На поминальную трапезу заглянуло несколько деревенских жителей из числа мужчин. Надо думать, самых отважных. Скорее всего, местных любителей выпить. По поводу и без… Произнеся приличествующие случаю слова, быстро маханули по три стопки водки подряд практически не закусывая. Вернее, закуску в пластиковых тарелках попросили «на вынос». Возможно, где-то было запланировано очередное питейное мероприятие, а возможно, просто торопились покинуть стены «проклятого» места. Мы с Наташкой надеялись, что придет Верочка, но надежды не оправдались.
Солнце уже «заглядывалось» на запад. Очередной раз устало наблюдать за суетностью мира живых, равнодушно освещая им все дневные моменты жизни. Без сортировки по праведности, значительности и так далее. В свою очередь Наташка, время от времени заглядываясь на светило, активизировалась, без конца толкая меня под столом ногой. Но я никак не решалась начать трудный разговор, хотя обсуждаемая за столом тема была далека от поминальной. Последний толчок Наташкиной ноги сработал, как надо. Точнее, как не надо – подруга не рассчитала, долбанула по моей табуретке и взвыла от боли. Все разом умолкли, решили, что Наталья Николаевна таким образом убивается по поводу исторического факта отмены крепостного права в России.
Под воздействием дурной силы табуретка старого образца с места не сдвинулась, но меня словно сняли с ручного тормоза. Опершись кулаками о коленки, я прищурилась и задала свой первый крамольный вопрос прямо в лоб Брусилову Александру Сергеевичу – почему он лгал?
Застольный плач Николавны сразу отошел на третий план. Сначала поглазели на меня, потом уставились на Сашку. Он аккуратно пристроил совершенно ненужную ему вилку на еще более ненужную пластиковую тарелку и, покашляв в кулачок, вежливо поинтересовался сутью вопроса. Если он из категории философских, то…
– Нет! – вовремя отметила я свое несовершенство в качестве следователя. – Он из категории прямых и частных. Почему ты соврал всем нам, а равно покойной маме, заявив, что прибыл на ее юбилей именно в субботу, причем прямо из столицы?
Саша попробовал артачиться, возмущаясь самим фактом обвинения его во лжи. Пару раз швырнул вилки (как свою, так и чужую), брякнув ими об стол. Одновременно закидал меня встречными вопросами из категории: «по какому праву» и «на каком основании». Отвечать не имело смысла. Я просто поставила присутствующих в известность, что Александр Сергеевич прибыл на мамин юбилей заранее, в пятницу. Но достаточно поздно – «по темному». А самое интересное, непонятно, как он вообще добрался до места «вслепую». Кроме названия деревни Кулябки, ничего не знал.
– К вашему сведению, – перейдя на официальный тон, заявил вскочивший от возмущения Сашка, – мне покойная матушка заранее подробно рассказала, как и куда добираться. – При этом он метнул быстрый взгляд на Юльку. Она едва заметно хлопнула ресницами. Я призадумалась – неужели новый заговор?
– Врешь, – тихо, но весомо бросил Юрик, угрюмо изучая пустой участок стола прямо перед собой. – И сядь на место. Мать даже название деревни все время перевирала. Ее с момента начала переговоров по приобретению участка совершенно не интересовало, где он располагается. Лишь бы подальше от городского шума. Ты что, в пятницу ехал следом за нами?
Брусилов-старший молчал и нервничал. На скулах перекатывались желваки. Несколько раз он бросал затравленный взгляд на Маринку, она в ответ только хлопала своими густыми ресницами, являя присутствующим глазищи прекрасной, но не поумневшей с годами лани. Напряжение за столом нарастало.
– Саша, ты и вправду бы сел… – нежным колокольчиком прозвенел Маринкин голос, точно уловившей момент, за которым последовало бы всеобщее словесное извержение. Ну разумеется, привычный гвалт.
Сашка покорно плюхнулся на место. Все вновь заняли выжидательную позицию.
– А теперь просто расскажи всю правду, – вдохновленная Сашкиным послушанием, предложила ему Маринка. – Мы же все свои и уверяю тебя, способны на понимание и… если хочешь, прощение. Главное, понять.
Александр Сергеевич как-то нехорошо ухмыльнулся, подпер левой рукой подбородок, а пальцами правой принялся выстукивать на столе одну и ту же дробь – топот коня, очертя голову, мчащегося под дурным всадником.
– Ну что вы все, право слово? – деланно-веселым голоском торопливо воскликнула Юлька. – Просто дядечка решил на полном скаку обойти нас с бабулиным наследством! Все поняли?.. – Юлька выждала пару секунд. – Чего ж тут не понять? А теперь, как и предложила мамуля, давайте его дружно простим. И не будем больше на эту тему заикаться.
– У твоей бабули имелись материальные ценности, которые можно было бы завещать? – зло спросил «дядечка», неудовлетворенный объяснением, и вдруг заорал: – Да если бы даже и имелись, я прекрасно прожил бы без них! И к матери на юбилей я вообще не собирался ехать! Не то что в пятницу, а и в субботу. Она меня еле упросила. Я уже говорил! Согласился неожиданно, даже подарка не успел купить. Сто раз повторять?!
– Не надо! – испугалась я. – Сто раз – не надо. Так получилось, что Александр Сергеевич был вынужден выехать вместо субботы в пятницу… С Ксюшей и-и-и… еще одним человеком.
Брусилов-старший дернулся, потерявший опору подбородок едва не состыковался со столом. Каждый из вынужденных зрителей в меру своих способностей разинули рты, только Маринка скривилась от жалости да Юлька перепугалась. И пока я, запоздало поняв весь ужас положения, спешно придумывала, как из него выпутаться, Маринка опять завелась на тему всепрощения, уговаривая «Сашеньку» выложить всю правду, какая бы она ни была горькая. Он и выложил…
В пятницу днем согласно договоренности к нему приехала Ксения. Чтобы выехать пораньше, часиков в семь, решили, что она переночует у него. Пока он бегал по своим делам, девушка оставалась дома, любезно собирая его шмотки. По возвращении он услышал от Ксении новость, которая в один миг перевернула все его сознание: звонила Марина, плакала и просила срочно, прямо-таки незамедлительно приехать к ним на участок. Она на грани развода с Юркой и боится за свою жизнь. Причина в нем – в Сашеньке.
– Я-а-а-а?!! – возопила Маринка, вытаращив на Сашку глаза и забыв закрыть рот, в то время как остальные, готовясь к худшему, рты позакрывали. – Звони– и-и-ла?!!
– Что?! – коротко рявкнул Юрик и попытался засучить несуществующие длинные рукава своей черной футболки.
Я, наконец, поняла, выдумывать ничего не надо. И в самом деле, лучше сказать правду. Но на пару секунд меня опередила подруга, асс по части выдумки великолепных выходов из безнадежных ситуаций. В основном за счет на удивление логичного вранья. И кто бы мог подумать, что на сей раз подруга выдаст истину. Сама она, во всяком случае, так не думала.
– Ты чё, анестезиолог, сам себе сознание отключил?! – крикнула Наталья наливавшемуся сомнительным коктейлем из разных эмоций Брусилову-младшему. – Даже моей собаке, не считая всех остальных, понятно, что Ксения соврала! Ей крайне необходимо было приехать в Кулябки именно в пятницу. Ир, скажи!
Поняв, что подруга передает мне эстафетную палочку своего, как считала сочинительства, я вдохновенно ее поддержала:
