– И зачем вам, Олимпия, этот присест? Я понимаю, Дмитрий Николаевич и Андрей – у них производственная необходимость, – заметила Наталья, искренне жалея Лешика и Бориса, пытавшихся поставить женщину на ноги.
А она была настолько ошеломлена, что, на мой взгляд, на полу ей было даже удобнее. Время от времени Олимпия поднимала бессмысленный взгляд на моего мужа и пыталась что-то пролопотать. Кажется, просила, чтобы ей дали спокойно умереть.
В вызванную нами машину «скорой помощи» женщину отнесли на носилках. По-прежнему в состоянии полной прострации. Чуть позднее приехал сломавшийся по дороге милицейский уазик. Тщательный осмотр дома, сада и ближайших окрестностей ничего не дал. Дарины нигде не было. На память о ней осталась только спортивная сумка. После тщательной проверки ее содержимого в нашем присутствии как понятых стало ясно, что ничего интересного для следствия там нет.
Хромающего на обе ноги Андрея куда-то увезли. Минут на десять. Мы еще и в себя не успели прийти, как уазик снова показался из-за поворота. Причина возврата была сдана с рук на руки Славке как самому надежному по габаритам человеку. Когда и как осиротевший Ванечка ухитрился спрятаться в машине, мы так и не поняли. Сам же он пояснил: «Катался, блин!»
Возмущенно прорычав, машина опять тронулась с места и вновь остановилась – отвалился глушитель. В эту минуту меня осенило предположение о возможном развитии событий. С надрывным криком «Андрей!» я кинулась к машине. Рыжая голова высунулась в открытое окно:
– Я скоро вернусь! – Он помахал рукой, а я так и не успела ничего сказать. И лучше бы вообще ничего не говорила поджидающим меня родным и соседям.
– Он не позавтракал…
Угораздило же ляпнуть то, что в первую очередь пришло в голову…
– Убийцу жалеет! – раздалась реплика из толпы.
– Нашли рыжего! – возразил кто-то.
Дальше я уже не слышала. Наташка упрямо тащила меня за руку домой, обещая устроить свидание с психиатром. Шагающий сзади Дмитрий Николаевич сквозь зубы разговаривал сам с собой. Сам же себе и удивлялся – как можно променять на едва знакомого голодного Андрея давно и хорошо знакомого голодного мужа?
4
К Янке я вошла без стука и, не спрашивая разрешения, уселась в кресло. Муж и Борис сразу после обеда, невольно объединившегося с завтраком, спали в комнате ребят. Наталья убиралась на кухне, а Ванечка, крепко взяв за руки Аленку и Славика и преданно обзывая их мамой и папой, отправился к морю учиться плавать. Лешка удрал на пляж еще раньше. Ванечка своим вниманием достал его еще во время обеда, бросив ему в тарелку с окрошкой резинового лягушонка.
Полулежа на кровати, девушка ела чернослив и равнодушно изучала рисунок ковра на полу. В комнате царил кавардак. Вещи Серафимы Игнатьевны, вытащенные из шкафа, были свалены в кучу. Журнальный столик, сервированный использованными чашками, явно стеснялся своей запятнанной стеклянной поверхности, украшенной остатками овсяного печенья и надкусанных конфет. С белой начинкой. Тут мне возразить нечего. Сама не люблю такие. Один Янкин тапочек, гордо задрав нос, красовался на трюмо среди косметики. Второй валялся у окна. Так сказать, на свежем воздухе. Его постоянно обдувало легким ветерком из открытой балконной двери. Чуть поодаль стояла ваза с засохшими розами.
– Ты пришла сказать, чтобы я уматывала отсюда? – первой не выдержала Янка.
– Ну куда же ты в таком состоянии? И потом, для этого надо получить разрешение следователя.
– Да плевать мне на вашего следователя! Я никого не убивала и боюсь находиться в этом чертовом доме, понятно?
– Не ты одна… Зря живешь затворницей. Тебе нужно полноценное питание и свежий воздух.
– Еще одна благодетельница! Я не наркоманка! Просто пару раз пробовала кокаин нюхать. Из любопытства. Девчонки, бывшие однокурсницы, на пару дней приезжали – угостили. Разве ж это настоящая наркота? А Яшка увидел и заложил. Черт его принес в этот момент… С визитом вежливости из Сочи, где у них концерты были. Как трутень на мед, так и он на молодых девок падок. Срочно тетку возлюбил и в гостиницу не вернулся. Подруги думали, что он нормальный. И ему предложили нюхнуть… Короче, матушка Серафима меня на лечение упекла. Слушать ничего не желала. Бешеные деньги клинике заплатила. А там только давай. И здорового вылечат. Ни за что бы сюда не вернулась, если бы… Ты зачем пришла?
– Еще не знаю… А почему Яшка не женился?
Янка коротко хохотнула:
– Он был женат. Кандидатура на пост суженой отобрана и утверждена Олимпиадой – по своему образу и подобию выискала. Плюс хорошо упакованная. За Яшкиной спиной гуляла по-черному! Даже здесь. У Серафимы под носом. Та ее н намахала отсюда. Яшка с гастролей прикатил забрать утомленную солнцем и гулянками жену, а она уже в Москве… Тогда все переругались. Не знаю, о чем Серафима с его женушкой говорила, только та с Яшкой сразу развелась. Несмотря на то что он перед ней на коленках ползал. У него вообще мания на исключительных стерв нарываться. Мазохист. Не без помощи родной маменьки, конечно. Еще две такие же попались. И опять Серафима вмешалась…
Янкино лицо неожиданно перекосилось, и она часто и глубоко задышала. На лбу выступили капли пота. Пакет с черносливом упал на пол.
– Ляг поровнее и дыши глубже, – посоветовала я и принялась собирать аппетитные черносливины в пакет. Не удержалась и одну слопала. – Скоро пройдет. И вообще, это не очень надолго.
– О чем ты? – пробормотала девица, последовав совету.
– О том, что ты немножко беременна. Сколько месяцев?
– Десять недель. Не говори никому.
– При условии, что не будешь торчать тут взаперти и по ночам гулять в кабинете.
Янка молчала. Казалось, заледенела. Только веки немного подрагивали.
– Того, что ты искала, там нет, – договорила я.
– Я никого не убивала! Меня и в Москве-то не было, когда Серафима умерла. У Кирилла жила, в Сочи. Он подтвердить может. Кирилл врач, нарколог в той самой клинике… Я только здесь узнала, что Серафима умерла. Этого даже Гала со Степаном не знали. Впрочем, что я оправдываюсь, когда убийцу уже арестовали! – Янка кинула на меня обеспокоенный взгляд. – А Леонида Сергеевича Яшка убил. Я как раз собралась в кабинет проникнуть, дверь приоткрыла, в вашем крыле слабый свет горел. Смотрю, Яшка крадется в своем безумном махровом халате. Я дверь закрывать не стала – интересно же узнать, куда его несет. Хотя сразу подумала – в кабинет. Больше же наверху некуда тащиться, весь интерес там. Кстати, до этого в кабинете что-то упало, наверное, Леонид Сергеевич так неловко свои письма искал. Яшка насторожился, одну ногу задрал, намереваясь шагнуть, да так и застыл. Я испугалась, что он ко мне наведается, ну и сиганула за кресло. Он действительно дернул за ручку, дверь, естественно, распахнулась. Шалавой меня заочно обозвал и дальше на цыпочках поперся… Наверное, рассчитывал меня в кабинете поймать и грохнуть. Но обломался! Вместо меня Леонид Сергеевич попался. Но мне его не жалко. Это возмездие. Он мечтал на Серафиме жениться, поэтому и отца убил.
