– Бли-ин… – протянула Наташка. – Наглядный пример равноправия полов. Наша девушка ни в чем не уступает своему оппоненту. Во, волтузит его по крылечку! Кажется, собирается размазать Антошу по вагонке. Декупаж!
– Надо же… Решили вынести друг друга на широкий суд общественности, – автоматически отозвалась я и предложила Наталье с Юлькой посторониться. Столь «тесным» отношениям дерущихся требуется оперативный простор. Как скатятся по ступенькам, как начнут топтаться по нашим поверженным телам…
Наташка тут же согласилась. С точки зрения безопасности мой взгляд со стороны самый верный. Подхватив под руки, подруга увлекла нас с Юлькой за собой в правильном направлении – на лавочку к забору. Какое-то время мы молча, без комментариев наблюдали потасовку сбрендившей парочки. Никто из потасовщиков не решался прекратить наступление, ибо каждый считал свои действия оборонительными. В конце концов этот боевик надоел, тем более что из сада-огорода показались Анна Петровна с прихрамывающим Данькой. Забор из металлической сетки-рабицы позволял отметить суровое и решительное выражение их лиц.
Наташка поднялась, подбоченилась, и я, подав пример Юльке, моментально зажала уши: ее «Брейк!!!» по силе звучания сродни артиллерийскому залпу. Однажды в молодости мне не посчастливилось оценить оглушительность этого «бабаха» на праздничном салюте. Движимая стремлением занять лучшее место в огромной толпе зевак на Ленинских горах, я отпочковалась от друзей и протиснулась на максимально дозволенное расстояние к орудиям. Единственным утешением являлось то, что не одна я такая, рядом визжали еще трое. С такой быстротой я никогда не бегала…
Участники боя без правил слетели с крыльца и распались.
– Вам что, для выяснения отношений орального способа мало? – сурово, но уже не так громко обратилась к ним Наталья и слегка запнулась. – Я имею в виду, что орать можно, сколько угодно, только мирным путем, без рукоприкладства. И в строго отведенном месте. – Широким жестом подруга указала на лес. – Здесь нельзя. Рыбу вместе с моим мужем испугаете.
– В лесу орать тоже нельзя, листья облетят, – строго добавила я. – Пусть возвращаются туда, откуда пошло взаимонепонимание.
– Куда «туда»? – тупо спросила Ксюша, пытаясь застегнуть легкий халатик на отсутствующие пуговицы. Потерявший очки Антоша нервно хлопал себя по карманам брюк, близоруко щурился и виновато улыбался. От обоих исходил убойный запах кошачьей мочи.
– Ну, я не знаю… Наверное, в столицу. Или еще дальше. Так активно мутузить друг друга могли только люди, испытывающие давнюю и взаимную ненависть.
– Да я этого типа первый раз в жизни вижу! – неожиданно всхлипнула Ксюша. – Откуда он вообще здесь взялся? А еще очки надел! На женщину – с кулаками…
– Это ты-то женщина?! – От возмущения голос Антоши сорвался. – Кошка драная!
– Вот видите! – с новой силой завопила Ксюша. – Будете свидетелями. Почему я должна терпеть оскорбления от всякого…
– Заткнулись оба! – рявкнула Наташка.
– Никаких оскорблений мы не слышали, – поспешно вмешалась я, стараясь занять подветренную сторону. – Виновата неприличная басурманская выходка. Кошка – символ домашнего уюта и тепла. Милое домашнее животное. А термин «драная» – простая констатация факта. Ксения, у тебя же все пуговицы на халате «с мясом» выдраны. Вот и получается, что Антоша прав – ты милое домашнее животное, немного… драное.
– Хватит им обмениваться словесными оплеухами! Надоело все до чертиков! С чего вы оба так завелись? Ну-ка, расступились! Ир, я пройду к Даньке, вдруг эта двухместная банда серьезно его повредила. Бедняга даже не решается выйти из сеточного оцепления. А ты пока помоги им найти хоть что-то общее. Хотя бы кретинизм. Может, объединятся для мирных свершений. Юль, ты со мной?
– В огонь и в воду! – уважительно отозвалась Юлька и шмыгнула под руку к Наталье. Оппозиционеры послушно расступились и, проводив их глазами, уставились на меня.
– Похоже, на нашу долю остались только медные трубы, – вздохнула я. – Правда, б.у. Будем считать, что вы свое уже «оттрубили». Подробности узнаете из местных деревенских новостей. Причем такие, о которых даже не подозреваете. Над поводом к объединению задумываться не будем, он о себе сам заявил: кошачья моча, которая явно ударила вам в голову. С таким «амбре» суждено быть изгоями в нашем обществе.
– Надо же… – Наклонив голову, Ксюша расстроено принюхалась к полам своего халата. – Правда, воняет… А я думала, что запах только от этого козла. – Девушка кивнула на Антошу.
Огрызнуться он не успел, я быстро его заткнула, сообщив, что козел тоже замечательное домашнее животное. Заодно поведала о причинной связи между Басурманом и запахом.
– Это не кот, а стихийное бедствие. Но ничего страшного, – раздобрилась Ксюша. – Скажите этому, пусть снимет одежду, я простирну ее после своей.
– Скажу. – И я повернулась к Антоше.
– Передайте девушке мою благодарность, но я привык со всеми своими трудностями справляться сам.
– Передам, – легко согласилась я. – Только дождусь попутного ветра.
Чувствуя, что конфликт улажен, я отправилась за подругой. Успела заметить, как она помогла Анне Петровне спуститься с наблюдательного пункта – опрокинутого вверх дном ведра и прошествовать в садовый домик, куда Юлька потащила своего жениха. Я подоспела как раз к подведению итогов.
– Борьба за выживаемость закаляет настоящих мужчин! – одобрительно похлопывая Даньку по здоровому плечу, торжественно доложила всем Наташка. – Молодец! Ребра в этой борьбе не были задействованы. Работал головой, руками и ногами. Анна Петровна, спасибо ей большое, смыла с парня кровавые следы побоища, в котором он оказался третьим лишним. Короче, пара дополнительно заработанных Данькой синяков общую картину его старых побитостей и потертостей не портят. Я бы даже сказала, оживляют. Нос, конечно, в ближайшее время надо поберечь, иначе он радикально изменит свою форму, как после очередной неудачной пластической операции. Надо же… «Вы помните, каким он парнем был?» Я уже нет. Не знаю, стоит ли Даньке считать утешением бесплатность услуги. Сам себе пластический хирург.
Я подумала и высказалась: «Не стоит!» Следующее короткометражное раздумье заставило меня сделать молодой паре предложение: как можно скорее покинуть дачную обитель. Интуиция подсказывала, что вскоре этот райский уголок захлестнет волна новых неприятных событий. Не исключено, что минувшие покажутся невинными развлечениями.
По-моему, Данька не возражал. Сколько можно настоящему мужчине закаляться в борьбе за выживание? Он вопросительно посмотрел на Юльку. Девушка даже не раздумывала – до тех пор, пока маму и бабушку не выпишут из больницы, ее место здесь, рядышком с ними. Без них она сирота. Данька еле заметно вздохнул. То ли с сожалением, то ли с облегчением. Словом, вздохнул. И дал мне серьезный повод для новых раздумий.
3
К восьми часам вечера я всерьез обеспокоилась отсутствием мужа, тем паче, что на мобильные звонки он не отвечал. Возможно, в силу укоренившейся привычки в первые три дня отпуска отключать телефон, прячась от домогательств коллег – не хотел чувствовать себя на работе. По истечении трех дней домогался коллег сам.
