонс не пора будет лететь к мужу?
– Именно так. Просто – но очень остроумно. Она исходила из
того, что в трудную минуту по-настоящему довериться можно только родным.
Исключительно умная женщина.
– А я уже решила, что мне конец, – призналась Виктория. –
Это правда, что ваши люди держали меня в поле зрения?
– Да, все время. Этот ваш Эдвард, знаете ли, совсем не так
хитер, как ему казалось. Мы уже давно заинтересовались деятельностью молодого
Эдварда Горинга. Когда вы в ночь гибели Кармайкла рассказали мне свою историю,
я был, честно признаться, очень обеспокоен вашей судьбой. И решил, что самое
лучшее – отправить вас прямо в их гнездо моей шпионкой. Если ваш Эдвард будет
знать, что вы связаны со мной, этим относительно надежно обеспечивается ваша
безопасность. Он захочет через вас узнавать, что мы затеваем. Вы станете в его
глазах ценным человеком, таких не убивают. И для дезинформации он вас мог
использовать. Короче говоря, полезный контакт. Но потом оказалось, что вы
разглядели подмену сэра Руперта Крофтона Ли, и Эдвард решает на всякий случай
упрятать вас, пока – и если – вы не понадобитесь ему в качестве двойника Анны
Шееле. Да, Виктория, можете считать, что вам очень-очень повезло, раз вы сидите
сейчас тут и грызете фисташки.
– Я понимаю.
Мистер Дэйкин спросил:
– Вы очень огорчены из-за Эдварда?
Виктория без смущения посмотрела ему в глаза.
– Вот ни на столечко. Просто дурища была несусветная,
попалась на удочку, когда он пустил в ход свое ослепительное обаяние. Разинула
рот от восторга, как школьница перед киноактером, Джульеттой себя вообразила и
вообще насочиняла чепухи разной.
– Не вините себя особенно, у Эдварда действительно огромный
талант покорять женские сердца, прирожденный сердцеед.
– Ну да, и он этим пользовался вовсю.
– Что верно, то верно.
– В следующий раз когда влюблюсь, – сказала Виктория, – то
уж только не в красавца. Я бы хотела полюбить настоящего мужчину, а не болтуна,
который говорит приятности. Пусть будет хоть лысый, хоть в очках, и вообще это
мне все равно. Важно, чтобы был интересный человек и знал интересные вещи.
– Лет тридцати пяти? Или, может быть, пятидесяти пяти? –
поинтересовался Дэйкин.
Виктория недоуменно захлопала глазами.
– Тридцати пяти, я думаю.
– Слава богу. А то я чуть было не решил, что вы делаете
предложение мне.
Виктория расхохоталась.
– Да, и вот еще что… Я знаю, нельзя спрашивать… но все-таки
было в том шарфе какое-нибудь сообщение?
– Было. Одно имя. Вязальщицы мадам Дефарж вывязывали на
своих спицах перечень имен. А у нас шарф и рекомендательная записка вместе
составляли одно сообщение. По петлям мы прочитали имя кербельского шейха
Хуссейна аз-Зайяра. А на бумажке, когда ее обработали парами йода, проявились
слова, которые надо было сказать шейху, чтобы он отдал что хранил. Священный
город Кербела – действительно самое надежное место для того, что хотел спрятать
Кармайкл.
