Не знаю, чем бы все это передвижничество кончилось, если бы не восстала со своего лежбища Ольга. Прямо с пододеяльником. Я сразу подумала, что примерно так же следует выглядеть изрядно грязному и, не побоюсь этого слова, потасканному привидению какой-нибудь великой грешницы. Не рассчитывая на прощение Всевышнего, она вознамерилась мстить за это всем смертным на земле. А на ком ей еще отыграться? Во всяком случае, я и сама немного испугалась. Не попавшая по назначению таблетка сразу нырнула в ведро, Ольга бессильно уронила на колени протянутые было за ней руки и продолжила свой скулеж.
Дикая какофония сигналов и ругань резко оборвались. Отдельные «трубачи» еще надрывались, но, похоже, больше от растерянности. От нее же поминали матерным словом чужих матерей. Не стесняясь открытых окон. Ну что за уроды! Вот чужих отцов, несмотря на свободу сексуальной ориентации и равноправие, по-прежнему словесно не поминают. Мужская солидарность.
Тем временем Наташке все-таки удалось проложить векторную прямую поперек общего движения машин, и она, не долго думая, скатилась с обочины вниз, благо откос крутым не был. Двадцать секунд не очень приятных ощущений, которые с помощью ведра я отсчитала своей головой, и мы оказались в лесополосе. С небольшой задержкой Ольгу вытащили из машины. Первое место по дальности полета заняло ведро, затем ящики для рассады, которые я, не глядя, расшвыряла в стороны. Запустила бы и сумку с продуктами, но благоразумная Наташка сумела остановить мой порыв.
Было довольно странно, что Ольга, пару минут назад жаждавшая обрести свободу и свежий воздух, никак не желала вылезать из машины без запасного колеса. А с ним она казалась просто неподъемной — тяжелый и негабаритный груз. Не выволочь. Уговоры не помогали. Наша девушка согласно дакала, но колесо не отпускала.
— Ирка, давай новую таблетку от головной боли, приманкой будет, — вовремя сообразила Наташка. — Наверное, Ольге нужен балласт в руках, боится, ветром сдует. Остаточный глюк от наркоты. Состояние полной невесомости.
Приманка подействовала. Ольга бросила колесо и обхватила руками голову. Наташка молниеносно выкинула его наружу, а следом и саму Ольгу. Хорошо, что я стояла с противоположной стороны. Обошлось без лишних травм и поверхностных повреждений.
Сидя на мокрой траве, Ольгуня почему-то просила подложить ей под голову подушку.
— Я тебе свою машину подложила! — повысила голос Наташка. — Почти всей задней дверью.
Несчастная сразу умолкла. Кажется, начинала понимать, что в гостях свою волю не творят. Безропотно выпила таблетку и попыталась выхлебать литровую бутылку минералки, но была бита Наташкой по рукам. В лечебных целях. Подруга ласково, но твердо пыталась втолковать Ольге, что жадность не ее отличительная черта. Таковой является скромность. Остается только разбавить ее благоразумием. На фига ж нам вулканическое извержение Ольги Сергеевны? В течение получаса она получала воду мелкими порциями и пыталась вспомнить, что с ней произошло. Воспоминания давались с трудом да еще содержали посторонние примеси, рожденные болезненно-измененным сознанием: все те же половые доски толщиной сорок сантиметров на смену старым, кое-где опасно прогибающимся половицам.
— Нет, так мы с ней в ближайшее время не разберемся, во всяком случае, пока поэтапно не реконструируем весь пол, — занервничала я, заранее предвидя реакцию мужа на отсутствие материального обеспечения причины моего спешного бегства из дома. Опять решит, что бессовестно соврала, просто не хотела ехать вместе с ним.
Променяла на Наташку. Ольга совершенно не тянет ни на одиночный саженец, ни на цветочную рассаду. Разве что на мешок с грунтом. Грязи на ней, конечно, хватает, но о приобретении грунта речь даже не шла.
— Надо успеть отмыть Ольгу, — нервно напомнила я, — иначе самим не отмыться.
— Успеем. А не успеем, что-нибудь придумаем. Ольга!!! Ирка, хватай ее за ногу! Ну куда тебя понесло, несчастная?!
— За документами, — лязгая зубами, плаксиво заявила Ольга. — У меня в сумке были документы.
— Тогда ползи, — милостиво разрешила Наташка, убедившись в том, что я намертво, не хуже капкана, вцепилась в ногу беглянки. — Здесь всего-то километров тридцать от силы. Выползешь на шоссе, не тормози, сразу иди на обгон. У тебя преимущество — можешь шпарить по самому краю обочины, ГАИ не оштрафует. Кстати, помнишь, где твоя сумка?
Ольга задумалась. Я сочла это хорошим признаком и отпустила ее правую нижнюю конечность. Захотелось немедленно отмыть руки, хотя в нынешнем своем состоянии они соответствовали моей грязной одежде, впрочем, как и Наташкиной. Ольгина вообще была вне конкуренции.
— Холодно. Я почему-то вся в мокрой жиже, как из болота. Надо же, три ногтя на правой руке сломаны. Вы не помните, что с нами случилось? — виновато поинтересовалась главная пострадавшая.
— Ты вспомни хотя бы, что случилось лично с тобой, — вздохнув, посоветовала я, накидывая Ольге на плечи пододеяльник. — О том, что произошло с нами, лучше вообще не вспоминать. Давай переходи к поэтапному изложению сегодняшних событий. Я напомню: утром ты основательно расплевалась со своим змеем Игорянычем, причем до такой степени, что впервые после смерти матери отважилась в одиночку ехать на дачу.
— Я расплевалась с ним еще с вечера, он заявил… Словом, он выгнал меня из дома.
— Из твоей собственной квартиры?! — ахнула Наташка. — Ну ты, мать, дожила…
— Наверное, я была не права… Вернее, права, но выбрала очень неподходящий момент для того, чтобы попросить у Игорька денег. Он как раз получил крупную сумму…
Ольга покраснела. Чудесное сочетание пунцового с грязно-коричневыми и зелеными разводами. Расписной индеец женского полу, которому изрядно пообщипали перья на голове.
— Не подумайте, что лазила по карманам. Просто я случайно услышала его разговор по телефону… Ну-у-у, он решал с приятелем вопрос о транспорте. Игорь заканчивает переделку своей дачи под жилой дом. Она ему вроде бы после развода с женой досталась. Не знаю, слышал ли Игорь, что я пришла домой. Наверное, слышал, я намеренно топала в прихожей, но разговаривал он по телефону свободно. Договорился с кем-то на следующей неделе поехать на базу стройматериалов, а потом… хорошо «погудеть».
Где-то очень далеко. Чтобы Игорь не обвинил меня в шпионаже, мне пришлось выйти на лестничную клетку и снова войти. Достаточно шумно. За ужином я влезла со своей просьбой одолжить мне пару тысяч до следующего четверга. Мне же его кормить надо. Он так расстроился! Так орал! Заявил, что содержать меня не намерен. И с самого начала нашего знакомства ему нужно было только одно: где-то перекантоваться, пока свой дом не достроит. Если я рассчитывала на что-то большее, то это моя вина. Через пару недель он наконец-то вздохнет свободно, а пока мне вольно катиться… Короче, куда — его не волновало. Он с удовольствием воспользуется возможностью отдохнуть без меня. Я только и сказала — хорошо, мол, отдыхай, в ближайшие дни ты от меня свободен. Ему надо было успокоиться, это у Игоря не первая вспышка подобного рода. Я с утра и «покатилась».
