— Обижаешь. Есть одна нестыковка: он никуда не собирался уезжать из Ольгиной квартиры, по крайней мере, до понедельника. И вдруг неожиданно слинял. Вспомни разговор с Елизаветой по телефону. Ольгина соседка своими глазами видела, как в субботу Дармоед отбыл, по его словам, на дачу. Она решила, что к Ольге, и пожелала им помириться. Игорек даже не возразил. Слишком поспешным было его бегство. Следовательно, кто-то сообщил ему убойную новость о гибели Ольги и он не хотел быть причастным к разбирательствам. Но для всех наших подозреваемых ситуация благоприятно разрулилась в сторону несчастного случая с Ольгой Сергевной, бояться уже было нечего, он и появился на поминках. По всей видимости, рассчитывая спокойно дожить в квартире бывшей сожительницы до момента пуска в эксплуатацию своего загородного дома. Пожалуй, можно объяснить его наглое поведение не только тем, что у него имеется алиби на пятницу и все последующие дни, которые он наверняка провел у себя на стройке или в ином присутственном месте. Кажется, Дармоед не просто хам, а безжалостный циник. Будучи изгнанным из квартиры наравне с остальными, он знал, что часы Ольгиной жизни сочтены, и получал от этого знания удовольствие. Попытка ее убийства должна была повториться. Но Дармоед не посоветовал ей быть осторожнее.
Наташка резко откинулась на спинку стула. Лицо алело пятнами.
— А тебе не кажется, что он в это время примерял роль убийцы на себя?
— Не исключено, — кивнула я, хотела добавить еще кое-что, но запиликал мобильник. — Чернов! — почему-то шепотом доложила я подруге и тут же нажала кнопку соединения.
— Ирина, у меня мало времени. Звоню специально, чтобы напомнить об осторожности: никуда с дачи не выезжайте. Получилось так, что разворотили змеиное гнездо. Пока скажу только одно: бывший Ольгин сожитель, которого она знала как Игоря, фактически является Купцовым Николаем Викторовичем. По кличке «Купец». Он уже два года находится во всероссийском розыске за ряд серьезных преступлений. Алло? Ты меня слышишь?
— Конечно, — проникнувшись серьезностью сообщения, доложила я. — Здравствуй, Андрюша. Купец скрылся и собирается вести на нас тайную охоту.
— Не паникуй. Купец вас не тронет, если сами не откроете на него охоту, о чем я, собственно, и хотел предупредить. Вечером заеду к вам.
— Какая охота, Андрей? Ты еще пару лет назад вместо охотничьего билета выдал мне волчий.
— С волками жить — по-волчьи выть, — громко объявила Наташка, плохо понимая, о чем идет речь.
Чернов оживился:
— Вы там вместе? Ну так будь добра, проведи с подругой разъяснительную работу.
— Обязательно, — пообещала я, но уже в пустоту: детектив отключился.
— В нашем деле появились торгаши? — укоризненно покачала головой Наташка. — «Разложил товар купец» и скрылся в кустах. С дальним прицелом. Охотится на покупателей.
Пересказ разговора с Черновым подруге не понравился. На повышенных тонах она заговорила о своей проницательности — с момента знакомства Ольги с Дармоедом считала его прохиндеем и уголовником. Первое и второе покушение на жизнь Оленьки организовано лично им. Ольга совершенно не умеет скандалить. Каждая фраза, брошенная противнику, должна быть отточена, а значит, хорошо продумана. Не так легко сформировать у оппонента комплекс вины, тем более что в момент разборки он слышит только себя и самые справедливые и, следовательно, обидные словесные выпады стороны обвинения. Зря Ольгуня засветила ему в лоб вопросом, откуда у него деньги на строительство загородного дома, если он никак не может устроиться на работу и вынужден жить на ее гроши. Она же не налоговый орган. И тот пропавший пропадом труп на Ольгиной кухне наверняка жертва собственной любознательности. Вот и получил от Купца решающий ответ на свой неудачный вопрос. Нам просто повезло, что не застали Дармоеда у Ольги и не взяли у него интервью о личности постороннего трупа в ее квартире.
Я слушала вполуха и рассеянно кивала, пытаясь прозвониться Ольгиной соседке. Номер был постоянно занят. Теплилась маленькая надежда, что Инна Александровна вновь поменяла среду обитания — сбежала от невыносимых загородных условий пребывания в ужасные столичные. До новой переоценки последних в невыносимые. Постепенно нарастали злость и раздражение на хитрую соседку.
Услышав наконец ее настороженный голос на том конце связи, я даже растерялась и едва не упустила шанс переговорить с Инессой. Едва ли она подошла бы к телефону еще раз. А кому понравятся звонки человека, который не желает представиться и только сопит в трубку? К счастью, в последнюю минуту я осознала трагизм ситуации, заискивающе поздоровалась и представилась просто Ириной. В какой-то мере это успокоило Инессу. Было слышно, как она облегченно вздохнула. Тем хуже оказались для нее последствия. И для моей совести тоже. Сменив тон, я потребовала откровенных признаний — за сколько российских сребреников она продала Елизавете обет молчания. Инесса глухо охнула, как-то странно вздохнула, глубоко и со всхлипом, а следом послышался характерный грохот. Он красноречиво свидетельствовал о том, что Инна Александровна, прежде чем грохнуться на пол, не успела подстелить себе домашний аналог соломки. А я не успела предупредить ее о возможной угрозе ее жизни, ибо это предупреждение ушло бы в пустоту.
4
— Я — неосмотрительная вышибала! Мне только что удалось выбить Ольгину соседку из колеи, — заикаясь от страха, доложила Наташке. — Кажется, она умерла.
Выхватив у меня мобильник, подруга попыталась прозвониться Инессе еще раз. Трубка надрывалась частыми гудками, свидетельствующими о том, что помочь самой себе она не в состоянии, а больше надеяться не на кого. В следующую минуту мы уже неслись к машине, на бегу обсуждая вопрос, стоит ли заранее вызвать ребят из МЧС. Уже в машине решили, что стоит — дверь у Ольгиной соседки наверняка закрыта на все запоры.
Как назло, несколько раз попадали в пробку. На месте были только спустя сорок минут. Прямо к моменту выноса Инессы Александровны. Увидев неподвижное тело, накрытое сверху старенькой скатеркой, я поняла, что мне срочно необходима точка опоры. Надежды на собственные ноги не было, вот и пошатнулась в намерении осторожно сползти по стеночке да присесть. Стеночка услужливо пошла мне навстречу. Вернее, мне так казалось, пока «стена» не зашевелилась и аккуратно не передвинула меня дальше. И тут (о, радость!) тело Инны Александровны на носилках активно застонало и пожаловалось на стеснение: слишком туго затянули ремни в районе груди и ног. Незамедлительно сменив имидж невольной убийцы на имидж бестолковой шантажистки, я сразу воспряла духом. Но было уже поздно просить прощения у пострадавшей. Ее загрузили в лифт. Меня профессионально утешал какой-то бородатый спасатель. Я его не слушала. Зачем, если для этого есть очень активный слушатель — Наташка. Специально подскочила, чтобы внимать его рекомендациям. Только после отъезда спасателей я поняла, что на самом деле подруга защищала меня от новой порции негатива.
Металлическая дверь была взломана, и спасатель посоветовал немедленно заняться вопросом приобретения и установки новой. Хорошо, что я этот совет не осознала. На мой все еще тревожный вопрос, что с Инной Александровной, отвлекшийся от темы сохранности квартиры спасатель сообщил: на первый взгляд пострадавшей в результате неудачного падения женщине ничего страшного не грозит, но на всякий случай необходимо провести тщательное обследование. Что с ней случилось, она не помнит. Просила позвонить дочери, но раз уж объявились мы, это дело и поручается нам. Дочь на даче, и, если поторопится, караулить квартиру ее мамы нам придется всего каких-нибудь три-четыре часа. А пока необходимо подписать один документик…
