Человек-гора весом не менее двухсот килограммов пропустил Натальину реплику мимо ушей.
— Челноков! Челноков, я к вам обращаюсь! Опять от инъекций бегаете?! Георгию Васильевичу доложу.
— Эх, вы… — с укоризной обратился несчастный к Наташке, с тоской посмотрел на неиспользованный выход из своего щекотливого положения и, буркнув: «Вот зараза!», поплелся назад, приволакивая правую ногу и потирая ее в области ягодицы.
— Надо ж, как его проняло! Это с таким-то жировым бронежилетом. Что уж о других говорить.
Не мешкая более, мы вышли на площадку. Инны Александровны в поле зрения не наблюдалось. Внизу какая-то женщина разговаривала по телефону-автомату, одновременно отбиваясь от других желающих позвонить.
Добросовестно пересчитав все ступеньки лестницы с третьего по первый этаж и убедившись, что Инны нет даже на улице, вновь поднялись на лифте в отделение. В палате она так и не появилась. В бесполезном ожидании мы проторчали больше часа. Одолевали нехорошие предчувствия. Дежурная медсестра среагировала на отсутствие больной Куликовой (фамилия Инессы) спокойно — к утру не вернется, выпишут за нарушение больничного режима. Да ей в больнице вообще нечего делать. Главное, ничего больничного бы с собой не прихватила.
— Опоздали! Сегодня, точно, не наш день, — покосившись на замутненное облаками небо, мрачно изрекла Наташка уже в машине.
— И вечер тоже. Каково-то ночью будет. Давай на всякий случай попробуем позвонить беззаботной доченьке Инессы. По крайней мере, ей настроение испортим. Похоже, о маме и без нее «позаботились».
— Давай. — Наташка ругнулась и вытянула свой мобильник. — Только говорить буду без всяких там сантиментов — сразу прямой наводкой по существу.
— Если это «существо» у женщины пробиваемое.
Я помедлила, отыскала на брюках воображаемое пятно и принялась усиленно оттирать его указательным пальцем.
— Ты извини меня, пожалуйста, за то, что я нечаянно засветила мошеннице мобильный номер.
— Да ладно тебе… Сразу нас по нему не вычислишь. А там наверняка Чернов себя проявит. Жаль, что схлопотал по уху не от всей компании. Всех бы сразу и разоблачил. Личные счеты у него важнее общественных. О, гудки!..
Наташка скроила недоверчивую мину и неуверенно поинтересовалась в трубку, туда ли она попала. Ответил явно мужской голос. В том плане, что ей лучше знать, куда она трезвонит. Мне показалось, что динамик искусственно усилил недовольство в голосе абонента. Наташка активизировалась и заверила мужчину, что хорошая память — ее основная черта, иначе она не работала бы в бригаде спасателей. С краткой характеристикой дочери Инессы, как выяснилось, Нины, она справилась в несколько секунд. Ее мужу не мешало знать, что он проживает с «абсолютно безответственной эгоисткой и нахалкой».
Мужчина был предельно вежлив в своей просьбе прекратить необоснованные оскорбления в адрес его жены и сослался на усталость от бесконечных звонков спасателей. Наташка предложила ему временно отдохнуть и попросить к телефону жену. Возможно, сама она и согласится с выдвинутыми против нее обвинениями. Но преданный муж своей жены предложил Наташке незамедлительно катиться по новым вызовам, ибо Ниночка не подойдет. Просиживает старый стул у постели больной матери, час назад опрометью прилетевшей из больницы так, как редкие здоровые бегают. Если связь качественная, спасательница может уловить звуковые колебания от стонов тещи. Они сотрясают не только воздух, но и весь дом.
— Ваша жена блондинка с хвостом! — догадалась Наташка.
— Я не намерен и дальше терпеть оскорбления в ее адрес, — отрезал мужчина и отключился.
— Ну и дурак! — весело заявила Наташка. — Другой бы радовался… Ир, получается, что Ниночка — хорошая дочь. Спасатели ей все-таки дозвонились, и она, предварительно заехав домой и узрев взломанную дверь в квартиру, не кинулась ее восстанавливать, а понеслась воровать мать из больницы.
— Скорее всего, к ней под видом спасателя дозвонился Чернов. Хорошо то, что хорошо кончается. Думаю, вся семья сейчас воссоединилась в московской квартире. Нельзя же бросить ее без дверей. И вот еще что: мы ошиблись. В момент нашего активного драпа туда прибыла не Нина, не убийца, а мошенница Елизавета, с которой перепуганная Инесса назначила встречу. Взломанная дверь самозванку спугнула. Если она и рассчитывала устроить Инессе «несчастный случай», то не при таких обстоятельствах. И возможно, даже порадовалась, что кто-то ее опередил.
— Кто?
— Владика, пожалуй, можно исключить, на реанимационной койке далеко не уедешь. Но у нас есть еще две достойные кандидатуры — Дармоед и Пал Григорич. «Оба парня бравые, оба хороши» в качестве подозреваемых. Один вообще в розыске, второй… Второй весьма загадочный персонаж, никак не вписывающийся в общую компанию.
— Интересно, кто же все-таки сегодня выкатился из Ольгиной квартиры? Может быть, Дармоед? Пал Григоричу такой способ передвижения совершенно не идет, но кто знает…
Ответ на этот вопрос был получен незамедлительно. Позвонил Чернов и, не дав сказать ни слова в оправдание, выдал нам по полной программе мешок гадостей. Только я так и не поняла, сам ли он сегодня вылетел из Ольгиной квартиры или это сделал кто-то из его помощников… Ясно было одно — в любом случае мы сорвали замечательно продуманную операцию по задержанию преступника. И лучше бы нам в ближайшее время не попадаться Чернову на глаза. Наташка всерьез разволновалась: было непонятно, как обеспечить ему вечерний прием на даче, не попадаясь на глаза. Чернов счел ее опасения махровым издевательством и заявил, что не приедет. Никогда! Следом перезвонил Димка и скупо поведал, что он как раз скоро приедет — где-то, через три дня. Конференция в Питере, его объявили «рыжим». Другой достойной кандидатуры не нашлось.
Я мгновенно забыла про Черновское «никогда». Не первый раз. А вот командировка мужа — событие из ряда вон выходящее. Мне приспичило срочно уточнить детали. Перезвонила и уточнила. Деталь одна, причем явно лишняя — моя поразительная способность сыпать соль на душевную рану Дмитрия Николаевича. Ему, бедняге, теперь предстоит великая маета: придется покупать себе зубную щетку — неизвестно, снабдят ли ею в четырехзвездочной гостинице. На прощание муж чертыхнулся. Я запоздало пожелала себе ни пуха ни пера. Немного утешило Наташкино замечание, что моя «командировка» в Коломну была не хуже. Время от времени надо отдыхать друг от друга.
Отдыхать не хотелось. Минутное успокоение прошло. Хотелось рвать и метать. Жаль, нечего. С пылу с жару, рожденного раздражением, я предложила немедленно скатать к последней жене Владика. Судя по тому как его отделали, о следующей ему помышлять не придется. Ничего страшного, пора остепениться, эта как бы не бросила. Одно дело — хронический пьяница, другое — хронический пьяница-инвалид. Несмотря на гнилую сущность, надо обеспечить Ольгиному брату поддержку. Выбьет баба из парня генеральную доверенность на продажу его квартиры, а потом намахает его на постоянный постой к сестре. Оно ей надо? Следует хоть немного разобраться в этой таинственной истории с долгами Влада, связаться с Черновым (авось скоро отмякнет) и с его помощью попытаться приструнить ретивых кредиторов.
