— Силы небесные! — воздел руки к потолку Светлинский. Потом он задал конкретный вопрос: — Когда вы думаете приступить к расследованию?
— Прямо сегодня.
В этот момент появилась Люда.
— Соня! Я тебя обыскалась!
Софья вспомнила о братской любви и Атмане и сказала бывшей коллеге:
— Ты извини меня, что так все получилось…
— Я поговорила с Виктором Андреевичем. Он готов тебя простить!
— Люда, я уже нашла работу.
— Ты разговаривала с директором, пока я бегала в бухгалтерию?
— Нет. Я нашла работу в другом месте.
— Как в другом месте? В другом театре, хочешь сказать?
Софья слегка улыбнулась.
— Можно сказать и так. Я буду сотрудничать с этим человеком, — она кивнула на Светлинского.
— Он тоже ушел в другой театр?
— Можно сказать и так, — загадочно повторил Сонины слова Владимир.
— Ничего не понимаю! Ничего не понимаю! — затрещала, словно сорока, Люда. — Сонечка, объяснишь ты мне наконец, что тут происходит?
Светлинский посмотрел на часы, нахмурился и поднялся.
— Все. Перерыв в отделе кадров закончился, — сказал он. — Пойду заберу бумаги. Софья, вы подождете меня?
— Конечно.
Когда он ушел, Люда набросилась на подругу с утроенным рвением.
— Так ты расскажешь или нет? — не унималась она.
Соня не знала, как избавиться от назойливой Жульской.
— Мы с Владимиром решили основать клуб любителей медитации, — наконец сказала она.
— Медитации? — встрепенулась Люда. — Это, наверное, что-то чрезвычайно выгодное в коммерческом плане?
— И не только.
Далее, пока не пришел Светлинский, Соня подробно изложила Люде все тонкости познания мирового Атмана, о которых она думала утром.
Глава 2
Светлинский пригласил Софью осмотреть квартиру, точнее, место преступления. Оказавшись перед девятиэтажкой, годов восьмидесятых, Соня первым делом спросила клиента:
— А где ваши окна? Я хочу осмотреть подступы к ним.
— В окнах проку нет. На момент убийства все они были заперты изнутри на шпингалет. Надо обладать по крайней мере способностями привидения, дабы, уходя, привести все в прежнее состояние, — Владимир почесал затылок. — Но в этом случае окна и вовсе не нужны… Можно зайти и через дверь.
— Давайте забудем о привидениях, — предложила Соня. — Между прочим, я просто хотела посмотреть, как можно подобраться к вашей квартире, если, конечно, версия с форточкой справедлива.
— К этой квартире может подобраться только какая-нибудь обезьяна вроде зеленой мартышки.
— Почему именно зеленая мартышка, а не, скажем, западноафриканская макака?
Светлинский пожал плечами.
— Да так. Просто первое, что пришло на ум. Вон там мои окна.
Софья посмотрела наверх. Почему-то она совершенно отчетливо представила себя карабкающейся на высоту девятого этажа. У Сони даже закружилась голова. Но одно Соня определила точно. Если версия с форточкой верна — человек, совершивший преступление, ненормален. И привели ее к этому выводу следующие соображения. Обычный человек даже думать не стал бы о подобном штурме без альпинистского снаряжения и соответствующей подготовки. А альпинисту никогда в голову не придет идея подобного преступления. По крайней мере, так казалось Соне.
— Хорошо, а где форточка? — спросила она.
— С другой стороны. Пойдемте, покажу.
Форточка имела размеры гораздо меньшие, чем окна, а потому с того положения, где Софья находилась сейчас, ее невозможно было даже как следует разглядеть.
— Мне нужно осмотреть квартиру, — заявила Софья, и Светлинский кивком пригласил ее следовать за ним.
Беспорядок и неухоженность бросались в глаза. Батарея пивных, и не только, бутылок свидетельствовала о тяжелом характере запоя хозяина. Повсюду валялись носки, рубашки, майки, пустые сигаретные пачки и прочее. Софья поморщилась, но ничего не сказала.
Первым делом она решила осмотреть злополучную форточку. Однако ничего интересного разглядеть не удалось. Отверстие был чрезвычайно мало. Протиснуться, конечно, можно, но для этого где-то там, за окном, необходимо было проделать поистине акробатический трюк. Все это было довольно печально. Софья решила, что, если версия с форточкой действительно соответствует истине, преступник должен обладать весьма худосочной комплекцией. Всех толстяков можно отбросить сразу. Загвоздка заключалась в том, что принять этот вариант безоговорочно, по меньшей мере, неразумно. От внешнего мира эту потенциальную лазейку отгораживала вставная рама от комаров, и человек с заурядными способностями замести за собой следы не сумел бы при всем желании.
Соня приступила к проверке остальных окон. Все они оказались крепко запертыми на шпингалеты. Она проверила, хватит ли у нее силы, чтобы справиться с шпингалетами одним легким движением. Не хватило.
Тут Софья догадалась, что ведет себя в точности как один ее старый знакомый еще со времен работы в театре, некий Сережа Чуранов. Однажды он потерял свой костюм. После того как Сережа не обнаружил его в шкафу, поступки Чуранова начали отличаться некоторой странностью. Смирившись с отсутствием костюма на обычном месте, он принялся искать его по всей комнате, при этом заглядывая в самые загадочные места. То под половой коврик, то под томик Пушкина, небрежно валявшийся на письменном столе. Сторонний наблюдатель мог прийти в состояние крайнего удивления, созерцая действия Сережи. Почему-то тогда Соне все это безумие казалось вполне логичным и обоснованным. Справедливости ради надо заметить, что время от времени Чуранов приходил в себя и заглядывал в шкаф, дабы в очередной раз убедиться, что он продолжает пребывать в здравом уме и трезвой памяти. Ну да ладно, это так, некоторое отвлечение от темы.
Соня осмотрела засов, на который запиралась изнутри квартира Владимира. Своей массивностью и прочностью он вызывал чувство несомненного уважения. Полчаса осмотра квартиры убедили Софью, что способ проникновения злодея на место преступления отличался недюжинной оригинальностью. Соня глубоко вздохнула.
— Ничего не понимаю! — пробормотала она.
— Что будем делать? — задал вопрос Светлинский.
— Ну что ж, нельзя подойти с этого конца, подойдем с другого, — был ответ. — Давайте действовать по предписаниям классиков.
— Каких классиков? — осведомился Владимир.
— Самых обычных. Детективного жанра. Знаете, с чего они в таких случаях начинали расследование?
— Голову на отсечение даю, не представляю, о чем вы говорите.
— Нужно расспросить клиента о врагах жертвы, истинных или потенциальных. Ни к чему хорошему это, разумеется, не приведет, скорее всего, направит сыщиков по ложному следу, но тут уж извините, так положено. Иначе вообще незачем было бы сочинять детективы.
