– …пора спать, – зевнув, заявила Маринка. – Спасибо, что немного отвлекли от мрачных мыслей. Теперь у меня в голове вообще никаких мыслей нет – ни мрачных, ни светлых. Я только одного не пойму – почему все это происходит со мной?
– Со всеми нами! – поправила ее Наташка. – А говоришь, в голове пусто. Вывод напрашивается такой: прав был Газонокосильщик – не следовало вам покупать этот участок.
– Меня пугает другое…
Я подошла к зеркалу в красивой деревянной оправе, полюбовалась на свою неотразимую в нем, благодаря его качественному состоянию, физиономию и удивилась, почему Брусиловы не выкинули этот мутный, потрескавшийся и активно проявившийся черными пятнами «шедевр»?
Маринка все-таки неплохо соображала, поскольку тут же дала разъяснение: «шедевр» бесплатно достался вместе с домом. Рамку было решено оставить под будущую картину, а чтобы не потерялась, повесили вместе с зеркалом. Пугаться его нет никаких оснований. Своего рода, абстракционизм вечного творца – времени. Бывшее зеркало даже мухи не обидит. Вот только не мешало бы уничтожить их бесталанную «мазню». А пустая рамка на стене смотрелась бы хуже.
– Так меня другое пугает! – не выдержала я. – Кто-то из двоих – либо Анна Петровна, либо Антон раньше бывали, а то и жили в этой деревне. Самое малое – лет пятнадцать назад. А раз не рассекретили этот факт, значит, приехали сюда со своими меркантильными целями. И еще один момент: за давностью минувших лет они не боятся быть узнанными старожилами деревни.
– Фига себе! Это не дом, господа. Это – притон. Бандитская малина во главе с оборотнем Газонокосильщиком, – зашлась в праведной трясучке Наташка.
– Дамы… – робко поправила ее Маринка и, уловив недоумевающий Наташкин взгляд, пояснила: – Мы дамы. Господа – это мужики.
– Ир, о чем это она? Я уже настолько плоха, что мужиков от баб не отличу?
– Внимание! – не выдержав явного перекоса в разговоре, я постучала чайной ложечкой по аляповатой, с безумно-синими цветочками сахарнице. Получилось глухо и неубедительно, никакого сравнения с колокольчиком. – Скажем так: леди и джентльмены, кои постоянно торчат под окном!..
Дальше произошло то, чего я и сама не ожидала, «джентльменов» помянула просто так… Для примирения дам – Маринки с Наташкой. Но занавеска на кухне неожиданно приподнялась, и с нами доброжелательно поздоровался один из братьев Брусиловых. Наташка моментально сиганула за холодильник. Маринка приветливо оскалилась, собираясь мне улыбнуться за понимание, да замерла на полпути.
– Ты кто? – высунувшись из-за холодильника, спросила испуганная подруга.
– Ночной дозор! – быстро отрекомендовался заоконный гость.
– Устаревшая шутка. Не смешно. Братец Саша или братец Юра? – удивляясь своему нечаянному открытию «джентльмена» за окном, потребовала я уточнения.
– Не видишь, он же стриженый, – с обидой заметила Маринка. Быстро пришла в себя. – Значит, Сашка. Дурью мается.
– Почему окно открыто?
– Забыли закрыть после Даньки, – передернув плечами, словно от холода, Наташка выплыла из своего укрытия. – Ты вооружен и опасен или просто опасен? В своем безумии.
– Вот это действительно не смешно!
Брусилов-старший отпустил занавеску и с силой захлопнул окно.
Мы переглянулись. Маринка встала, закрыла окно на шпингалет и предложила разойтись. Наташка возразила – еще не заявился в гости тем же нетрадиционным путем третий стражник, ее муж. Надо полагать, скоро у них пересменка. Если мы Даньку с Александром Сергеевичем привечали, чем Юрий Сергеевич хуже? Маринка на секунду задумалась и честно призналась, что не знает.
– Правильно, – одобрила ее ответ Наташка. – Все познается в сравнении.
– А чего они по участку-то бегают? – тревожно поинтересовалась Маринка.
– На всякий случай, – ответила я. – Вдруг кого-нибудь поймают. (Так я и сказала им правду!) – В принципе, братья Брусиловы и на самом деле рассчитывают кого-то поймать. В отличие от Даньки с Юлькой. Только Юленька нечаянно проспала свою миссию. Ну что ж, придется помочь…
– Если только Басурмана задержат. Опять где-то шляется.
Услышав свои позывные, кот неожиданно соскочил с задвинутого под стол стула и уселся перед нами с немым вопросом: «Какого черта?..»
– Ва-а-у! – удивилась Наташка.
– Мя-у-у! – передразнил ее Басурман и широко зевнул.
– Фига себе! – восхитилась подруга. – Ну, что, пришелец, по пять капель? – И встала, намереваясь открыть холодильник. Коротко мяукнув, Басурман вскочил. Заигрывая с дверцей холодильника и нежно бодая ее пушистой головой, котяра задушевно мурлыкал.
– Не надо ему «капать на мозги», – активизировалась Маринка. Передозировка настойки вредна, Светлана Никитична за этим строго следила. Да и запасов ее нет. Судя по всему, без нее он погибнет. Пусть уж помрет нормальным человеком, не от передозы.
– Есть у него запасы! – непроизвольно вырвалось у меня, и я поспешно поправилась: – Мне так кажется. Еще на девять жизней хватит, – добавила уже тише, ругая себя в душе самыми обидными словами. Ну кто за язык тянул? Уши в этом доме из всех стен растут. Из углов тоже. Его история, начавшаяся много лет назад, смертью Ксюши и Светланы Никитичны не ограничивается. – Кошмар… – пролепетала я почти неслышно и всплеснула руками. – Мы все забыли помянуть Ксению!
– Так я же и говорю… «по пять капель!» – мигом среагировала Наташка. – Моими устами глаголила истина. Голос свыше.
– В детство впала? Только этот голос свыше тебе не очень подходящую компанию подобрал – котяру, – заметила я.
– Но ведь глаголила же! Просто я плохо расслышала указания насчет компании. И ты бы не расслышала – голос-то свыше. Хватит болтать на отвлеченные темы.
Через пару минут выяснилось, что поминать Ксению нечем. В традиционном – застольном смысле. Братья Брусиловы, устроив пьянству последний и решительный бой, ценой огромных потерь клеток собственного головного мозга уничтожили последние запасы алкоголя в доме. Ну как тут не вспомнить Маяковского: «Гвозди бы делать из этих людей. Не было б в мире крепче гвоздей». Так и торчали бы они безмозглыми железными шляпками в строительных конструкциях коммунизма матушки-России. Постепенно ржавея и расшатываясь…
– А-а-а-а!!! Помогите-е-е!!! – нянюшкин вопль был настолько страшен, что на несколько секунд, каюсь, всех парализовало, не знали куда бежать – то ли на помощь, то ли спасаться.
А затем, теряя на ходу тапки, мы рванули на помощь. Навстречу нам неслась Анна Петровна в байковой ночной рубашке, следом мой муж, безуспешно пытающийся ее обойти то справа, то слева, а сзади уже напирал Борис, предпочитавший даже в экстремальной ситуации выглядеть интеллигентно, то есть не в одних трусах. Только Наташкины пижамные «шальвары» совсем его не красили. Во-первых, он успел натянуть их только на одну ногу, а во-вторых… ну, не идет ему нежно-розовый цвет! Это все, что я успела сказать Наташке.
